За принцессой - Ингер Барка

за восточного шейха Назира Сейфуллиана, Терезия заключила союз с испанским генералом Фернаном Борийским, Эйринн связала себя со знатным и богатым бизнесменом из Европы Йонассом Дольгиром.

Осталась в царском дворце лишь ещё юная Астрид, которая вместе с родителями разъезжала всюду, либо в сопровождении охраны коротала она свой досуг в замках старших сестёр, которые иногда пустовали, пока её собственный строился. Принцесса Астрид прилежно училась, умела читать, писать и считать, в каких-то десять с небольшим лет, была умна уже по годам. Старшие её сёстры иногда возвращались из путешествий иностранных и брали её с собой, посмотреть на восток или Европу, а так же обсудить дальнейшие планы на жизнь.

Король Гильберт с королевой Вирджинией были спокойны душой, у каждой дочери выгодный и счастливый брак, каждой есть где жить, и такая же судьба ожидала и Астрид, а там пойдут наследники и можно будет спокойно уходить на покой.

Только вот спокойствие не хотело приходить к Гильберту, всё богатство мужей его дочерей не могло компенсировать ту боль, что они таки не могли дать ему наследника. Кэйтарина родила милую, словно из молочного шоколада дочь с тёмными, как ночное небо глазами, как и Эйринн обзавелась девочкой, в которой сочетался огонь и лёд. Веснушки и непослушная шевелюра, как горящие кудри, а глаза, будто морской бриз. Испанец же и вовсе после нескольких попыток, только портил Терезии здоровье. Медики же заключили, что роды теперь всем троим строго противопоказаны. Кэйтарина и Эйринн имели шансы на отклонения в плоде, а в случае с Терезией, роды могли и вовсе привести к смерти. Гильберт не стал давить и уговаривать жертвовать собой или детьми, он любил внучек не меньше жены и дочерей. Посему теперь все его надежды и мольбы были обращены к ещё юной красавице Астрид. Если этот цветок ему не поможет, то славное королевство Рэйвенбургское просто сгинет, попав в лапы жадной, властной и голодной твари, что будет величать себя королём.

Пусть и оставалась ещё эта проблема, но король не унывал, Астрид росла, а значит, скоро решит судьба дальнейшую жизнь и короля и королевства. Каким бы исход их ни был, а король и думать не хотел о том, чтобы отступать и был он уверен, что застанет сам правление своего потомка. Только на такое развитие он был согласен и никакого другого. Много вариантов всего, что могло произойти, Гильберт перебрал в своей голове за долгое время, только того, что случилось не то, чтобы ожидать никто не мог, о таком и подумать было просто невозможно.

Гильберт, Вирджиния и трое их дочерей собрались на праздник — день рождения Астрид. Конечно, самый эффектный подарок хотел преподнести отец, недавно достроенный собственный замок специально для младшей дочери. Хотя и сюрпризом это не было, скорее вопросом времени. Солнечным утром, перед приездом сотен и тысяч гостей, собралась вся семья в королевском дворце, дабы поздравить Астрид с одиннадцатым днём рождения, только именинница всё не появлялась.

Странность была в том, что обычно девочка просыпалась напротив раньше всех и окуналась в пучину наук, лишь бы больше успеть впитать новых знаний, но не сегодня. Король сделал поблажку на то, что в свой день рождения она вправе спать, сколько душе угодно, он только лишь послал слугу проверить, всё ли у Астрид хорошо и если она всё же проснулась, то поздравить её с днём рождения, а после пригласить к остальным.

Слуга вернулся быстро и сообщил, что принцессы в постели нет. Это так же не смутило короля, должно быть ранняя пташка не взирая на праздник, всё так же отдала всю себя занятиям. Через час замок был исследован вдоль и поперёк, все личные вещи и вся одежда Астрид были на месте, все учебники и принадлежности лежали на тех же местах, что и днём ранее. В остальном, ни единого пребывания принцессы в замке. Но как такое было возможно? Ещё вчера она ложилась спать живая, здоровая и невредимая, а сегодня её и след простыл.

Тотчас же слуги и охрана были брошены на осмотр всех ближайших окрестностей и вскоре, один из стражей обнаружил обрывок ночного платья принцессы. Тот развивался на ветру, прицепленный к суку дерева, растущего над дорогой.

Долго смотря на обрывок, а затем, сжав его, Гильберт всё понял — недруги.

Тут же король помрачнел, и пока было время, пустил вдогонку стражу, ведь кто бы ни был похитителем, далеко он уйти не мог с какой бы скоростью не нёсся. Астрид была жива, в этом были уверены и король, и королева и сёстры, а значит, её возвращение было лишь вопросом нескольких часов. Юное и напуганное дитя, за которое переживали и проливали слёзы. Праздник превратился в трагедию, и будто сама природа была в ярости, она сгустила тучи и тоже начала лить слёзы сожаления.

Так прошёл день, затем неделя. Результатом всех поисков был тапок, найденный всё ещё на территории королевства. Теперь же король и королева надеялись не на скорое возвращение дочери, а на то, что она вообще была жива. Король не спал ночами в ожидании вестей, а иногда и сам вместе со стражей прочёсывал окрестности королевства. Только всё это было безрезультатно, ни вещей, ни следов, ни свидетелей. Куда её увезли, зачем, а главное кто?

Неужели кто-то из тех, кто бросал на неё свои похотливые взгляды, пытались купить эту драгоценность королевской семьи? Гильберт был в ярости! Неужели кто-то посчитал, что он просто так смириться с похищением дочери! Неужели его мирное правление убедило в безнаказанности такого ужасного деяния?

— Приказываю. — Хмурясь, говорил Гильберт, глядя первому министру в глаза и направляя на него указательный палец. — Отправить в каждое королевство шпионов и выяснить всё. Всё! О любом кто смел думать о принцессе.

Оглядываясь по сторонам, Гильберт Доннахлэйт переставал верить и доверять окружающим, за несколько месяцев круг лиц с которым он делился мыслями сократился только до жены и дочерей, только они его семья, его плоть и кровь были преданы ему, а остальных ждало наказание. И пролилась кровь в других королевствах и все разделили горе короля Рэйвенбургского, только всё это его не утешало. Не было причастных к похищению Астрид среди всех этих сволочей, а значит, казни продолжаться.

Никакой смерти он не хотел признавать. Дочь была жива, а кто позволял себе хотя бы мысль об обратном, получал серьёзное наказание. Только когда он лично увидит её тело, только тогда и сам позволит думать себе подобное, до тех пор, ни единого