Помнить нельзя забыть - Елена Офицерова

– Товарищ майор, – только и смогла выговорить она дрожащим голосом.

– Генерал-майор, – поправил ее старик. – Правда в отставке, – добавил он тут же и пошел к ней навстречу, широко раскинув руки.

Женщина бросилась к нему в объятия и зарыдала.

Тридцать долгих лет она держала свою волю в стальном кулаке. Тридцать лет не давала ни одной слезинке упасть из своих глаз. Она должна была быть сильной, чтобы выжить в этой жизни. И не просто выжить, но и дать достойную жизнь своему сыну.

Все эти годы она за что-то боролась. Сначала за жизнь, когда попала в госпиталь с пулевым ранением в затылок после очередной спецоперации в Афганистане, затем за право быть счастливой, когда людское осуждение за ребенка без мужа зашкаливало за все мыслимые и немыслимые нормы поведения. Потом была битва с ошалелой от вседозволенности и безнаказанности «братвой» за место под солнцем, когда надо было не просто жить, но и тащить за собой начинающийся бизнес – единственную надежду на лучшее будущее.

Алла давным-давно похоронила эти тяжелые воспоминания и в бессонные ночи своего одиночества боролась сама с собой, чтобы они не воскрешали в ее памяти.

Но сейчас вся эта лавина прошлого нахлынула на нее и в один миг прорвала несокрушимую преграду, которую женщина выстраивала годами.

– Игнат Иванович! Игнат Иванович, – повторяла она сквозь рыдания.

Генерал в отставке успокаивал ее, как мог, хотя сам еле сдерживался от нахлынувших чувств.

– Не плачь, дочка, – гладил он ее по голове. А голос его предательски дрожал.

Время как будто остановилось. Никто из присутствующих не смел нарушить эту гнетущую тишину. Ни ошеломленные случившимся Геннадий с Мариной, ни суровые федералы. Были слышны только всхлипы Аллы Борисовны на плече у генерала.

– Посмотри-ка, что я тебе привез, – бодрым голосом вдруг произнес он и, взяв за плечи женщину, отодвинул немного от себя, заглядывая ей в глаза.

Ободряюще мигнув ей одним глазом, он взял со стула кейс и положил на стол. Когда он открыл его, все трое подошли поближе, чтобы разглядеть содержимое. Военные, как ни в чем не бывало, сидели на своих местах, привыкшие ко всяким жизненным переворотам.

С губ Геннадия и Марины сорвался возглас удивления и восхищения от того, что они увидели перед собой. Алла по-детски широко улыбалась.

– Мои награды, – прошептала она и благодарно кивнула старику.

В кейсе на красной подушечке лежали, аккуратно приколотые, боевые ордена и медали. Там были два ордена «Красной звезды», несколько медалей «За Боевые заслуги», «За Отвагу» и другие награды.

«Тринадцать» – подсчитал математический ум Марины Ивановны.

– А вот это подарок на юбилей, – торжественно проговорил Игнат Иванович и взял отдельно лежащую коробочку из кейса.

Открыв ее, он вынул награду и протянул женщине. Она выпрямилась и приняла ее. На раскрытой ладони лежал орден «Красного Знамени» – высокая награда всех времен, приравненная к Золотой Звезде Героя Советского Союза.

– Это за последнюю операцию, – проговорил генерал. – Ты так быстро тогда исчезла, что не удалось тебе его вручить. Все же было строго засекречено, сама знаешь. И не было возможности тебя отыскать. Некоторые думали, что ты вообще погибла.

У Аллы Борисовны подкашивались ноги. Марина Ивановна усадила ее на стул и ободряюще положила ей руку на плечо.

– Давай я отвезу тебя домой, – глядя на ее плачевное состояние, предложил Игнат Иванович. – У меня там машина с шофером. Заодно и поговорим, вспомним молодость так сказать.

– Вы же отпустите ее, товарищ директор? – Обратился он к Зимину.

Тот утвердительно кивнул в знак согласия.

– Ну вот, и ладненько, – совсем по-стариковски сказал генерал, – Пойдем, дочка.

Он взял ее за руку и повел к выходу, прихватив с собой кейс с наградами. Алла покорно шла за ним, отрешенная от всего, со щемящей пустотой в голове и звоном в ушах.

Игнат Иванович был для них – выпускников спецшколы особого назначения – всем: и командиром, и отцом, и учителем, и другом. Он учил их воевать и выживать в той войне. А еще он учил их всяким «премудростям спецназовцев», защищающим и помогающим в их нелегкой службе.

Они просидели всю ночь. Вспоминали прошлое, своих боевых товарищей. Плакали и смеялись.

Накануне вечером к ним зашла Марина и сказала, что директор разрешил ей не приходить на следующий день на работу в связи со сложившимися обстоятельствами.

