Продам честь. Дорого (СИ) - Воск Степанида

А может он ошибается, с кем-то перепутав. На передок все бабы одинаковые. Одно дело выкладывать такие бабки за что-то действительно стоящее, а тут один раз попользовался и, считай, что деньги на ветер выбросил. Ни за что такие деньжищи он бы не стал платить за сомнительного вида удовольствие быть первым.

— Сто тысяч раз. Сто тысяч два. Сто десять тысяч номер двадцать три, — продолжил торги аукционист.

«Чтобы ты захлебнулась в собственных духах», — Аполлона запах, исходящий от соседки, просто душил, вызывая желание прокашляться. Он сдерживался из последних сил. Ну еще немного, успокаивал сам себя. Осталось потерпеть чуть-чуть чуть. Какая жалость, он залез в середину ряда и теперь не мог вылезти, не поднимая сидящих рядом.

— Сто девяносто тысяч. Раз, — удары молоточком следовали один за другим. Аукционист входил в раж, выкрикивая номера участников и поднимая ставку через шаг торгов.

— Двести пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, — раздалось откуда-то из первых рядов.

В принципе подобное нарушение хода проведения мероприятия допускалось правилами, отметил про себя Аполлон, начиная звереть от собственной беспомощности.

«Когда же это все закончится?», — билось голубем о прутья клетки в его голове. — «Будь проклят тот идиот, который посоветовал ему сюда попасть».

Лучше бы он принял предложение блондинистой Астрид. Она так стремилась попасть в номер, дабы увидеть голый торс, и не только торс, Аполлона. Сейчас лежал бы на кровати, а нежный ротик девицы делал свое дело, доставляя непередаваемые ощущения. А может быть выгнал ее к чертовой матери, если бы после первого раза не понравилась.

— Триста семьдесят тысяч фунтов стерлингов, — назвал очередную цифру аукционист.

«Ничего себе подняли цену», — у Аполлона заработал калькулятор в голове. — «Да за эти деньжищи можно купить "Майбах" в неплохой комплектации. И весь сыр-бор ради чего? Чтобы причинить легкую боль малознакомой девице? Ну, ладно, в стародавние времена девственницы ценились из-за того, что только с ними можно было быть уверенным в рождении первенца именно от тебя», — рассуждал Аполлон. — «Но сейчас-то отцовство можно определить на первых днях беременности. К чему этот архаизм? Да и кто жениться на ней соберется, тот дважды дураком будет. Первый раз когда заплатит за девственность, а второй, когда в петлю брака голову засунет».

Аполлон пытался рассмотреть того дурака, вернее тех, что повышает цену, пытаются вырвать друг у друга вожделенный приз. Неужели мужики готовы драться из-за любой кости, что валяется под ногами?

На девицу, что сейчас целых двадцать минут изображает Венеру во плоти, в другом месте он бы дважды не взглянул. И что в ней нашли?

Горло перехватил спазм удушья.

«Твою ж мать! — если он сию секунду не выйдет на воздух, то позорно упадет в обморок от нехватки воздуха. У солдат портянки меньше воняют, чем духи у этой дамы. Аполлон начал обмахиваться номерком, выданным на время проведения торгов.

— Четыреста сорок тысяч раз. О! Номер двадцать девять поднимает цену до четырехсот пятидесяти тысяч. Раз, — где-то на краешке слуха услышал Аполлон. Какое-то воспоминание забрезжило в памяти, что-то связанное с цифрой двадцать девять. Стоп. Это же ему двадцать девять лет. Точно. Вот какая ассоциация всплыла в мыслях.

— Четыреста пятьдесят тысяч два. Четыреста пятьдесят тысяч фунтов стерлингов три. Продано номеру двадцать девять.

«Ну, наконец, это мучение закончится через мгновение», — думал Аполлон, нагоняя на себя воздух с помощью таблички с номером. «Слава Богу, какой-то идиот купил эту бабенку ради мнимого удовольствия».

В зале раздались аплодисменты. Видимо, это поздравляли победителя торгов. Интересно, кто же это?

— Поздравляю, — Аполлона похлопали по плечу. — Достойная покупка. Иди забирай свою куколку.

— Да я-то тут при чем? — вырвалось у мужчины на реплику усатого соседа сзади.

— Ну как же…, - и тут взгляд Аполлона упал на номер таблички той, которой он обмахивался.

Двадцать девять.

Что? Как? Откуда? — Вы же выиграли торги. Или будете отказываться?

