Тайны "Бесстрашного" - Элизабет Лейрд

— Ни слова! — прошипела она. — Что бы вы ни услышали, молчите, пока я не разрешу вам вылезать.

Следующий звук, услышанный Джоном, так удивил его, что у мальчика перехватило дыхание. Шелестя тяжелыми юбками, миссис Армстронг уселась за маленький спинет около камина и принялась настукивать по клавишам из слоновой кости. Мелодия выходила слегка обрывочной и неровной, да и фальшивых нот получалось, пожалуй, больше, чем верных, но всё вместе звучало довольно-таки бойко.

Миссис Армстронг как раз приступила ко второй пьеске, когда в дверь забарабанили. Джон в испуге так и подпрыгнул под столом, зарылся лицом в грубую холстину узелка с одеждой и вцепился в сундучок, точно утопающий в обломок дерева.

Музыка оборвалась. Джон слышал, как царапнул по деревянному полу стул миссис Армстронг, как заскрипели петли открывающейся двери. Гул голосов и топот ног на лестнице наполнили мальчика ужасом. Он крепко-крепко зажмурился.

— Батюшки мои! — раздался непринужденный голос миссис Армстронг. — Что стряслось? Неужто пожар? Или вторглись французы?

Ответом ей стал сумбурный и неразборчивый рокот.

— Мистер Барр? — спокойно переспросила миссис Армстронг. — Да, он был здесь — но он уже ушел. Съехал с квартиры. Час назад отправился куда-то по дороге на Глазго. Говорите, человека убил? Нипочем не поверю.

Общий гул прорезал сиплый, надтреснутый голос прачки.

— Ты его прячешь, Дженет Армстронг! Точно знаю! Я сама слышала, как они топали по лестнице всего лишь четверть часа назад! Сейчас мы сами поищем!

Миссис Армстронг изобразила заливистый смешок.

— Это ты, Мэгги? Что толку работать прачкой, коли ты себе уши никак толком не промоешь? Да ты же глуха как пень, сама знаешь. Коли ты услышала как кто-то бежит по лестнице, то это впервые за десять лет!

— Что? Что она сказала? — выкрикнула Мэгги, и все кругом покатились со смеху.

Теперь раздался мужской голос:

— Простите, что потревожили, миссис Армстронг. Мы просто не хотели, чтобы вам докучали гнусные убийцы, только и всего. Доброй вам ночи.

— И вам, — вежливо откликнулась миссис Армстронг, и Джон расслабил хватку на узелке с одеждой.

Шум затих. Несколько долгих секунд миссис Армстронг стояла недвижно, затем по полу зашелестели длинные юбки, и край скатерти, за которой прятался Джон, внезапно поднялся.

— Вылезай, Джон, — тихим голосом проговорила миссис Армстронг.

Патрик уже выбрался из узкого шкафа, в котором еле помещался среди аккуратно сложенной одежды покойного мужа домовладелицы.

— Миссис Армстронг, — рассыпался в благодарностях Патрик, — вы спасли жизнь нам обоим, и мы в неоплатном долгу перед вами. Неоплатном! Если мы с Джонни можем хоть чем-то вам помочь…

— То вы немедля покинете мой дом и уйдете из него как можно дальше, — напрямик заявила миссис Армстронг. — Они вернутся, и во второй раз мне их так легко уже не отвлечь. Берите ваши вещи. Вот пирог и окорок. Я завяжу их в салфетку. Теперь давайте спускайтесь, пока никого нет, только не шумите на лестнице.

— Миссис Армстронг, сударыня… — снова начал было Патрик.

— Ох, папа, ну идем же! — Джон дернул его за руку.

— Ступайте, ступайте, — миссис Армстронг уже выпроваживала их, постепенно тесня к двери. — И не говорите мне, куда направляетесь! Мне лучше не знать.

Патрик хмуро улыбнулся:

— Я бы всё равно не мог вам сказать, потому что и сам не знаю. Однако же, если вы будете настаивать на том, что мы двинулись к Глазго, то собьете их со следа.

Он перекинул лямку котомки через плечо, а на второе взвалил сундучок. Джон взял в левую руку узел с одеждой, а миссис Армстронг всунула ему в правую сверток седой.

— Спасибо, миссис Армстронг! — запинаясь, выговорил Джон. — Не знаю даже, что и сказать. Просто спасибо!

Глава 3

Проворно и бесшумно, как две мимолетные тени — одна повыше и потоньше, вторая покороче и поплотнее, — Джон с отцом крались вниз по переулку. Ветер, по-прежнему леденящий, всё так же налетал, норовя забраться под одежду. И вот наконец беглецы оказались в новой части города, где широкие улицы и просторные скверы торжественно маршировали на север, к морю.

— Постой, папа! — пропыхтел Джон. — Погоди минуту. А куда мы идем?

