Заповедное царство - Мария Полянская

— Не печалься, матушка моя милая, все хорошо будет. Чует мое сердечко, не на погибель меня Царица-мышь зовет. А теперь иди и назад не оборачивайся, на опушку леса тебя ноги и выведут. В Берендееву пущу не ходи, и отцу с братьями закажи — ждите меня там, в Луговинах. Бог даст, еще не раз повидаемся.

Поклонилась Аленушка, да и вошла в пещеру, а свет погас. Повернулась Настасьюшка спиной и бегом вон из лесу. Не помнила, как домой прибежала, а когда муж с сыновьями домой воротились, да узнали, что с Аленушкой приключилось, зарыдали-заплакали, да только слезами горю не поможешь. Так и остались они жить ровно сироты без любимой доченьки да сестры разлюбезной.

Много ли, мало ли времени прошло, а случилось беда в Заповедном царстве. Собрался иноземный царь страны за лесами-за туманами войной пойти на Берендеево царство. Красота заповедная ему, вишь ты, приглянулась, Заозерье с Луговинами, Берендеева пуща да Заповедная чаща, а пуще всех — великий град стольный Берендеев. Не спит, не ест, войско собирает, со всех краев сопредельных, со всех земель подвластных — и христиан добрых, и басурман лютых. Собралось войско неисчислимое, заполонили места окрестные, подошли к заставе Богатырской, а ворота закрыты. Стоит на стене сам царь Берендей, иноземцев спрашивает:

— Зачем к нам в Заповедное царство пожаловали? С добром али со злом?

Отвечает ему царь иноземный:

— Пришли мы твое царство воевать. Хочешь — добром отдай, а не хочешь добром — все равно по-моему выйдет, да только все тут и поляжете. Возьму твое царство в плен, жить буду в твоем терему, жену да детей, да домочадцев твоих во дворе на цепь посажу, нивы твои пожгу, людей мечом посеку, лес на щепу пущу, озера выплескаю, речку запружу — ни слова доброго о тебе не останется. Лучше уходи подобру-поздорову.

Усмехнулся тут царь Берендей и говорит дружине своей богатырской:

— Велико наше царство Заповедное, а стыд — еще больше, ежели землицы родимой, домов своих, матерей да детишек малых не защитим. С богом, братие!

И завязалась битва жестокая. На одного богатыря из дружины Берендеевой — по пять молодцев из войска иноземного. Вот бьются они полдня, бьются день, уж и ночь наступила, месяц вышел, а сеча идет, не останавливается. Вот уж и заря забрезжила, стала дружина Берендеева уставать, да назад к заставе Богатырской отступать. А у царя иноземного воины свежие подходят, еще сильнее мечами машут, палицами крутят. Оттеснили они царя Берендея сотоварищи к самим воротам, того и гляди — полягут богатыри все до единого, и откроются ворота в царство Заповедное. И вдруг, откуда ни возьмись, выезжает из лесу девица — сама в кольчуге да в шлеме, росту великого, в одной руке меч горит, в другой — щит блестит, лицом грозная, глаза молнии мечут. Да как вскричит она громко, аж враги со страху в траву полегли:

— А ну прочь пошли от царства Заповедного, царю Берендею завещанного! Мы на вашу землю рот не разеваем, да и на нашу не дадим! Уходите подобру-поздорову, пока целы.

Засмеялся царь иноземный и отвечает:

— Нам ли девицы бояться, коли мы самого царя Берендея не боимся!

Взмахнула тут девица мечом, и полегла половина иноземного войска. Взмахнула вдругорядь — полегла вторая. Остался царь иноземный один, огляделся по сторонам — нет никого. Говорит ему девица:

— Ну что, царь, я ли не была права! Убирайся в свою землю, да больше нашу не топчи.

Тише воды ниже травы побежал царь иноземный восвояси. А девица с коня спешилась, царю Берендею да дружине его храброй в ноги поклонилась и говорит:

— Не гневись, царь-государь, что припоздала я, из самой пущи да лесной чащи к вам на помощь ехала. Да только в другой раз ты меня сам позови. Вот тебе свисток волшебный, никому не давай, пуще глаза береги. Ежели станет тебя вражья сила одолевать, стань на восход лицом и свистни, а я уж непременно приду.

Поклонилась девица еще раз до земли, села на коня и в лес поехала.

Окликнул ее царь Берендей вослед:

— Девица красная, лицом пригожая, речью благолепная, умом светлая — чья же ты такая будешь? Кого благодарить, кого в песнях славить?

А девица и отвечает:

— Звать меня Аленушка, я Настасьюшкина дочка, живу в лесу, служу Царице-мыши. А благодарить меня не надобно, песни хвалебные петь нужды нет — было бы в царстве Заповедном спокойно, люди накормлены-напоены, отец с матерью и братьями любимыми здоровы, и на том спасибо.

И со словами этими исчезла Аленушка в лесу, ровно ее не было. Разинула дружина богатырская рот, да сами все видели, потом детям и женам пересказывали. Обрадовались мать и отец Аленушкины вместе с братьями ее старшими, что жива их доченька ненаглядная, что службу свою неподкупную на благо земли родной несет. Всплакнула, однако, Настасьюшка, что дочку свою милую не повидала, не обняла, к сердцу материнскому не прижала, да видно, судьба такая.

И еще одно сердечко в тот час сильно забилось. Стоял в дружине богатырской сын царя Берендея, Глебушко, меньшой да самый любимый. Глянулась ему Аленушка несказанной своей красотой, умом да статью. Полюбил ее Глебушко всей душой, жить без нее не может. Да только это сказка новая, сказывается быстро, да делается не быстро. А кто слушал, тот и еще подождет, такая уж у нас в Заповедном царстве присказка есть.

Сказка 2. Про то, как Аленушка домой воротилась, да и заневестилась

То была сказка старая, а вот есть и новая. Кто старую не слушал, пущай у других поспрошает, а кто слушал — молодец, по умению и награда.

Долго ли коротко ли, а соскучилась Настасьюшка по дочурке своей милой, щемит у ней сердечко, совсем невмоготу стало. Здоровьем слаба стала Настасьюшка, забоялась она, что дочку не увидит. Забыла Настасьюшка, что Аленушка говорила, мол, в лес не заходить, в пущу не забегать. Рано утром собрала она узелочек, да и пошла в Берендееву пущу. Идет-бредет, уж и