Любопытство усатого было понятно. Если покупатель отказывался от лота, то терял не только задаток, но и вносился в список неблагонадежных клиентов, и информация об этом рассылалась по всем торговым домам. Кроме того, в узких кругах сплетни распространялись со скоростью эпидемии гриппа и к вечеру становились достоянием газет.

— Нет, — твердо заявил Аполлон. Быть притчей во языцах еще и по этому поводу ему не хотелось.

Денег жалко до безумия, но позор гораздо хуже.

Аполлон представлял как скривится Неждан, читая светскую хронику о скандале, в котором опять буде замешан его непутевый брат, как будет прятать от своей жены данную заметку. Как Юнона начнет успокаивать мужа, говоря, что старую собаку не научить новым фокусам, имея в виду его, Аполлона. Видение было настолько реально, насколько правдиво. Одна надежда на неразглашение информации о покупателе работниками аукциона. Если бы он на самом деле хотел приобрести подобный лот, то непременно прислал поверенного, но не светился самостоятельно.

Аполлон с ненавистью посмотрел в сторону сцены, откуда на него был обращен взгляд широко распахнутых бирюзовых глаз.

Елена не могла поверить своим глазам. В последний момент наивысшую цену предложил этот скучающий красавчик с недовольной миной на лице. Почему-то именно такой поворот судьбы ее не устраивал совершенно. Одно дело отдаться человеку вожделевшему тебя, а другое тому, кому ты противна. Она чувствовала сквозь расстояние, разделявшее ее и незнакомого мужчину с табличкой двадцать девять, как неприятна ему. Возникло дикое желание закрыть не только тело, но и прикрыть чем-нибудь руки, ноги, волосы, лицо. Покупатель последнего лота с откровенной неприязнью взглянул на нее, продолжив принимать поздравления в связи с покупкой. И это с ним придется ложиться в постель? По коже прошелся озноб, вызвав гусиную кожу по всему телу. Кажется, про нее все забыли.

По окончанию торгов толпа как будто утратила к девушке интерес, перестав обращать внимание, словно она не живой человек, стоящая тут голой, а всего лишь деталь декора помещения. Что ей дальше делать? Куда идти? Если до аукциона ей говорили, ставя задачи, выполняя которые она шла к своей цели. То теперь неопределенность угнетала. Она по-прежнему стояла на подиуме и кое-как прикрывала обнаженное тело руками. Никто даже не догадался подать покрывало или что-нибудь его заменяющее.

Покупатель Елены в сторонке беседовал с аукционистом, вырвавшись из толпы поздравляющих. Распорядитель предъявлял бумаги, разъясняя условия приобретения товара.

Девушка принялась осматривать того, кому должна будет вверить себя на одну ночь. Высокий. Холеный. Красивый, как картинка в журнале. Но холодный и какой-то неживой внутри. Бр-р. Стало еще холоднее. Скоро. Очень скоро это все закончится и начнется новая жизнь. Та, которая "после". Осталось немножко потерпеть. Один раз испытать дискомфорт и все будет хорошо. Так Елена успокаивала сама себя.

Сквозь туман в и боль голове мысли текли вяло и заторможено. Еще бы она быстро соображала после трех таблеток успокоительного. Хорошо хоть в сон не клонило, а то уснула бы в холодной пене, заработав воспаление легких. Надо гнать подобные мысли подальше, а то точно сбудутся, подумала девушка. И почему все плохое сбывается, а все хорошее нет? Загадка.

У Елены потихоньку начала болеть голова. Сказывалось напряжение последних часов. Вымотанные нервы давали о себе знать. Еще немного и она вообще перестанет что-либо соображать от боли. Мигрень посещал ее редко, но метко. Она всячески старалась скрывать свое состояние от окружающих, а уже тем более от медицинской комиссии, собранной перед проведением аукциона и проверяющей ее пригодность по всем статьям.

«Интересно», — подумала девушка, — «а отказаться еще можно?»

Но тут сама себя одернула. А что дальше? Ей и до того деньги были нужны позарез, а если она откажется, то, вообще, попадет в долговую яму. Она же до конца жизни не выплатит неустойку аукционному дому, прописанную в контракте. Договор четко определял ее права и обязанности. Первую часть денег она получает сразу же по совершению покупки, а вторую после того, как клиент удостоверит своей подписью исполнения с ее стороны обязательства. Читай, лишит девственности. Скорее бы уже завтра. Не будет же он тянуть с этим делом? Подобный типаж мужчин, как ее покупатель, долго ждать не привык. Лишь бы не оказался извращенцем. Таковой была последняя мысль девушки, прежде чем упасть в лужу из воды и пены.