Отец уже успел унестись вперед, деревянный сундучок у него на спине подпрыгивал в такт торопливым шагам. Но услышав вопрос сына, Патрик вернулся, опустил сундучок на землю и выпрямился, расправляя усталые плечи.

— В Лейт. Лейтский порт. А там морем в Лондон. На лейтском одномачтовике.

— В Лондон? — Джон так и разинул рот. Он и не думал, что когда-нибудь окажется так далеко от дома. — Но, папа, почему? Почему в Лондон?

— У тебя… у нас… тетя в Лондоне, — борясь с одышкой, ответил Патрик. — Единственная родственница. Женщина с трудным характером, но, кто знает — весьма возможно, сердце у нее золотое. Дом в Шордиче. Кровь не водица. Она поймет, в какую беду мы попали. Примет нас — ну как же не принять?

— Лондон, — повторил Джон, вертя в голове эту новую мысль. Жуткая слепая паника в голове потихоньку притихла Хорошо иметь четкий план, каким бы безумным он ни казался на первый взгляд.

— А далеко до Лейта? — спросил мальчик, стараясь, чтобы вопрос не прозвучал жалобой. — А то у меня ноги болят и есть страшно хочется.

— Пирог! Пирог со свининой! — воскликнул Патрик жизнерадостно, хотя тут же нервно огляделся по сторонам. — Держись, Джонни! До Лейта всего полторы мили, не больше. Подкрепившись, мы туда не дойдем, а долетим.

Они быстро перекусили, торопливо набивая рты вкусным пирогом.

— А ветчину прибережем на потом, — неразборчиво проговорил Патрик, облизывая пальцы и снова взваливая на спину сундук. — Надо спешить. Крич очень хитер. Он разошлет своих людей во все стороны.

Отец и сын с новыми силами двинулись вперед.

— А почему мистер Нэсмит так нас ненавидит? — спросил Джон, переходя на рысцу, чтобы не отстать от отца. — Почему он так с нами обращается?

— Я очень много думал об этом, Джон, — отозвался Патрик. — И сам никак не пойму. Так озадачен, что и сказать-то не могу.

Они приостановились на миг, чтобы оглянуться назад, на длинную прямую дорогу. Она была обнадеживающе пустой.

— Едва ли всё это только из-за дома, — продолжил Патрик. — Мы-то с тобой, понятное дело, любим Лакстоун, но он ведь такой маленький — три комнатки одна над другой в старой башне. Конечно, он у нас укрепленный. Сам знаешь, какие там толстые стены — футов шесть, не меньше, а дверь тяжелая, что даже открыть трудно. В случае каких-либо беспорядков настоящую осаду выдержать можно. Да и залив укромный, с моря не видно. Приплывет небольшой корабль — никто и не заметит. А с мыса можно пересчитать все суда, что приходят в Лейт и уплывают оттуда. Сдается мне, Джонни, мистер Нэсмит занимается какими-то странными делами, опасными и очень тайными. Но вот какими?

Дорога на Лейт, днем запруженная каретами, телегами и пешеходами, в этот поздний час была совершенно пустынна, однако ухо Джона уловило сзади нежданный и пугающий звук — топот лошадиных копыт. Патрик тоже его услышал. Схватив Джона за руку, он потянул сына за высокое крыльцо, ведущее к парадной двери одного из выходящих на дорогу домов. Скорчившись в тени, оба замерли.

Когда всадник проезжал мимо них, они сумели разглядеть во тьме лишь смутный силуэт, фигуру, закутанную в плотный плащ, в надвинутой на глаза шляпе. Беглецы выждали, пока ночь не поглотила очертания всадника, и лишь тогда осмелились покинуть укрытие и снова пуститься вперед быстрым шагом.

Некоторое время они шли молча, затем Джон спросил:

— Отец, а не лучше ли было бы вернуться и рассказать всем, что это не ты убил того человека? Что это мистер Нэсмит.

— Конечно, лучше, Джонни, да только, к несчастью, нам никто не поверит. Мистер Крич поклянется, что убил я, а у Хэрриота хватит денег заплатить самому дорогому адвокату.

— А девушка? Она выступит в нашу защиту.

— Возможно. Но тогда ее слово будет против слова Крича, а он человек влиятельный.

— Это просто гнусно! Нечестно! Несправедливо! — взорвался Джон.

— Не злись, к чему тратить силы понапрасну? — с неожиданной резкостью осадил сына Патрик. — Я много ночей потратил на бесплодную ярость, а что толку? Мы по уши в неприятностях, Джонни. Надо сосредоточиться на том, как бы из них выпутаться.

— А что будет, если нас поймают? — Мальчик подавил искушение спрятаться в длинную тень отца. — Что они с нами сделают?

— О, тогда Толботова тюрьма, никак не меньше. — Голос Патрика внезапно повеселел. Отец Джона всегда отличался легким и жизнерадостным нравом — и, похоже, природный оптимизм снова взял свое. — Ну то есть для меня.

— А что потом?