Моё грозовое небо (СИ) - Джэки Иоки

Сейчас это уже воспринималось гораздо легче, но всё равно очень болезненно. В первый же раз Алекс дёрнулся и до хруста сжал пальцами крышку стола, когда услышал, что перед самым взрывом Жизель тихо, едва различимо выдохнула его имя.

– Вы так и не нашли тело, – отмахнулся Алекс от друга, включая запись с самого начала. Это было крайней степенью мазохизма, но что-то внутри него не позволяло остановиться. Не давало ему покоя. Он не мог это объяснить, но и опустить руки тоже не мог. Как бы больно ему ни было снова и снова расковыривать эту так и не зажившую рану в сердце.

– Райт, нечего было находить, – попытался образумить его подполковник. – Ты видел те немногочисленные обломки её Игла, что более-менее уцелели. И как никто знаешь, что при таком взрыве никто бы не выжил. Она умерла мгновенно.

Алекс уронил голову на сложенные на столе руки и тяжело вздохнул. Да, он знал. Потому что слишком хорошо разбирался во всём этом, чтобы позволить себе хоть крошечную надежду после того, что видел. Но…

– Я уверен, что всё это не просто так. Не может быть просто так, – он потёр виски и встал из-за стола. – Ты можешь сделать мне копию карты местности с пометками, где был взрыв, и где нашли обломки?

– Что ты собираешься делать? – подполковник тоже поднялся, вытаскивая из папки чертежи операции.

– Сначала всё-таки осмотрю остатки её самолёта. Я не смог заставить себя сделать это тогда, пришло время сделать это сейчас.

Три года назад Алекс был настолько раздавлен и так глубоко тонул в своём горе и попытках помочь своим детям справиться со смертью матери, что его хватило только на то, чтобы отстоять своё право забрать всё, что осталось от истребителя Жизель. Большие и маленькие куски обожжённого и покорёженного металла, найденные через несколько месяцев после катастрофы, когда ситуация в стране стала безопасной, были грудой свалены в ангаре позади их дома, в который Алекс так ни разу и не зашёл. Казалось, если он увидит их, то её смерть станет окончательно реальной. А он был к этому не готов.

– А потом, видимо, полетишь в Сальвадор?

– Да.

– Ты же понимаешь, что ничего там не найдёшь? Даже следов. Слишком много времени прошло, – подполковник поджал губы и сочувственно покачал головой.

– А ты должен понимать, что я не успокоюсь, пока не сделаю всё, что могу. Всё, что должен был сделать ещё три чёртовых года назад.

Коллинз открыл рот, собираясь снова поспорить с ним, но Алекс не дал ему и слова сказать:

– Пока есть хоть малейший шанс, что мы ошиблись, что она жива и одна где-то в чужой стране, я не опущу руки. Кто бы что ни говорил.

– Хорошо, – подполковник сжал плечо друга. – Ты знаешь, что я всегда на твоей стороне. И если что-то понадобится…

– Я знаю. И очень благодарен тебе за это.

Алекс с трудом открыл заскрипевшую дверь ангара, простояв перед ней около десяти минут, собираясь с мыслями и пытаясь заглушить все эмоции. На него тут же пахнуло застоявшимся воздухом и гарью с примесью машинного масла. В лучах проникающего через дверь утреннего света танцевали пылинки.

Зайдя внутрь, он щёлкнул выключателем и снял с плеча моток проводов, чтобы провести дополнительное освещение. Через полчаса ангар был полностью залит белым ярким светом, позволяющим работать даже ночью. Алекс стоял перед обломками, а видел перед собой целый Игл, каким тот был, пока Жизель летала на нём. Где-то в груди образовался тугой ком, мешающий нормально дышать, и нахлынули воспоминания, погрузиться в которые он не позволял себе всё это время.

– Пап, мы с Эшли, конечно, мало что ещё понимаем в истребителях, но хотим тебе помочь.

Алекс вздрогнул, выныривая из своих мыслей, и обернулся. На пороге ангара с кружками кофе в руках топтались его сын и дочь его лучшего друга. Алекс рассказал Даниэлю, что собирается делать, как только накануне вечером вернулся с базы домой.

– Если ты не против и будешь нами руководить.

