Моё грозовое небо (СИ) - Джэки Иоки

Мелестина закрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь понять свои ощущения от всего, что узнала. Ведь только им она могла действительно доверять. Не имея возможности опираться на память, сейчас она могла руководствоваться только своими чувствами.

Она боялась. За этот день на неё свалилась целая семья, которая по словам Александра ждала её дома. Как? Как в один момент можно оказаться матерью двоих детей и не помнить этого?

– Даниэль и Мишель… – произнесла она вслух. Осторожно и несмело, как будто пробуя на вкус их имена. И стало тепло, невероятно тепло. – Мои дети…

Мэл зажмурилась, пытаясь найти в голове хотя бы размытый образ. Ничего. Пустота. Она попыталась представить, как вынашивала их, как рожала, бессонные ночи у кроваток, как они играли вместе, как она учила их ходить, говорить. Хоть что-то. Но все попытки были тщетны.

Александр не сказал, сколько им лет. Но она понимала, что раз он их оставил, приехав сюда, значит, они уже самостоятельные. Да и какими они могут быть в семье двух военных. А что, если он оставил их с кем-то? Что, если за эти три года он нашёл им новую мать?

Мелестина удивлённо вскинула голову, поразившись невероятно сильному чувству ревности, которое скрутило все её внутренности.

– Как такое может быть? Я же даже не знаю его и уж точно не люблю. Почему тогда ревную?

Она постаралась отвлечься на что-то другое, но это мерзкое липкое чувство всё никак не уходило, а в голове постоянно возникал образ высокого крепкого мужчины, который так бережно обнимал её сегодня днём.

Мэл ещё долго сидела на взлётке, пытаясь осмыслить происходящее и свыкнуться с новой ролью. Но в итоге, метаясь из стороны в сторону в своей собственной голове, практически довела себя до истерики, не замечая, что с неба уже давно льёт дождь, а её тонкая летняя рубашка и слаксы совсем промокли.

Терзаемый мыслями о Жизель, Алекс всё никак не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок в постели небольшого гостиничного номера, когда в его дверь постучали. Не представляя, кто бы это мог быть, он встал, включил ночник и, затянув на ходу завязки пижамных брюк, открыл дверь, морщась от яркого освещения в коридоре.

– Простите, я…

– Как ты меня нашла?

Произнесли они практически одновременно, и Алекс за руку затянул в номер вымокшую до нитки и совершенно несчастную Мэл, мнущуюся на пороге.

– Не знаю. Просто зашла в первую попавшуюся гостиницу и спросила вас.

– Ты в порядке? Тебе нужно переодеться. Окоченела вся. Не хватало ещё, чтоб заболела, – Алекс мягко сжал её крошечные ледяные ладони в своих больших и горячих и поднёс их к губам, пытаясь отогреть, а Мэл только и могла что смотреть на него снизу вверх, совершенно теряясь от его прикосновений. – А потом, если захочешь, мы поговорим.

Она кивнула, и Алекс, нехотя отойдя от неё, распахнул шкаф. Пытаясь отвлечься после напряжённого разговора, вернувшись в номер, он разложил и развесил свои вещи, понимая, что останется в этой гостинице не на один день.

– Ванная там, – Алекс указал на дверь в углу комнаты и протянул Мэл рубашку. Та снова кивнула и поспешила скрыться от его проникновенного взгляда, который ощущала всем телом.

Алекс выдохнул и упёрся кулаками в небольшой стол у окна, опуская голову вниз. Как же ему хотелось прижать её к себе и обнимать так долго и крепко, чтобы даже руки занемели. И как же сложно было бороться с этим желанием, когда всё внутри него металось и тянулось к ней.

– Простите, что я вот так… среди ночи… Я не должна была, но…

Алекс вздрогнул и резко обернулся на совсем тихий и нерешительный голос, раздавшийся за его спиной. Близко, она была так близко, что он чувствовал запах её мокрых волос. Цитрусы и мята, как и всегда, сколько он её знал.

– Тебе не за что извиняться… – хрипло выдавил он, встречаясь с напуганными серыми глазами, в которых тут же и пропал. И если бы она не потянулась к нему, встав на носочки, он бы сам её поцеловал, не в силах бороться с притяжением, которое словно потрескивало между ними.

