Моё грозовое небо (СИ) - Джэки Иоки

– Ладно. Хорошо. Как скажешь, – недовольно нахмурившись, Карлос окинул Алекса ещё одним неприязненным взглядом и направился к служебным помещениям.

Мэл удалось забыть об Алексе практически на весь день. На эту экскурсию у неё был заготовлен долгий и увлекательный рассказ, занявший весь полёт. К тому же туристы задавали ей невероятное количество вопросов. Особенно маленький светловолосый мальчик, поток интересующих тем которого, казалось, никогда не иссякнет.

– Да, Дани, – рассмеялась Мэл на его очередной вопрос, но тут же перешла на ошарашенный шёпот: – Они действительно до сих пор извергаются…

Дани, почему она назвала его Дани? Это вышло абсолютно неосознанно. Потому что в голове уже несколько минут крутился размытый образ маленького мальчика с такими же светлыми волосами, сидящего рядом с ней в самолётном кресле.

«Дани… Даниэль… Значит, вот ты какой… сын…»

Одно единственное, нечёткое, но реальное воспоминание. Это было так невероятно. Сердце радостно подпрыгивало в груди, и на всём пути до аэродрома она не могла сдержать счастливую улыбку, думая о том, что нужно будет обязательно спросить об этом моменте у Алекса.

«Алекс… И что же мне с тобой делать?»

Её улыбка потухла. Мэл разрывалась от желания увидеть его, снова почувствовать его жаркие поцелуи и прикосновения. Но в то же время, несмотря на его заверения, что ничего плохого о ней он не подумает, ей всё равно было дико стыдно. Стыдно за то, что поддалась эмоциям, не сумела сдержаться. Она не должна была приходить к нему. Не должна была сама целовать его и уж точно не должна была позволять ему делать то, что он делал с ней. И сейчас Мэл надеялась на то, что хотя бы сегодня не встретит его. Что у неё будет время всё обдумать. Остыть, не видя этих серых глаз.

И её надежды сбылись. На аэродроме её никто не встречал, и, приведя самолёт в порядок, Мелестина закрыла ангар. Из последних сил борясь с усталостью, она поднялась в свою квартиру и замерла на месте.

На ручке двери висел небольшой букет из нескольких ярко-жёлтых цветов. Мэл осторожно взяла его в руки и прижала к груди, закрывая глаза. Подсолнухи. Они определённо что-то значили. Она чувствовала это. Потому что сердце забилось невероятно быстро, по всему телу пробежала дрожь, а пальцы на левой руке обожгло прикосновением большой горячей ладони. И снова захотелось улыбаться.

Мэл вошла в квартиру, включив свет, достала вазу и поставила в неё букет. И теперь жёлтые головки подмигивали ей с прикроватной тумбочки, шевеля лепестками на тёплом ветру, проникающем в комнату через открытую балконную дверь.

Среди цветов обнаружилась и крошечная записка, которую Мэл сразу не заметила:

«Именно их ты держала в руках, когда стала окончательно моей. Ты всегда делала меня самым счастливым мужчиной, но тот день был по-настоящему особенным и бесповоротным. И даже если ты никогда ничего не вспомнишь, я буду помнить за двоих, а для тебя создам новые воспоминания».

На глаза навернулись слёзы. Это было больше, чем признание в любви. Это было что-то, что только он делал для неё. Мэл откуда-то знала, что Алекс редко говорил о своих чувствах, но постоянно показывал их, не давая ни малейшего шанса усомниться в нём. И засыпая под шум ливня за окном, она пыталась представить, какой бы могла быть её жизнь с ним.

Глава 8

На следующее утро Мэл задумчиво разбирала бумаги, оставленные Хорхе, раскладывая их по разным стопкам и ящичкам так, как было удобно ей, когда над входной дверью в офис раздался звон колокольчика.

– Привет, – Алекс поставил на стойку два бумажных стаканчика, и Мэл смущённо опустила глаза. – Как ты, лиса?

– Всё хорошо. Но не называйте меня так, пожалуйста. У меня есть имя, – она не смела поднять на него взгляд, вспоминая их ночь и тут же вспыхивая. Сердце затрепыхалось в груди, и она в который раз поразилась своей реакции.

