Сказ о колдуне, царевиче и чудовище - Гладыш Ираклиий

— Это чудище Аленушку увело! Спасти мне ее надо! — чуть не плача, глядя на чародея снизу вверх, признался царский сын.

— А вот это уже интересно, — сказал Колдун, усаживаясь на единственный стул и не спуская глаз с царевича. — Расскажи-ка поподробнее об этом. Что за Алена, чем она чудищу приглянулась?

Повесил Иван голову и покаялся. Влюбился он в девушку из селения — дочь местного кузнеца Аленушку. Так влюбился, что сон и покой потерял. Девушка ему взаимностью ответила. Решили они бежать, обвенчаться, а потом уже перед родителями повиниться.

— Прав твой отец, дурак ты, Иван, — холодно и резко прервал Колдун поток романтических бредней царевича. — Если все сопли подтереть, то в остатке останется одно: подвел ты свою Аленушку под монастырь. Неужели не понимаешь, что голову с плеч ей снимут за то, что пособницей в нарушении царского Указа о свадьбе твоей стала, а тебя под венец с Настасьей в тот же день? — доступно разъяснил ситуацию Колдун в ответ на непонимающий взгляд царевича.

Растерялся Иван, затих.

— Эх, молодость! — вздохнул Колдун. — Так причем здесь чудище?

— Мы на прошлой седмице бежать хотели. Но не пришла она в условленный час. Я разозлился, подошел к дому ее, чтобы укорить. Смотрю, а светлица вся разворочена. И следы огромного зверя от ее оконца к калитке ведут. Понял я, что беда, выручать любушку мою надо. Замотал коню копыта, чтобы стражники отцовы меня не остановили, вскочил в седло и поскакал по следу. Здесь он оборвался.

Шмыгнул Иван носом, вытер щеки рукавом кафтана, который когда-то был нарядным, а сейчас стал грязным да рваным. Смотрел Колдун на его страдания, а сам думал: «Семь дней, значит, прошло. Всплеск магии был тогда же. Нападения на приграничные селения начались примерно в это время, да все по ночам. Но зачем чудищу идти от границы земель за Аленушкой, здесь что ли поживиться нечем?». Ответа на этот вопрос не было. Также, как и послушания со стороны сына царского — ни за что возвращаться во дворец не захотел. Уперся, как баран — сам убью, говорит, чудище окаянное. Пригрозил, что если Колдун его с собой не возьмет, то он пожалуется царю, что бросил чародей его на погибель посреди дремучего леса. «Ах ты ж, стервец», — про себя выругался чародей, но в душе оценил решительность сына царского. Да и время поджимало, поэтому поехали они к границе вместе. Колдун впереди, царский сын поодаль. Иван чувствовал, что лишнего наговорил, и молчал. Ближе к вечеру не выдержал:

— Прости меня, Колдун, за то, что обидел. Но жизнь мне без Алены не мила.

— Ты, Иван, пойми, ребячество это — любовь ваша. Что на роду написано, тому и быть. Аленушку ты, может, и любишь, но не дадут тебе от обычаев наших отступить. Подумай, в каком положении Настасья будет? Ее родня обидится, а ведь семья большой вес в стране имеет. Никифор — отец ее — злопамятный, междоусобицу развяжет как пить дать. Трон под твоим отцом пошатнется. Люди пострадают. Они разве виноваты, что ты предпочел другую девицу?

Иван насупился, а, Колдун, словно не замечая, продолжал:

— Ты родился царем. Это и кара, и счастье. Все для тебя по праву рождения — и злато, и почет, и уважение. Но будь любезен блюсти интересы царства выше своих собственных. А ты только о себе заботишься. Как дитё неразумное, мол, я хочу, я же царевич, я имею право. Такие в нашем царстве долго не задерживаются. У нас не только царь с людей требует, но и люди с царя.

— Но я готов служить отчизне, голову за нее сложить! — в растрепанных лучших чувствах закричал Иван.

— Свою голову? Ой ли? Вот ты хочешь без умения и знаний с чудищем сразиться. Погибель ждет тебя за твою самонадеянность. А царь мне голову с плеч долой за это. Разве это справедливо?

Пригорюнился Иван — прав был Колдун.

К пограничному селению подъехали уже затемно. Люди по домам попрятались, никто не решается вооруженных незнакомцев пустить. Удалось Старейшину взять на испуг тем, что царский сын в поле ночевать будет по его вине. А это ох, как царю не понравится.

Здоровый мужик с окладистой бородой долго разглядывал путников, прежде чем пустить на крыльцо. Завел в сени, еще раз оглядел и немного успокоился.

— Разогрей им, хозяйка, ужин. С долгой дороги гости.

Свежие щи да молодая картошка в масле с ароматным укропом подняли настроение усталым путникам. Не скрываясь они рассказали, что по приказу царя ищут чудище. Иван сомлел от пережитого, и его спать уложили. Остались за столом Колдун со Старейшиной и початая бутылка первача.

— Верю, что тебя отправили на охоту за чудищем, — сказал Старейшина, разливая очередную порцию крепкого самогона. — Но чтоб царь сына отправил, не верю! — и грохнул кулаком по столу.

— Тише ты, разбудишь еще, — утихомирил его Колдун. — По собственной воле едет, вопреки указу цареву. Но ты его попробуй убеди развернуться!

Недовольно покачал головой Старейшина, поджав губы. Оно и было понятно: помогал он нарушителю закона, пусть и царским сыном он был.

— Не узнает никто о твоем участии, если погибнем. А выживем — благодарность будет, так что боятся тебе нечего, — увещевал его Колдун. — Ты мне вот что, мил человек, расскажи, что за чудище, откуда взялось? Может, это всего-навсего зверь лесной? У страха, известное дело, глаза велики.

— Я сам его видал, — распалившись, как будто его улучили во вранье, вскричал Старейшина. — Лапы волчьи и голова, а тело гладкое, будто человечье. Глаза горят, рычит так, что ужас до самых косточек пробирает. Не зверь это! Сила нечистая, вот это кто! — и Старейшина закинул в себя очередную стопку.

— Угу, — Колдун сначала что-то записал в своей книжице, а уже потом последовал примеру хозяина дома. Выпил, культурно крякнул, вытер усы, затем со вкусом, закрыв глаза от удовольствия, занюхал куском черного хлеба, и только тогда выдохнул. — Уговорил, верю, что чудище это, а не просто слухи баб перепуганных. Будем его ловить.

— Приятно общаться с тобой! — Старейшина, который, не скрывая удовольствия, наблюдал за всеми почестями, которые чародей воздал первачу, вновь поднял стопку: «За удачу на вашем пути!» Колдун с достоинством ответил:

— Буде здрав ты, хозяин, и твоя хозяйка, а также детишки и вся родня. Богатого урожая и долгого мира!

Выпили не спеша, закусили, разговор продолжили:

— А можешь ли найти мне петухов трех разных мастей? За ценой не постою, — Колдун вопросительно посмотрел на Старейшину.

— Найду, вот тебе мое слово. Будут