Дождь не вечен (СИ) - Флейм Ханна

Тамара тоном наставника протянула:

— Мы в ординаторскую, Анатолий, Анатолий стой, — кто-то затормозил у двери, — Анатолий, собери всех на консилиум в ординаторской через час, вызови Семена Федоровича и Марину Федоровну, дело важное, потом выходной возьмут.

Торопливые шаги стартовали и удалялись дальше по коридору, Тамара между тем строго продолжила:

— Люба, ты мониторишь состояние пациентки тут, не отходишь, не покидаешь палаты. Если меняется любой показатель, ты вызываешь меня тревожной кнопкой, поняла? Все другие твои задачи временно сняты. Не дай бог отвлечешься, я с тебя шкурку сдеру, даже не уволю, ты поняла меня?

— Да, да, конечно, Тамара Петровна. Как я могу, это же чудо, мы с другими младшими ординаторами ее давно списали, уже даже ставки не ставили.

— Да вы сдурели, чтоли, совсем, — громыхнул баритон Михаила, — вам кто позволил ставки на живого человека ставить. Разгоню вас всех! Тамара, вы слышали, какое хамло подрастает.

— Ладно, Михаил, молодо зелено, — Катя прикрыла глаза, когда подскочила Люба и начала судорожно набирать и впрыскивать раствор в капельницу справа, видимо, пытаясь трудолюбием показать, как виновата. Голоса Михаила и Тамары меж тем начали удаляться. А Катя начала уплывать, слыша последние обрывки разговора врачей:

— Тамар, мы теперь, после того, как ее вытащили, можем на треть цену услуг поднять, корпус перинатальный отстроим!

— Тише, Миш, я сама до сих пор в себя никак не приду, аж сердце заходится. Я уже перестала надеяться, и что на молодых наезжать, Марина и та, самая верующая и добрая из нас, квартал назад предложила ее в качестве наглядного пособия «овощного коматозника» ординаторам показывать. Шутка ли, третий год на аппарате.

— Не спорю, но это же наша золотая мумия, на сохранении ее тела мы в клинике всем составом последний год точно живем. Если бы не щедрая спонсорская помощь ее мужа, она давно бы упокоилась в земле, как и наша больница.

— Подумать только, Миш, больше трех лет, мы с ней в книгу рек… — дальше Катя не расслышала, проваливаясь в сон.

Глава 3

Катя не была уверена, как долго пробыла в забытьи на этот раз. Очнулась.

«Теперь открыть глаза»

Команд тело не слушало, предательски ныли мышцы, но девушку радовало, что по крайней мере частично спало одеревенение. Она напряженно выдохнула, и где-то рядом раздался шорох.

— Хорошо, что вы очнулись. — Люба встрепенулась, — Михаил Сергеевич заходил, ушел буквально недавно, вызвать Тамару Петровну, наверное, надо. Криз вы приодолели правда, сейчас стабильно, но Тамара Петровна сказала вызы..

— Нее. т, — прервала сбивчивую речь Любы девушка, силясь еще хоть что-то произнести.

Люба уже верещала в панель на стене:

— Тамара Петровна, она в сознание пришла, говорит… да, представляете себе говорит!! — Катя уже смотрела на снующую Любу в упор, когда та наконец проследила направление ее взгляда — Врач сейчас придет, вы не беспокойтесь.

В палату влетела Тамара:

— Все, Люб, свободна, и так вторая смена подряд, давай домой и отсыпайся.

Тамара придвинула стул к кровати, сев рядом.

— Итак, я ваш врач, Тамара. Тамара Петровна, если точнее. Попробуйте сказать что-то, Люба сказала, у вас речь появилась.

Катя вновь набрала в грудь воздух, с удовольствием ощущая, что как минимум дышать ей уже не больно, но мысли в голове путались, она не могла ничего сформулировать.

— Так, давайте попробуем иначе. Остановимся на односложных словах. Давайте я задам вопрос, а вы попытаетесь ответить «да» или «нет». Вы помните аварию?

— Тх-ааа, — выдавила Катя, оказалось, буква «д» не так проста в произношении, когда челюсть, язык и губы тебе не подчиняются.

— Отлично. Помните ваше имя?

— Ха-а, — в этот раз получилось произнести еще менее понятно, но Тамару это невероятно воодушевляло, Катя же начала паниковать.

