Хадур - Андрей Арсеньев

– Нет, твой друг прав, – Максим кивнул в сторону Антона, – я лучше пойду.

– Нет, ты останешься, – продолжал настаивать бородатый. – Переночуешь, поешь. А утром пойдешь, если тебе так уж надо. – Он обернулся к Антону. – Не надо так на меня смотреть, пусть Максим переночует у нас.

– Ладно, – согласился Антон и тяжело вздохнул. – Но помни, что это ты привел его в дом. А ты, – Антон указал пистолетом на Максима, – только попробуй что-нибудь выкинуть. Сразу застрелю.

– Идем, — бородатый потянул Максима.

4

Бородатый вошел в дом первым, Максим за ним, а Антон двигался последним, на небольшом расстоянии, готовый стрелять в незваного гостя, если тот попробует «что-нибудь выкинуть». Как только все оказались в помещении, Антон сразу же задвинул засов.

Максиму моментально ударил в нос спертый воздух, дышать стало тяжело. Сначала легкие запротестовали против такого подпорченного кислорода, но через несколько мгновений смирились. Когда глаза привыкли к полумраку, Максим оглянулся по сторонам и увидел в левой стене дверь, но почему-то плотно заколоченную.

– Мы не живем на первом этаже, – словно читая его мысли, прокомментировал бородатый, – дьявольским отребьям легче добраться до первого этажа, чем до второго, – Максим повернул голову на голос и увидел перед собой бетонную лестницу. Бородатый уже стоял на третьей или четвертой ступеньке, улыбался. – Поднимайся.

– Ну же, чего встал. – Антон подтолкнул пистолетом в спину.

Максим неуверенно ступил на первую ступеньку, потом на вторую, правой рукой нащупал металлические перила. Поднявшись по двухпролетной лестнице, он оказался в таком же мрачном коридоре, что и на первом этаже. По обеим сторонам узкой «кишки» растянулось множество дверей. В правом конце коридора виднелись тусклые отблески свечей, стоявших на столе. За ним сидело несколько человек. Бородатый уже стоял на маленьком островке света и подзывал Максима рукой. Антон с пистолетом продолжал следовать сзади.

Когда Максим подошел к столу, Маша посмотрела на него благодарственным взглядом и улыбнулась, а седоволосая женщина протирала ее синяк мокрой тряпкой. У стола, сработанного из грубых и неотесанных досок, собрались все жильцы этого дома, и Максим почувствовал себя незнакомым и незваным гостем на семейном торжестве. Да, вот только блюда на столе казались совсем непраздничными: пара консервных банок с фасолью и одна с кукурузой. Три, почти догоревшие свечи, заливали расплавленным воском поверхность стола.

– Присаживайся, – добродушно сказал бородатый и придвинул к Максиму покосившуюся табуретку, – сейчас тебя со всеми познакомлю. Антон, молю тебя, убери пистолет, – на этот раз военный опустил оружие, но не убрал его и бородатый вновь обратился к Максиму: – Это Антон, ты его уже знаешь. Это моя любимая жена, Лидия, – и седоволосая женщина едва заметно кивнула головой, не отрываясь от Машиного синяка. – Там, на подоконнике, – Паша, – и Максим только теперь заметил мальчика, сидевшего за пределами досягаемости света. – Ему всего тринадцать, совсем дитя еще.

– Я все слышу, – обиженно буркнул Паша и свесил ноги с подоконника, а бородатый улыбнулся.

– Ну, а меня зовут Петр, – он протянул руку и Максим пожал ее. – Можешь звать меня Священником. Я привык.

– Почему Священник? – поинтересовался Максим.

– Я служил в местной церкви. В Казанской… Недалеко отсюда.

– А как тебя зовут, молодой человек? – Лидия наконец-то потеряла интерес к Машиному синяку и впервые посмотрела на Максима. Увидев ее лицо, парень слегка удивился. Глядя на седые волосы он решил, что Лидия уже старая, но милое лицо, некрасивое, но милое, убеждало в том, что ей не больше пятидесяти, и даже тусклый свет не мог это скрыть. – Маша сказала, но хотелось бы услышать от тебя самого.

– Меня зовут Максим.

– Хочешь есть? – спросила Лидия и подвинула открытую банку с фасолью, потом взяла единственную вилку со стола и, протерев ее тряпкой, которой мыла лицо Маши, дала Максиму. Он не обратил на это внимания и начал жадно есть, не забыв поблагодарить заботливую женщину.

– Маша, – за спиной Максима раздался голос Антона, и он увидел, как девушка подняла взгляд, – почему ты одна ушла из дома и ничего не сказала? Это было так сложно?

