Ночная Земля - Уильям Ходжсон

Тут мы направились к дому, держа путь на огни, но псы нашли нас прежде, чем мы добрались до дома. Они уже привыкли ко мне и запрыгали вокруг нас с дружелюбным лаем. А через минуту примчались слуги. Им пришлось тут же повернуть назад, чтобы сообщить сэру Джарвису о том, что все в порядке. Таким было наше знакомство и начало моей любви к Мирдат Прекрасной. Вечер следовал за вечером. Я выходил на тихую сельскую дорогу, которая вела от моего поместья к поместью сэра Джарвиса, пролезал в парк через брешь в изгороди и находил леди Мирдат прогуливающейся в этой части леса. Но теперь ее всегда окружали огромные псы, потому что я умолял, дабы Мирдат не забывала о своей безопасности. Здесь она уступила мне, но во многих других вещах не могла удержаться от пререканий и старалась раздразнить меня, словно бы стремясь определить границы моего терпения.

Я хорошо помню, как однажды вечером, подходя к заветной бреши, увидел двух служанок сэра Джарвиса, только что появившихся из леса. Я бы не обратил на них внимания и прошел бы мимо, однако они почтили меня слишком изысканным для грубых девок поклоном. Рассмотрев их повнимательней, я обнаружил, что одна из них — ростом повыше — оказалась леди Мирдат. Впрочем, уверенности у меня поуменьшилось, когда вместо ответа на мой вопрос она лишь потупилась и ответила новым поклоном. Не без удивления, но, зная нрав леди Мирдат, я последовал за женщинами. Они бросились прочь, передвигая ногами быстро и уверенно, словно бы спасаясь от какого насильника. (И хорошо, что они опасались оставаться одни в лесу.) И вот мы оказались на деревенской лужайке, где вовсю шли танцы, горели факелы, бродячий волынщик вел мелодию, и изобиловал эль. Подруги вступили в круг. Танцевали они увлеченно, но только друг с другом, и старались держаться подальше от факелов. Убедившись в том, что передо мною леди Мирдат и ее служанка, я воспользовался случаем, и, когда вихрь танца принес пару ко мне, подошел, чтобы пригласить на танец высокую. Однако она отказала под тем предлогом, что уже обещала танец рослому Фермеру — и немедленно подала ему свою руку. Она тут же была наказана за свой каприз: ей пришлось старательно прятать свои изящные ноги от его грубых башмаков. Представляю, как она обрадовалась концу танца.

Не осталось никаких сомнений — передо мной действительно Мирдат Прекрасная — в деревенской одежде и неуклюжей обуви. Я окликнул ее по имени и назвался, а потом простыми словами велел ей оставить глупую выходку и позволить проводить себя домой. Однако она топнула ногой и отвернулась от меня и вновь отправилась танцевать с увальнем, ну а вытерпев еще одну пляску, попросила его проводить себя через лес, против чего он вовсе не возражал.

Тут подоспел и приятель. Едва оставив свет факела, грубые деревенские мужланы, не знавшие, с кем имеют дело, принялись обнимать Девиц. Леди Мирдат, не способная более терпеть подобное обхождение, вскрикнула от страха и отвращения и так сильно ударила по грубой руке, что мужлан на мгновение выпустил ее с непристойными словами. А потом подступил к ней снова, схватил, чтобы поцеловать, а она с предельным презрением, в отчаянии, но безуспешно принялась колотить по его лицу ладонями, — впрочем, я был уже рядом. Она громко выкрикнула мое имя. Я же поймал бедного дурня и ударил его, но не так, чтобы что-нибудь повредить, а просто чтобы он надолго запомнил меня, а потом отбросил его на обочину. Второй мужлан, едва услыхав мое имя, выпустил уже выбившуюся из сил служанку и бежал со всех ног. Воистину меня в нашем краю побаивались.

Тогда в гневе я схватил Мирдат Прекрасную за плечи и крепко встряхнул ее. А потом послал служанку вперед, и она, не получив иного распоряжения своей госпожи, зашагала перед нами. Мирдат молча шла рядом со мной, явно испытывая удовольствие от моего присутствия. Так мы добрались до бреши в изгороди. Я проводил ее до Холла, и мы распрощались у боковой двери, от которой у нее был ключ. Она пожелала мне доброй ночи самым спокойным тоном, хотя явно не торопилась расстаться со мной.

Когда на следующий день я встретил ее в парке, она вела себя ровно и приветливо. Потом, в сумерках, оставшись с ней в одиночестве, я спросил, почему она все время дразнит меня и, когда я хочу находиться в ее обществе, отвергает меня. С милой и обаятельной кротостью (она, конечно, поняла, что я готов к примирению) Дева вынесла свою арфу. Зазвучали чудесные старинные мелодии наших детских дней. Как окрепла и возвысилась моя любовь к ней! В ту ночь Мирдат проводила меня до бреши в изгороди. Ее спутники — три здоровых пса — должны были в свой черед проводить ее до дома. И все же я последовал за ними весьма бесшумно, пока не убедился в том, что она целой и невредимой вошла в Холл, ведь я не мог бросить ее одну вечером, хотя она и думала, что я нахожусь уже далеко на сельской дороге. Псы же время от времени поодиночке подбегали ко мне и дружелюбно тыкались в меня носом. Я тихо отсылал их назад, а она ничего не замечала, потому что, возвращаясь домой, пела любовную песню. Любит она меня или нет, тогда я сказать не мог, хотя Мирдат выказывала явную привязанность ко мне.

Вечером следующего дня я пораньше отправился к бреши. И вдруг — что я вижу: на моем пути хорошо одетый мужчина, несомненно королевский придворный. Когда я приблизился, он не позволил мне пройти, но оставался на месте и надменно смотрел на меня, поэтому я протянул руку и отстранил его.

О! Леди Мирдат обратилась ко мне с горькими словами, которые причинили мне предельную боль и вызвали удивление. Я сразу понял, что она не испытывает истинной любви ко мне, иначе она никогда бы не попыталась осрамить меня перед незнакомцем… назвать неловким и грубым, выставив в невыгодном свете перед невысоким мужчиной. Словом, вы отлично понимаете, что я чувствовал в то мгновение.

Пусть я и видел некую справедливость в словах леди Мирдат, но незнакомец мог бы вести себя повежливей, да и незачем было Мирдат Прекрасной выставлять своего истинного друга и кузена на посмешище. Однако я не стал возражать и, низко поклонившись леди Мирдат, слегка склонился перед мужчиной и принес извинения. Поскольку он не был силен или велик ростом, мне следовало с самого начала проявить снисходительность к нему.

Так, установив справедливость в своем собственном понимании, я повернулся и направился прочь, оставив их наслаждаться общением.

В тот день я отшагал, наверно, миль двадцать, прежде чем вернулся в свой дом, и не было мне покоя ни в ту ночь, ни в следующую. Еще бы — я успел смертельно влюбиться в Мирдат Прекрасную всей душой, сердцем и телом… жуткая потеря внезапно поразила меня.

Последующую неделю я обходил дом своей дамы стороной, но к концу седьмого дня не удержался. И воистину, увидел там все, что может причинить мужчине великую боль и ввести в ревность. Едва приблизившись к бреши, я увидел возле нее на опушке леса Мирдат, а сопровождал ее тот же самый хорошо одетый придворный. Она позволила обнять себя за талию. Как же тут было не понять, что они любовники, тем более что у леди Мирдат не было братьев и молодых родственников.