Верни меня - Анна Мишина

Я не мог понять, сколько мне лет. Пытался разобраться в своих мыслях, но в памяти был один-единственный отрывок, который недавно видел. Я не чувствую себя на семнадцать лет…я будто завис на каком-то очень важном этапе в жизни. Внутри щемящее чувство пустоты.

Снова иду по бесконечному коридору, звенящая тишина сводит с ума. Интересно, мои родители живы? Где они? Коридор тянулся, но его стены были пусты, лишь вот вдали виднелась дверь, к которой я подошёл, и решил ее открыть. Она была не заперта…

* * *

— Почему он опять прогулял уроки? — послышался голос отца из зала.

Я только вошел в квартиру. Уже начало темнеть, не заметил, как пролетело время.

— Игорь, не надо на него кричать, будет только хуже, — начала заступаться за меня мать.

— Он совсем от рук отбился, а ты его покрываешь. И он нагло этим пользуется, — возмущался отец.

— Поговори с ним, спокойно, без криков. Игорь, надо понять, чего он хочет. Хоть он и прогуливает, у него хорошие отметки. Эта новая классная руководительница слишком предвзято к нему относится. До этого же не было проблем, — проговорила мать.

Я, стараясь не шуметь, тихо разделся и прошмыгнул к себе в комнату. Прикрыл дверь, чтобы не слышать, как родители снова из-за меня ругаются.

Включил компьютер, открыл дневник. Когда вошел отец, то застал меня за домашкой.

— Явился, значит, — тихо пророкотал его голос.

— Игорь, — показалась в дверях мать.

— Алла, выйди, без тебя поговорим, по-мужски, так сказать, — выпроводил отец ее.

— Ну и что ты творишь? — сел отец на диван у рабочего стола.

— А что именно я делаю? — не отрываюсь от книг.

— Ты на меня посмотри, когда с тобой разговариваю, — пробасил отец.

— Весь внимание, — съязвил я, поворачиваясь к нему, сделав оборот на рабочем кресле.

— Лев, чего тебе не хватает, скажи? Мы ведь из кожи вон лезем, чтобы у тебя все было, — начал свою проповедь отец. — Ты уже должен определиться с вузом, с будущей специальностью, ты должен ответственно относиться к школе. Выпускной класс все-таки.

— Пап, всего мне хватает. Тебе не понять меня. Мне не нужны эти рамки: туда поступить, так закончить. Я не хочу чувствовать себя заточенным в обстоятельства, складывающиеся вокруг меня. Вы сжимаете их, и … мне нужно двигаться. У меня уйма энергии и я не знаю, куда ее деть, — я крутил ручку в руках.

— Но ты ведь занимаешься спортом, разве это не свобода? — удивился отец. — Кем ты видишь себя в жизни? Лев, ты мужчина, ты будущая опора для своей семьи…

— Па, вот только мозг мне промывать не надо, я все прекрасно осознаю и понимаю.

— Ты посмотри на него, он понимает. Ты в армию, что ли, захотел, так я тебе устрою, — вышел отец из комнаты, хлопнув дверью.

Отлично, приехали. Армией пугает. Ну, так пусть будет армия, посмотрим. Откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Сердце бешено колотилось в груди, мысли сбивали с толку. Надо успокоиться…

«Ты сегодня свободна?» — пишу сообщение Катьке.

«Арчи, для тебя всегда!» — тут же пришел ответ.

«Через полчаса встречаемся как обычно», — я стал собираться.

Проработав все лето на фирме у отца, я подкопил денег на карманные расходы. Взяв пару купюр, натянул толстовку, быстро обувшись, покинул квартиру. Еще не хватало, чтобы меня под домашний арест посадили, как какую-нибудь девчонку.

Позвонив по привычному номеру, снял квартиру на пару часов не далеко от дома Кати. Встретившись с ней у фонтана, не далеко от ее дома, направились туда. Катька никогда не отказывала, но и не требовала ничего взамен. И меня это полностью устраивало. Я не собирался влюбляться, жениться и обзаводиться семьей. Рано, да и нет интереса.

Нет интереса.

Подходя к дому из подъезда нам на встречу вышла девчонка, непонятного возраста: сама вся в черном, губы накрашены черной помадой, на носу сидели уродские очки.

Катя, увидев ее фыркнула:

— Ну и стремище, — каркнула она в ее сторону.

Девчонка подняла глаза и оценивающе оглядела Катю, ее взгляд остановился на мне. И мне показалось, что я ее мог где-то видеть. Но она тут же отвела глаза, накинув капюшон толстовки, и чуть ли не бегом прошла мимо.

Пара часов пролетела достаточно быстро. Сказать, что я успокоился, ничего не сказать. Расставшись с подругой, выбежал из подъезда, не став дожидаться, когда она приведет себя в порядок.

Домой уже вернулся за полночь. На кухне горел свет, заглянул туда.

— Мам, ты чего не спишь? — удивился я, увидев ее за чашкой чая.

— Тебя ждала, теперь могу идти спать, — вздохнула она и, выключив свет на кухне, вышла в коридор.

Я обнял ее. Такая хрупкая, из-за меня совсем похудела.

— Прости, мам, я исправлюсь.

— Отец сказал, что отправит тебя в армию, Лёв, ну ты ведь поступишь в университет, да? Какая армия, сын? — ее глаза были красными, наверное плакала. Против отца не попрешь, и она его во всем слушала.

— Армия, значит так оно и будет, — хмыкнул я. Поцеловал мать в щеку и ушел в ванную.

* * *

Я вновь оказался в коридоре. Дверь привычным образом исчезла. Так отец собирался меня отправить служить? Но я не видел себя и не мог понять, в какой форме нахожусь, может, я действительно отслужил… Что значат все эти отрывки, и сколько их еще будет?

Побрел дальше. Мать за меня переживала. Чувствовал, что не был подарком. Такое ощущение, что я единственный ребенок в семье. Не пойму, что я здесь делаю…да хоть намек бы на происходящее. Черт…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍4. Она

С Эдом мы вместе приехали на работу. Вообще, странно, что он решил с утра завалиться ко мне. Никогда такого не было. Нет, у нас нет с ним романтических отношений, да и не может быть. Первый год мы просто не переваривали друг друга, не сходились в процессе работы, не могли прийти к консенсусу. В итоге притерлись, но подколы остались, и со стороны это выглядело так, будто мы либо влюбленная парочка, либо закоренелые друзья.

— Роман Иванович просил вас зайти к нему, он вас ждет, — с ходу нас встретила Альбина, секретарь нашего отдела.

— Как у него с настроением? — поинтересовался мой напарник.

— Пока море спокойно, — улыбается Аля и подмигивает Эду.

Парень же не устает пользоваться своей «харизмой» и лыбится во весь рот.

Я подхватываю его под локоть и тяну ближе к нашему кабинету.

— Ты думаешь, что