В ожидании чуда - Дебора Диксон

На шее у нее висело массивное ожерелье из бирюзы в серебре. К ожерелью были подобраны такие же браслеты и кольца. Салливан заподозрил, что если бы он нажал на соответствующую кнопку, она бы появилась в дверях увешанная нефритом.

— Я Лилиан Андерсон, — сказала она, не подавая руки. — Я знала, что вы идете ко мне.

— Легко догадаться, мэм. Я же позвонил.

— Да. Но вы позвонили не в тот звонок. Салли не удержался от улыбки, предъявляя ей свое удостоверение.

— Правда?

— Не беспокойтесь. — Она отступила назад и жестом пригласила его войти. — Это не ваша вина, детектив.

— Нет?

— У меня нет отдельного звонка для ищущих душевного покоя.

Эта фраза стерла улыбку с лица Салли прежде, чем он успел понять, что это всего лишь удачная догадка умной профессионалки. Однако его восхитила ее ирония — борец с нарушителями общественного спокойствия, лишенный душевного покоя. Очень тонко.

Закрыв дверь, Лилиан провела его в просторную гостиную, один угол которой был отгорожен стеклянной мозаичной ширмой. Мифический дракон извивался по ее створкам, изрытая огонь.

— Я вас ждала, — сказала она ему, — потому что мне позвонила Джорджия Петрович. Вы говорили с ней сегодня утром, как, по-видимому, со всеми остальными хиромантами, гадалками на картах и медиумами этого острова.

— Да, мэм, говорил. — Доказательством этому служила головная боль от благовоний. — Я пытаюсь обнаружить одну ясновидящую, которая может помочь нам в одном расследовании.

— Понимаю.

За ширмой стоял маленький дубовый столик с ножками в виде когтистых лап. Одна этажерка была заполнена коллекцией самых различных фигурок драконов, вторая — кристаллами, жеодами и драгоценными камнями. Он был приятно удивлен, не заметив нигде хрустального шара. Лилиан села напротив и потянулась за прямоугольным свертком и; шелка, покоящимся в центре стола.

Развязав ленту, она вынула колоду кар! таро и спросила:

— Надеюсь, вы не возражаете, если я буду тасовать ее во время разговора? Карты помогают мне сосредоточиться.

Салли пожал плечами. Все что угодно будет лучше, чем еще одна пытка благовониями.

— Хорошо, — сказала Лилиан. — Теперь задавайте ваши вопросы об этой ясновидящей. Что она такого натворила, что по ее следу идет охотник?

— Простите?

— Вы же ее преследуете. — Лилиан небрежно выбросила на стол пару карт, одна из которых легла на восток, другая — на запад. — Разве это не делает вас охотником?

Салли бросил взгляд на карты, отметил золотой обрез и богатый рисунок. Они не были выпущены массовым тиражом, как другие, которые он сегодня видел. Нет, как и держащая их в руках женщина, они выглядели на порядок выше, чем все остальные. Это его встревожило. Она слишком хорошо умела нащупать слабое место.

Проигнорировав ее вопрос, Салли еще раз перебрал в уме сведения о ней и ее прошлом и наконец спросил:

— Вы занимаетесь своим… искусством под какими-то другими псевдонимами?

— Например, мадам Евангелина? — Она улыбнулась. — Джорджия мне рассказала.

— Нет

— Вы когда-нибудь пользовались этим именем?

— Нет.

Лилиан прибавила еще две карты, чтобы обозначить оставшиеся стороны света. На этот раз она озабоченно подняла брови, когда карты легли на стол. Салли не проглотил эту наживку, хотя она забрасывала удочку более искусно, чем большинство медиумов, которых он сегодня навестил. Вместо этого он спросил:

— Знаете ли вы кого-нибудь из вашего круга, кто использует это имя?

— Нет.

— Может быть, кого-нибудь, кто уже отошел от дел, или даже любительницу, занимающуюся оккультизмом?

— Нет. — Лилиан положила одну карту в центре и отложила колоду в сторону. Глядя ему в глаза, спросила: — Вам когда-нибудь приходила в голову мысль о том, что, возможно, мадам Евангелины не существует в реальной жизни?

Губы Салли дрогнули, и он вынужден был внимательно посмотреть на носки своих ковбойских сапог.

— Сознаюсь, не приходила. Она ведь пользовалась телефоном, чтобы войти с нами в контакт.

— Вероятно, она звонила из мира духов Могу попытаться связаться с ней.

— Думаю, пока нет такой необходимости но ценю ваше предложение и не буду больше отнимать у вас время.

Салли поднялся. На сегодня он сыт по горло всей этой болтовней. Даже когда они выглядят нормальными, все равно живут в параллельной вселенной. По крайней мере эта дама хотя бы не стала предостерегать его приглушенным, таинственным голосом насчет его черной ауры.

— Вы так и не сказали, что понадобилось этой ясновидящей, детектив.

Поскольку его шеф не хотел, чтобы имя Филипа Мунро упоминалось в этих беседах, Салли уклончиво ответил:

— Она думает, что кому-то грозит опасность. Мы просто пытаемся проверить это сообщение, но она не оставила свой номер телефона вчера ночью. — Он вытащил из бумажника визитку. — Если что-то вспомните, позвоните мне.

Лилиан взяла карточку. Когда он направился к выходу, она прошептала:

— Это не поможет.

— Что? — Салли резко обернулся.

— Нельзя убежать от прошлого, которое вас пожирает.

Скептически подняв брови, он спросил:

— Это та часть беседы, где вы сообщаете о моей черной ауре?

Лилиан покачала головой, терпеливо улыбнулась

— Ауру видит Джорджия, а не я.

— Да? А что видите вы?

— Иногда ангела-хранителя. — Лилиан помедлила мгновение, словно советовалась сама с собой, стоит ли делиться с ним известными ей сведениями, затем прибавила: — Ваш сейчас горько рыдает.

Сомнения Джессики по поводу приезда на Джерико-Айленд многократно усилились в тот момент, когда она въехала на взятой напрокат машине в этот тупик и заметила полицейский автомобиль. Кто позвонил в полицию? Она же велела Айрис сидеть тихо и ждать ее приезда. Так что же, черт побери, произошло?

Она вздохнула, глядя на мигающий огонек на приборной доске ничем иным не выделяющейся полицейской машины, припаркованной перед оградой прибрежного коттеджа Мунро. Медленно свернула на соседнюю улицу и поехала обратно. Проехав следующий квартал, остановилась у обочины. Что теперь? Если Фил Мунро действительно исчез, то ей не хватает только вмешательства бестолковых, тупых копов.

Джессика тихо выругалась. Откинувшись на спинку сиденья, она подумала, не лучше ли вернуться домой, в Утопию, и не ввязываться в эту странную историю. Так бы она и сделала, если бы не три вещи. Маленькая черная записная книжка, проклятое досье и испуганная девочка, которой нужна ее помощь. Давно уже Джессика никому не была нужна. Никто уже давно не верил в Джессику. Поэтому она не могла сейчас уехать.