— Так, не плохо, Катерина, — Тамара что-то записала в планшет, — Острую боль где-то чувствуете?

В целом, у девушки болело все, но острой боли она выделить не могла, дернулась, пытаясь отрицательно покачать головой, но вышла странная возня.

— Нет, — получилось достаточно четко.

— Замечательно. Опрос отложим немного. Вы не волнуйтесь, набирайтесь сил, пока не говорите, не торопитесь. Вы способны меня ясно понимать? Понимаете, что я говорю? Если да, я вас в курс дела введу.

— Тхаа

— Катерина, вы не напрягайтесь, речь вернется в течении следующей недели, ну, возможно, чуть дольше, но прогресс прекрасный. Давайте вы слушайте, а я расскажу. Вас к нам перевели полтора года назад из корейской клиники. На момент поступления к нам вы были в коматозном состоянии. Судя по медицинским записям, что нам передали, вы попали в аварию, множественные переломы, внутренние повреждения, повреждение головы, не буду углубляться, вы не приходили в сознание. Удивительно, что вас вообще собрали, ни один орган не отказал, несколько шрамов, но все конечности на месте, невероятная удача. Хотя, благодарить за жизнь вы должны, конечно, вашего мужа, который увез ваше тело за границу почти сразу, там вас хорошо подлатали, не уверена, что подобных блестящих результатов добились бы у нас. После серии операций, вас пытались вывести из комы, но безрезультатно. Корейцы предложили отключить вас от аппаратов поддержания жизни, утвердившись в своем диагнозе относительно вашего вегетативного состояния. Они были полностью уверены, что вернуть вас к жизни невозможно. Но ваш муж не сдался, он вернул вас в Москву, так вы оказались у нас. В общей сложности в коме вы провели 3 года и 16 дней, у вас невероятные показатели. Конечно, вам следует быть готовой к длительной реабилитации. Какое-то время, и будем честными, оно может затянуться, будут проявляться различные последствия длительного коматозного состояния. Готовьтесь к психоневрологическим проблемам, мы пока не можем оценить состояние вашей памяти, моторных функций. Некоторые неприятные последствия могут остаться с вами навсегда, к сожалению, тут мы бессильны, но постараемся оказать максимальную помощь. Мы быстро разберемся, а вы очень стремительно идете на поправку. К сожалению, пока мужа к вам мы пустить не сможем, но мы ему уже сообщили, что вы пришли в себя.

— Ск……? — Катя пыталась произнести слово «сколько?», но не вышло.

— Тихо-тихо, вам нельзя сейчас много говорить, я пришлю к вам ординатора, он будет вам читать и ставить музыку, это способствует скорейшему выходу из вегетативного состояния, кроме того, будет заходить физиотерапевт, невролог, поддерживающее вам проколем. Все, я пойду. — она остановилась у самого выхода из палаты, замешкавшись, — и все-таки, Катя, у вас точно есть ангел-хранитель и он знает свое дело. Пожалуйста, и вы уж стремитесь ему навстречу, все что говорят специалисты выполняйте, будьте терпеливы и старайтесь, в противном случае, вся его работа насмарку. Вам так несказанно повезло, что вы живы. И поблагодарите мужа, он у вас такой заботливый, такое дорогостоящее лечение. Первые несколько месяцев, как вы оказались у нас, почти жил в вашей палате, каждую ночь сидел в кресле у вашей постели и держал вас за руку, читал вам на ночь. Даже пел колыбельные иногда. А цветы из вашей палаты приходиться вывозить на каталке для больных. Я врач с тридцатилетним стажем, но вообще никогда не видела столько белых лилий, каждый день ведь, весь год, как будто сам их растит…не знаю…Ладно, хватит! Вам необходим отдых.

В голове Кати вихрем сейчас проносились миллиарды мыслей.

«Несколько лет?! Я пролежала в коме, несколько лет?! Как такое может быть?! Это же просто нереально, вроде бы я даже читала где-то, что уже через месяц наступают необратимые последствия для мозга. А может они и наступили? Я даже одно слово с трудом произношу. Вегетативное состояние — это овощ? Я была формально мертва! Значит, сейчас я родилась заново и кто я теперь?»

Вот это волновало сейчас ее больше всего.