Кот - Илья Владимирович Щербаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
2
Квартал за кварталом проплывали мимо, пока Кот семенил по тротуару в глубоких раздумьях.
Любой среднестатистический бог знает цель своего существования — завершить полный Круг Перевоплощений, прожить жизнь всех без исключения существ на Земле. Первый, совершивший этот великий подвиг, станет Владыкой — Богом среди богов, которому откроется Главная Тайна Мироздания. Если вы думаете, что каждому богу с рождения известна эта тайна, равно как и смысл жизни — вы ошибаетесь. Это знание нужно заслужить.
Бройнир, его верный слуга придумал неплохой план. Единственный и очень большой минус идеи — она шла вразрез с главными законами мира Богов, нарушение которых каралось навечным изгнанием.
Хельдь, конечно, глупа, как рыба, но она единственная из свиты преуспела в тайных заклятьях настолько, чтобы использовать их в этом мире. Ведь это она создала портал и вернула память ему, мудрейшему и коварнейшему темному божеству Ёрмурхвату.
Своим появлением здесь Бройнир и Хельдь нарушили все запреты. Но когда Ёрмурхват займет главенствующее место в мире богов, эти запреты потеряют всяческий смысл.
Не удивительно, что обладание высшим титулом явилось причиной возникновения конкуренции, причем весьма честной и подчиняющейся определенным правилам.
Астрей считается самым справедливым и добрейшим из светлых богов, подает большие надежды, однако явно неспособен на подлость, присущую Ёрмурхвату и его прихвостням. Вот и посмотрим, куда приведет его эта никчемная справедливость, злобно подумал Кот, шлепая лапами прямо по лужам.
Полетели первые хлопья снега, мелькающие в свете зажегшихся фонарей. Осенью рано темнеет, но божественным заговорщикам темнота была лучшим другом.
Ну а в целом, дело оставалось за малым — угробить котенка и избавиться от тесного слабого тела. Раз плюнуть!
Увидев приближающийся свет фар, Кот, не раздумывая, выскочил на проезжую часть. Послышался высокий свист автомобильных покрышек, затем раздался оглушительный гудок клаксона. Крошечное сердце ушло в пятки, и неведомая сила вышвырнула Кота обратно на тротуар. Лишь спустя десять секунд он сообразил, что несется со всех ног, не разбирая дороги. С трудом остановившись, он прижал втрое увеличившийся в объеме хвост к земле и перевел дыхание.
Инстинкт самосохранения. Однако, даже находясь в этом теле, Ёрмурхват не собирался мириться с его особенностями, несмотря на правила.
Следующая попытка навредить себе состоялась в ближайшем же парке. Кот выбрал самое высокое дерево, уверенно взобрался на самую верхушку, взглянул вниз и… от ужаса вцепился в кору всеми имеющимися когтями.
— Соберись, никчемная шкура, — подзадорило себя божество. — Великие дела требуют великих жертв.
Однако, хилое мохнатое тело прыгать вниз не хотело и крепко держалось на дереве, будто само к нему приросло.
— Да ну тебя, — сдался Кот, решив спуститься пониже на пару метров.
В этот раз удача ему улыбнулась. Сухая ветка с хрустом подломилась и, растопырив лапы в стороны, словно белка-летяга, четвероногий бедняга свергнулся на мокрую траву под деревом.
Лапы упруго спружинили, погасив удар, и Кот, как ни в чем ни бывало, остался сидеть на газоне с торчащими из ушей сухими листьями.
— Невероятная живучесть, — пробубнил Ёрмурхват, отряхнувшись. — Но я все равно от тебя избавлюсь…
Заметив кирпичное строение неподалеку, он бросился к нему с намерением разбиться насмерть. Однако четыре цепкие когтистые лапы остановили мохнатое тело в считанных миллиметрах от стены, что просто взбесило неудачливого бога.
— Что ты за никчемный мешок костей! — голосил Ёрмурхват в ярости и даже укусил себя за хвост.
Взвыв уже от боли, он решил успокоиться и поискать другое решение образовавшейся проблемы.
Ветер начинал свирепствовать среди домов, подгоняя полетевшие хлопья снега. По-прежнему хотелось есть.
Прекрасная возможность замерзнуть, решил Кот, отправляясь на поиски укромного местечка.
3
От сильного порыва ветра оконные стекла жалобно звякнули в рассохшихся рамах, вернув Гипатию из мира грез в мир реальный. Она всегда сидела у окна и обязательно за последней партой. Отсюда преподавателя было не только плохо слышно, но и плохо видно. После очередных слов о том, что современный педагог обязан дать ученикам лишь базовые знания, а остальное — дело репетиторов, девочке и вовсе расхотелось видеть этого умника.
Преподаватель — нескладная женщина в огромных очках и со столь же огромными амбициями, что-то бубнила у доски монотонным голосом, не обращая никакого внимания на то, что творилось в классе.
А в классе происходило все что угодно, но только не образовательный процесс.
В основном одноклассники Гипатии занимались написанием писем в местные газеты и издательства. Уткнувшись в специально отведенные для этого блокноты, ученики были погружены каждый в свою собственную реальность.
Все началось с того, что один наиболее выдающийся (если не сказать самый выпирающий) персонаж из школьного общества решил сочинить краткий очерк о своих похождениях, причем далеко не всегда сочетающихся с моральными и этическими нормами. Свои истории он самолично публиковал в виде небольших писем и распространял в школе. Удивительно, но вместо порицания эти выходки быстро заслужили всеобщее одобрение, причем как со стороны учащихся, так и со стороны преподавательского состава. Парень молодец, в голос твердили учителя — набрался смелости во всем признаться. Объявили благодарность за отвагу и правдивость, расцеловали в обе щеки и пожелали творческих успехов.
И, разумеется, все остальные мгновенно обнаружили в нем пример для подражания. Кто-то ради славы, кто-то из зависти, но писать письма о каких-либо события из своей жизни начали все, кому не лень. А те, кому было лень, просили писать других.
Местная газета, чьи периодические издания пребывали в полном забвении, смекнула, к чему все идет и предложила печатать эти перлы народного творчества за свой счет и притом большими тиражами. Желающих прославиться становилось все больше, и вскоре дела у газеты пошли в гору.
Люди писали обо всем подряд, лишь бы засветиться в очередной партии писем, которые в школу сначала приносил курьер, а спустя полгода привозил уже грузовик.
Спустя еще полгода писательская лихорадка охватила весь город. Некоторые наиболее способные и интересные литераторы становились очень популярными личностями, и их письма обрели высокую ценность. Ну, разумеется, и стоимость. У таких ребят быстро находились спонсоры, отстегивающие немалые гонорары и вместе с тем, насаждающие в обществе свои личные, зачастую меркантильные идеи.
Гипатия не писала писем, поскольку считала, что