Всё ещё холодные руки обвили его шею, и Алекс тихо застонал в губы Мэл, обхватывая её за талию и приподнимая над полом. Как же до безумия прекрасно было снова её чувствовать. И даже после стольких лет, проведённых без неё, ощущение её тела рядом осталось точно таким же, сейчас усиленным в десятки или сотни раз.

Её губы были всё такими же мягкими, с готовностью впуская его, язык всё так же то ускользал, то сплетался с его языком, ведя неистовый танец. Она сама льнула к нему, отчаянно хватаясь за его шею, а потом просто оплела его ногами, прижимаясь ещё ближе. Скользнув руками на её бёдра и почувствовав голую кожу, Алекс на мгновение задержал дыхание. Перед глазами встала пелена, а разум поплыл. Слишком давно он об этом мечтал, зная, что его мечта неосуществима. Оттого ещё восхитительнее казалось то, что происходило сейчас между ними.

Едва ли контролируя себя, Алекс переместился губами на нежную кожу её шеи, оставляя на ней пылающие поцелуи, и готов был зарычать от удовольствия, когда Мэл откинула голову, предоставляя ему ещё больший доступ.

Мэл же была уверена, что сошла с ума. Она не знала, зачем пришла к нему этой ночью, что гнало её сюда, и совершенно точно не планировала вот так набрасываться на него. Но всё это казалось ей таким правильным, таким простым и понятным. Слишком. С его внезапным появлением всё стало слишком. Она плавилась в его руках, наслаждаясь совершенно новыми для неё сейчас или просто забытыми ощущениями, и абсолютно не хотела во всём этом разбираться. Лишь бы он не останавливался. Но он, кажется, и не собирался.

Дойдя до кровати, Алекс осторожно опустил Мэл на простыни. Опираясь на одну руку, второй он исследовал её трепещущее под ним тело нежными поглаживаниями. Они оба тяжело дышали, но снова тянулись друг к другу, находя столь необходимые губы. Алекс медленно расстёгивал пуговицы на её рубашке, словно давал ей последнюю возможность остановить его, но Мэл только углубила поцелуй, а через несколько мгновений выгнулась и застонала, почувствовав прикосновение его ладони к своей обнажённой груди, которую Алекс порывисто сжал, пропуская набухший сосок между пальцами.

Он сдерживался из последних сил. Единственным желанием сейчас было ощутить её всю. Полностью. Без остатка. Снова сделать своей. Снова быть её. И это желание сжигало его изнутри, побуждая действовать быстрее. Привстав на коленях, он рывком стянул с себя футболку, отшвыривая её в сторону, но тут же замер, услышав поражённый вздох. А потом на его живот легли тонкие пальцы, обводя витиеватые линии татуировки, и сердце Алекса забилось ещё быстрее, разгоняя и так бурлящую кровь по венам. Ведь это было как тогда, в их первую ночь, которую он никогда не забудет, сколько бы времени ни прошло.

– Александр…

Тихий шёпот заставил его зажмуриться от нахлынувших воспоминаний.

– Алекс… Просто Алекс…

Он навис над ней и, запустив руку в рассыпавшиеся по подушке кудри, снова увлёк Мэл в самый опьяняющий в её жизни поцелуй.

Нет, она совершенно точно сошла с ума. Ведь не должна была так реагировать на него. Не должна была так хотеть его. Ещё никогда её не накрывало настолько сильным желанием. Всеобъемлющим. Поглощающим. Мысли расплывались, распадались на слова и буквы, ускользали и таяли. И тело подчинялось уже не им, а порочным желаниям, огненной лавой стекающим к низу живота.

Повинуясь инстинктам, Мэл обвила Алекса ногами и притянула его к себе. Он был возбуждён, она так остро это чувствовала, и ей до безумия это нравилось. Нравилось осознавать, что именно она была причиной такого его состояния, нравилась тяжесть его крепкого тела на ней, нравились его жадные ласки. И ей тоже хотелось ласкать его, чувствовать каменные мышцы и жар его кожи под подушечками пальцев, касаться его всего, исследовать на ощупь каждый сантиметр, спускаясь от широких плеч вниз на грудь, а потом на живот и дальше.

Забравшись под резинку его пижамных штанов, Мэл прикоснулась к напряжённому члену, а когда Алекс тихо зарычал, подаваясь бёдрами навстречу её руке, уже гораздо смелее обхватила его ладонью, ещё больше распаляясь от шелковистой твёрдости пульсирующей плоти.