– Но в пятницу ждем тебя на празднование юбилея, – бодрым голосом сказала она уже в дверях.

Алла кивнула головой.

Рано утром генерал уехал, а женщина еще долго сидела на кухне, чтобы не разбудить сына и внука, мирно спавших в комнате.

Алла стояла возле окна, когда на кухню зашел Вадим.

– Ну, мам, ты даешь, – восхищенно сказал он. – Никогда бы не подумал.

– А Юрочка спит еще? – Спросила женщина и стала накрывать стол к завтраку.

– Да. Пусть спит, – ответил сын. – Он вчера в парке набегался по дорожкам да накатался на каруселях.

Они сели завтракать.

– Вот, значит, где ты научилась так драться? – Сын смотрел на мать, широко улыбаясь. – А я все голову ломал тогда, ну как моя мама смогла отбиться от тех бандитов. Помнишь?

Алла помнила.

В тот день они допоздна засиделись в гостях у Марины. Женщины в складчину купили своим тринадцатилетним сыновьям новую игровую приставку, только что появившуюся в России и считавшуюся верхом мечтаний подростков. Мальчишки никак не хотели отрываться от игры.

Когда Алла с сыном уже подходили к своему дому из-за угла, вдруг вынырнули трое парней, лет двадцати, и преградили им дорогу.

Гоп-стоп в те годы часто практиковался в России. Бандиты грабили запоздалых путников, зная, что действуют почти безнаказанно. Иногда грабеж происходил и в наглую при свете дня. Милиция просто напросто не справлялась с лавиной преступности, захлестнувшей город, да и страну в целом.

– Деньги давай, – сказал один из гопников и протянул руку за сумкой, которую женщина держала в руках.

Она сделала шаг назад, отодвигая сына себе за спину. Но Вадим упрямился и не хотел отступать. Подросток смело смотрел в глаза бандитам, и в его взгляде читалась решимость настоящего мужчины защищать мать до конца.

– Дайте дорогу, ребята, – спокойно сказала Алла.

– Мечтай, – парни расхохотались ей в лицо.

– Гони бабло, – еле сдерживаясь, проговорил один из них, чуть постарше остальных и дернул сумку женщины.

Она легко отпустила сумку, освобождая правую руку, и, вдруг, этой же самой рукой сильно шлепнула его по лицу, отталкивая далеко от себя. Тот не ожидал такого поворота дела и на мгновение застыл, обалдев от такой наглости. Опомнившись, и изрыгая ругательства, он бросился на женщину, отшвырнув в сторону ее сына. Но Вадим не сдавался, снова вставая возле матери. Двое других пришли на помощь своему подельнику, и они втроем напали на беззащитную жертву. Она ловко отбивалась от них, не давая ударить ни себя, ни сына. Со стороны можно было подумать, что женщина лениво машет руками впереди себя, играя с бандитами. Алла не хотела калечить парней и все думала, что они уйдут, не добившись результата. Но когда один из них достал нож и с налитыми кровью глазами пошел на нее, она поняла, что все намного серьезнее, чем она думала.

Тринадцатилетний Вадим не успел глазом моргнуть, как один из бандитов уже валялся на земле, задыхаясь и хватаясь за горло, получив удар пяткой по кадыку с разворота. Другой стоял на коленях и ошалелыми глазами смотрел в пустоту, качаясь из стороны в сторону. Это Алла ребрами двух ладоней с силой ударила его по ушам. Третий, отлетевший к стене от удара кулаком в челюсть, вдруг вскочил и бросился бежать.

– Это было почти шестнадцать лет назад, – вздохнула Алла Борисовна. – А помниться как вчера.

– Мне в школе никто не верил, – говорил Вадим. – Когда я рассказывал, что моя мама раскидала троих бандитов, все смеялись надо мной. – Он тоже рассмеялся, а потом уже серьезно добавил, – Но я все равно гордился тобой.

Алла, улыбаясь, ласково потрепала черные кудри сына.

***

В пятницу утром Демидова шла по коридору офиса компании под прицелом множества любопытных глаз. Она видела во взглядах восхищение, удивление и даже неверие в происходящее. Со спокойным видом женщина направлялась в свой кабинет, хотя ноги подкашивались от волнения, и сердце готово было выпрыгнуть из груди. Войдя в кабинет, она, ни на кого не глядя, буркнула приветствие, прошла за свой стол и села, уткнувшись в компьютер.

Минут пятнадцать в комнате висела странная тишина. Казалось, в воздухе летали наэлектризованные частицы, собираясь в маленькие сгустки энергии, те, в свою очередь, соединяясь между собой, образовывали сгустки побольше, а эти, наконец, собрались в большое облако скопленной энергии, готовое вот-вот дать мощный электрический разряд. Не хватало одной, всего одной, маленькой искры.