– Спасибо, – Алекс взял у Дани свою кружку, с удовольствием сделал глоток горячего напитка и благодарно улыбнулся Эшли. Вместе они справятся гораздо быстрее. – Сначала нужно просто разложить все куски по отдельности, чтобы я понимал, что у нас осталось, и мог примерно собрать из этого самолёт.

Они втроём повернулись к огромной куче и на несколько минут просто зависли, боясь даже притронуться к железу, пока Эшли наконец не сделала шаг вперёд, вытаскивая особенно обгоревший кусок. Алекс и Даниэль одновременно выдохнули и следом за ней приступили к работе.

К середине следующего дня они чувствовали себя выжатыми как лимон, но весь ангар был заполнен аккуратно разложенными или подвешенными частями, которые они собрали, как огромный трёхмерный пазл, по форме напоминающий истребитель.

– Да уж, не густо, – Даниэль осмотрел Игл, в котором не хватало больше, чем две трети составных частей. – И какие мы можем сделать выводы, пап?

Алекс сосредоточенно прошёлся среди обломков, иногда медленно обводя пальцами тот или иной кусок.

– Она зависла в вертикальном положении. Снаряд попал вот сюда, видишь? – он указал на то место, где зияла особо заметная, огромная дыра. – Между двигателем и крылом, разрушая часть хвостового оперения, и осколки задели бензобак. Поэтому произошёл взрыв всего самолёта.

Сложно, было невероятно сложно абстрагироваться от того, что это был её самолёт, смотреть на него только с точки зрения опытного механика с холодным рассудком и делать выводы о том, что же произошло с этой железной птицей, откидывая всякие мысли о человеке, сидевшем за её штурвалом.

– Но это и так было понятно по записи, – Алекс задумчиво остановился в том месте, где должно было быть сиденье пилота. Там, где должна была сидеть она. Там, где кабина и нос полностью отсутствовали. Он говорил тихо, медленно, проходясь пальцами по торчащим железкам. – В отчёте написано, что рельсы кресла повреждены, наполовину вырваны.

– Значит, она бы не смогла катапультироваться? – Даниэль печально вздохнул, скрещивая руки на груди, и Эшли уткнулась носом ему в плечо, осторожно поглаживая по широкой спине, показывая, что она здесь, рядом с ним.

– Ничего это не значит, – Алекс покачал головой, проводя рукой по разлому обшивки самолёта. – Потому что кабины нет. И либо она была полностью уничтожена взрывом…

Он замолчал, прикрыв глаза, и Даниэль прищурился, пытаясь понять, к чему он клонит.

– Либо…?

– Парашют можно раскрыть принудительно. Вручную. Даже без автоматики кресла, которая срабатывает при выбросе. Такие края бывают, когда сталь разрывают пополам… – Алекс сжал переносицу пальцами. – Чёрт, мне бы сюда Альфреда. И я был бы точно уверен. Но он занят на испытаниях, а я не могу больше ждать.

– Уверены в чём? – робко поинтересовалась Эшли.

– В том, что передняя часть самолёта была оторвана от остальной части фюзеляжа взрывной волной, и её просто не нашли. Потому что иначе края были бы более рваные и покорёженные.

– И из этого следует…?

– Что есть маленький, совсем крошечный шанс, что взрыв её не достал. Но если бы она не смогла раскрыть парашют, то падала бы со слишком большой высоты… – так и не открыв глаза, Алекс снова обречённо качнул головой. Конечно, с логической точки зрения их командование сделало всё правильно. Возможность выжить у Жизель была минимальна. И в тот момент нельзя было рисковать другими лётчиками, оставляя их на её поиски. Но он злился на самого себя, что сразу же не отправился за ней. Как гражданский человек. Просто по земле.

– И что мы будем делать теперь? – Даниэль рассеянно провёл рукой по волосам, пытаясь вникнуть в выводы, к которым пришёл отец.

– Папа, ты где? – с улицы послышался взволнованный голос Мишель, и Алекс чертыхнулся, мгновенно возвращаясь в собранное состояние.

– Пошли. Я не хочу, чтобы она это видела. Мы не можем давать ей ложные надежды.

Все трое вышли из ангара и направились в сторону дома через большой сад, который с любовью обустраивала Жизель много лет назад. Увидев мелькающие среди зелени рыжие кудряшки, Алекс на мгновение задержал дыхание, но практически сразу смог скинуть с себя морок своих ночных видений.