– И снова на «вы», – Алекс досадливо покачал головой. Облокотившись на стойку, он коснулся пальцами румяной щеки, зная, что большего она ему не позволит, но и от этого невинного жеста Мэл отстранилась. – Теперь ты будешь бегать от меня, да?

Его голос звучал мягко, без упрёка, но явно огорчённо, потому что и на этот вопрос он знал ответ.

– Давайте просто забудем то, что произошло. Это было неправильно и больше не должно повториться, – Мэл отвернулась, чтобы достать из шкафа очередную стопку документов. Чтобы не видеть острые отблески серебра в его глазах. И чтобы не поддаться желанию и самой к нему не прикоснуться.

– Ты определённо не считала это неправильным, когда полночи стонала моё имя.

Стоя к нему спиной, Мэл вздрогнула от того, как изменился его тон. Это были всё такие же спокойные интонации, но в них сквозила властность, а где-то даже хищность.

– А теперь просто предлагаешь забыть. Неужели это было настолько плохо? А может, тебе не понравилось, потому что я был слишком ласков и нежен? – перегнувшись через стойку, Алекс схватил Мэл за руку и рывком притянул её к себе, впиваясь в удивлённо раскрывшиеся губы жадным поцелуем. – Может, мне стоило быть жёстче и делать с тобой то, что нравится нам обоим?

Его яростный шёпот прошёлся по щеке и опалил ухо, запуская по телу Мэл толпу мурашек.

– Алекс…

– Может, нужно было поставить тебя на колени, хорошенько отшлёпать, а потом грубо трахать до самого утра?

Ноги безбожно затряслись, а внизу живота разлилась волна возбуждения, зародившаяся в ответ на его близость, на развратные слова, мгновенно нарисовавшие не менее развратные картинки в голове. Её тело желало его, желало подчиниться ему, поддаться искушению. А разум вопил от страха. В первый раз с момента знакомства Алекс пугал её.

– Я уверен, что тебе бы это понравилось. Я знаю это наверняка, – Алекс прикусил мочку её уха, но почувствовав, как Мэл дрожит, выпустил её, коря себя, что не смог сдержаться. Как бы это ещё больше не усугубило ситуацию. Но её реакция задела его сильнее, чем он предполагал. – Так что не смей говорить, что это неправильно. Ты можешь ничего не помнить, но не запрещай себе чувствовать.

– Алекс, уходи… – выдохнула Мэл, вцепившись в стойку, чтобы окончательно не сползти на пол.

– Нет.

– Мне нужно работать, – это была очень слабая попытка, но ей необходимо было побыть одной, перевести дыхание. Иначе она бы снова сама набросилась на него прямо здесь.

– Тогда работай. Запиши меня на завтра на полёт с тобой. На максимально долгую экскурсию. Я хочу, чтобы ты показала мне страну.

– Я?.. Зачем?

– Мне интересно посмотреть на вулканы и всё остальное, что здесь есть, – Алекс равнодушно пожал плечами, возвращаясь в уравновешенное состояние, и кивнул на пустые бланки.

– Тогда я запишу тебя к Хорхе. Он знает гораздо больше меня, – Мэл была ошарашена такой резкой сменой темы. То, как менялось его настроение, поражало её.

– Нет, я полечу с тобой. Мне не интересно, что знает Хорхе, и стандартные маршруты для туристов. Я хочу увидеть, какая эта страна для тебя.

– Хорошо, – она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. – Но на завтра у меня уже всё расписано.

– Тогда на ближайший свободный день.

Мэл сверилась с расписанием и вписала имя Алекса в график через одну свою лётную смену. У неё будет два дня, чтобы попытаться остыть.

– Мне нужны твои документы и туристическая страховка.

Когда же через десять минут, мягко коснувшись её губ поцелуем, Алекс ушёл, Мэл буквально рухнула на свой стул, обдумывая его слова, а главное, свою реакцию на них. Приступ страха прошёл так же быстро, как появился. Но он волновал её. Она хотела касаться его, хотела, чтобы он трогал её, хотела повторения вчерашнего и того, о чём он говорил. Её тело невероятно остро реагировало на Алекса, но она всеми силами старалась побороть эти непонятные, неизведанные и недопустимые желания. Внутреннее упрямство, воспитание, гордость – она не знала, что это было – заставляло её отталкивать его, сторониться, не позволяя отдаться своим чувствам. Алекс определённо ей нравился. Но она игнорировала эту мысль, не желая принимать.