– Ну, я просто хотела прогуляться, – Маша потупила взгляд и заговорила тише. – Думала, что найду что-нибудь нужное.

– Так, а почему не сказала никому? – Антон злился. – Кругом шастают твари и ублюдки всякие, а ты вот так просто берешь и уходишь.

– Извините, – негромко произнесла Маша.

– Антон, не надо кричать на нее, – сказала Лидия таким тоном, что спорить с ней едва ли кто осмелился. – В любом случае, все закончилось хорошо, и давайте об этом забудем.

– Конечно, – поддакнул Священник. – Мы говорим: спасибо тебе, Максим, и предлагаем остаться у нас на ночь. Я думаю, что против никто не будет, – Священник осмотрел всех присутствующих. Возражать никто не стал, только Антон закатил глаза и раздраженно потряс головой, но промолчал. – Вот и славно.

– Так, сегодня я начну дежурство, – сказал Антон и склонился своим большим лицом к Максиму. – А ты помни, что я убью тебя, если ты мне не понравишься.

С этими словами военный ушел вглубь коридорного мрака, Максим решил, что где-то там находится лестница, ведущая на чердак.

– Посидишь с нами? – застенчиво спросила Маша у Максима.

– Нет. Я бы поспал. – И после ответа Маша расстроилась, но постаралась скрыть это.

– Конечно, пойдем, я покажу тебе, где ты можешь расположиться, – Священник подхватил Максима под руку. – Как же я благодарен Господу, что еще есть хорошие люди.

Священник повел Максима по коридору. Им вслед Маша пожелала сказочных сновидений, но Максим не ответил, а Священник несколько раз кивнул головой, отчего его борода пустила «волну». Старик прошептал: «И тебе приятной ночи».

Почти в самом конце коридора они остановились, Священник указал на дверь.

– На эту ночь это – твоя комната, – он открыл дверь.

Взору Максима предстала темная комната с единственным окном, но оно (как и все окна в доме) оказалось заколоченным. У окна стоял офисный полированный стол, а в углу самодельный лежак, сбитый из таких же грубых досок, как и стол в общем коридоре. Максим шагнул в комнату.

– Ты извини нас, – сказал Священник, когда Максим оказался в помещении, – но я запру тебя в целях нашей безопасности.

И он резко захлопнул дверь, Максим услышал, как в замочной скважине повернулся ключ. Максим подошел к двери и подергал, она не поддалась. Снаружи послышался голос Священника:

– Я уверен в том, что ты хороший человек, но ты тоже нас пойми. Мы боимся. Нам страшно. Я знаю, бояться нельзя, но страх он, как плесень, все растет и растет. И в какой-то момент ты понимаешь, что бороться с ним бесполезно.

– А как же твой Бог? – заговорил Максим через дверь. – Ведь бояться можно только его гнева.

– Ты говоришь правильно, – ответил Петр, – и я буду молиться за тебя.

А затем Максим услышал удаляющиеся шаги Священника.

Он прошел к столу и положил на пыльную поверхность мачете, затем снял дождевик и расстелил на лежаке. Немного постоял, вглядываясь в щель между досок на окне, размышляя о том, кончилось ли уже лето? Что сейчас? Конец августа или начало сентября? Максим потерял счет дням и месяцам, все слилось в один долгий день с небольшими перерывами на сон. Он повалился на лежак и закрыл глаза.

Тут намного удобнее, чем в брошенной машине, подумал Максим. Или просто на земле.

Зачем ты тут? Иди дальше, ведь ты на верном пути. Ты знаешь. Эти люди отнимают наше время. Иди ко мне.

Боль начала медленно нарастать, ползти от затылка ко лбу.

Кто ты? Откуда ты? Максим сел на лежак и обхватил голову руками. Отвечай мне, или убирайся из моей головы. Что тебе нужно? Говори.

Но голос не ответил, а затем боль, которая появлялась всегда резко, так же резко исчезла. Максим сделал несколько глубоких вдохов, а затем снова лег. Немного полежал с открытыми глазами, ожидая возвращение голоса, но на сегодня тот замолчал.

Я просто схожу с ума, подумал Максим, закрыл глаза и провалился в сон.

Я просто схожу с ума.

Глава 2

Потеря

1

– Подъем, боец!

Максим резко вскочил с лежака, потянулся к столу и схватил мачете, готовый отразить нападение, но увидев знакомую фигуру в военной форме, немного расслабился. Повесил нож на пояс и, встряхнув дождевик, стал одеваться. Пока натягивал дождевик, успел посмотреть на улицу сквозь щель в досках и увидеть, что солнце поднялось довольно-таки высоко. Максим решил, что проспал не менее двенадцати часов.