Полуночная роза - Патриция Хэган

Вспоминая об этом потом, Райан недоумевал, как можно было так заблуждаться.

В один прекрасный день он получил уведомление из банка о том, что его счет пуст. Тогда ему пришлось немедленно потребовать от нее объяснений. В ответ она разрыдалась и призналась, что деньги ей были нужны для того, чтобы откупиться от мужа. Чутье подсказывало ему, что она лжет, но всепоглощающая любовь делала его глухим ко лжи. Ему так хотелось поверить в правдивость ее заверений, что она скрыла свое замужество из страха потерять его, преданного поклонника. По ее версии, муж, находившийся в заключении, не собирался расторгать брак и угрожал ей смертью в случае, если она станет добиваться развода. Она уверяла, что этот злодей и в самом деле может покинуть стены тюрьмы и расправиться с ней голыми руками.

Потом последовал рассказ о том, как осознание глубины ее теперешней любви подтолкнуло ее к последнему, отчаянному шагу. Несмотря на все угрозы, она набралась смелости просить мужа даровать ей свободу за деньги. И, по ее словам, после долгих колебаний он наконец назначил цену. На это и ушли все деньги с банковского счета.

Перебирая невеселые воспоминания, Райан был вынужден с горечью признать, что и тогда, и чуть позже имел глупость поверить ей.

Симона намеренно тянула время с оформлением развода, ссылаясь на канцелярскую волокиту. Она уговаривала Райана сохранять спокойствие и ждать их, как она говорила, звездного часа, когда они смогут узаконить свои отношения и отплыть на его родину, чтобы начать новую жизнь. И только после того, как он, потеряв терпение, вознамерился обратиться к правительству Франции с апелляцией, она назначила день их отъезда.

Райан оплатил все расходы на приготовления и морское путешествие. Они договорились встретиться на пристани за час до отплытия. В назначенное время он с нетерпением ожидал ее на палубе. Чем меньше времени оставалось до отплытия, тем больше возрастало его беспокойство. Она все не появлялась. Когда матросы начали поднимать якорь, Райан не выдержал и рванулся к сходням, чтобы сойти на берег и разыскивать ее. В этот момент на палубе объявился ее посланец.

Гонец сообщил, что Симона просила передать ему об изменении ее планов. Они с мужем уладили свои разногласия. Тюремные власти дали им официальное разрешение на привилегированные свидания, предполагавшие совершение супружеских ритуалов. От этого известия Райан пришел в бешенство. Он набросился на несчастного человека, чтобы кулаками вышибить из него подробности. Любопытные пассажиры принялись разнимать дерущихся. Во время словесной перепалки Райан понял, что посланец был не кем иным, как племянником Симоны. Слово за слово — и выяснилось, что она была женой владельца того самого бистро, в котором пела по вечерам. Кроме того, оказалось, что Райан не первый остолоп, попавшийся на удочку предприимчивой парочки.

Тем временем сходни были уже убраны. Корабль отшвартовался. Для перепуганного насмерть племянника путь к бегству оказался отрезан. Посему ему не оставалось ничего другого, как махнуть за борт и вплавь добираться до берега. Что касается Райана, то с первой минуты и до последнего дня путешествия он пребывал в ступоре. Весь путь до родины он провел в беспробудном пьянстве.

Наконец его голова прояснилась. Прояснилась настолько, что он мог адекватно оценивать случившееся. У него открылись глаза, и ему стала понятна главная причина его сердечной боли. Дело было совсем не в том, что его чудовищно обобрали. Что-что, но такую потерю он мог спокойно пережить. Наибольшие страдания, и одновременно негодование, вызывало у него сознание обманутой любви. Он боготворил эту женщину и твердо верил, что она платит ему взаимностью. Как он мог быть таким доверчивым? За этим вопросом, который он неизменно задавал себе, закономерно возникал другой: каким дьявольским образом ей удалось убедить его в несуществующей любви? У него не было никаких вариантов объяснений. И при отсутствии таковых оставалось единственное утешение — впредь он никогда не позволит себе подобных глупостей. Конечно, он не собирался отказываться от женщин. Ни в коем случае. Симона многому научила его. Он покидал Париж несравнимо лучшим любовником, нежели до встречи с ней. Обогащенный новым опытом, он не собирался лишать себя легких интрижек, суливших плотское наслаждение, и вместе с тем полагал, что его отношения с прекрасным полом не должны продвигаться дальше этого предела. Тем не менее он решил неукоснительно придерживаться джентльменского правила — никогда не ограничиваться удовлетворением собственных потребностей, а доставлять соответствующее удовольствие и женщине.

К тому времени, когда он достиг родных берегов, он уже был облачен в прочный панцирь. Поэтому неизбежные нравоучения матери он выслушал с невозмутимостью глухого. Рассерженная его слишком долгим, почти двухлетним, отсутствием, миссис Янгблад взывала к его разуму и совести. Она уговаривала его положить конец скитаниям и начать степенную жизнь в Джасмин-Хилле: взять в свои руки бразды правления хозяйством, жениться и произвести на свет наследников, дабы не дать угаснуть роду. Однако Райан не внял ее речам, напротив, избегал дома, деля время между пирушками, карточным столом и посещением «ночных бабочек». Лишь спустя шесть месяцев он снова появился в родовом гнезде. Тогда матушка без обиняков объявила, что подыскала ему превосходную невесту — Эрмину Коули, дочь одного из самых преуспевающих в Ричмонде адвокатов. Семья этой девушки уходила корнями к древнему роду Мэйфлауэров[2] и даже дальше. Таким образом, имелись все основания считать, что от далеких предков в ее жилы попала частица королевской крови.

При первой встрече с Эрминой Райан нашел ее внешне вполне привлекательной. Это была невысокая блондинка с длинными, от природы вьющимися и уложенными локонами волосами и васильковыми глазами. Однако очень скоро он понял, что за приятной оболочкой скрываются избалованность и упрямый норов. У него была возможность убедиться, что эта особа тотчас выходила из себя, если окружающие не потакали ее капризам. Она во многом напоминала ему его собственную мать.

И все же он не стал перечить родительнице. Зачем? Раз ей так хочется, пусть Джасмин-Хилл обретет молодую хозяйку королевских кровей. Она, несомненно, обеспечит ему отличное потомство и достойное продолжение генеалогического древа. Ради этого он был готов терпеливо поддерживать с ней отношения до тех пор, пока она не понесет. Потом, решил он, можно завести себе послушную любовницу, которая будет согревать его душу и тело и, таким образом, получить то, чего не рассчитывал иметь от законной жены.