4 триллера - Александр Аннин

На зеленой, стеклянной двери магазина «Пеликан» болталась лаконичная вывеска:

«Обед».

– Ну что, Гена, я же говорил – как раз в перерыв попадем, – озабоченный крепыш досадливо повернулся к бородатому шатену.

– Да ладно тебе, Серега, – беззаботно махнул рукой долговязый брюнет. – Уж нам-то Абрамыч откроет.

– Бог тебе в помощь, Леха, – пожал плечами бородач.

Брюнет приник лбом к стеклу, стал всматриваться в полутемный зал магазина. То и дело глаза ему застилали серебристые рыбьи тушки.

Но вот сквозь толщу воды проглянула необъятная фигура хозяина. Он семенил ко входной двери, делая знаки, что видит незаурядных визитеров.

От нечего делать озабоченный крепыш Сергей, не переставая шевелить губами, принялся читать объявление, прикрепленное скотчем к стеклу витрины. Скорее, это было даже не объявление, а воззвание, набранное на компьютере огромными, жирными буквами:

– Везде понавешали, – буркнул крепыш недовольно.

Дверь в магазин распахнулась, на пороге радушно улыбался Абрамыч.

– Боже ж ты мой, всемогущий Яхве! – возгласил гигант. – Какие уже люди! Прошу, прошу…

– Здорово, Абрамыч.

Троица нырнула в торговый зал, за ними пошлепал к прилавку верзила-хозяин. По пути на свое привычное место у кассы он декламировал, не переставая:

– Природа-мать, когда б таких людей ты иногда не посылала миру, заглохла б нива жизни…

На широком прилавке громоздился стеклянный шар-аквариум, в котором плавали десятки карпов.

– Рыбки? – коротко спросил Абрамыч.

– Рыбки, – важно кивнул долговязый Алексей, изобразив ироничную улыбку Джорджа Клуни.

– Скока? Кило?

– Давай два. Да не больно крупных.

– Знаю-знаю, – хитро ухмыльнулся рыботорговец.

Он достал из-под прилавка короткий сачок и принялся ловко вылавливать податливых карпов. Поставил пакет на электронные весы.

– Как в аптеке, – с довольным видом кивнул Абрамыч. – Мне, парни, даже совестно с вас деньги брать. Честное слово. А ведь я потомственный еврей. Жид, можно сказать. Каково, а?

Хозяин повернулся к русоголовому крепышу.

– Серега, с тех пор, как ты мне этого пеликана над входом соорудил, мой оборот вырос на семь процентов! Можешь себе представить?

– Могу, – вздохнул Сергей.

Не до Абрамыча было ему сейчас, не до его рыбьих доходов… И пошел он с друзьями лишь в надежде развеяться, стряхнуть напряжение последних дней.

– Слыхали, ночью наш маньяк-то… – Абрамыч почесал кончик носа. – Еще одного зарезал.

– Слыхали, – скривился Алексей. – Я как раз в приемном покое дежурил, когда его привезли. Он уж почти совсем остыл… Нет бы сразу в морг.

– Восьмой труп, между прочим, – продолжал хозяин магазина. – Хороший был клиент, этот шахматный тренер, любил рыбкой побаловаться.

– Соболезнуем тебе, – Алексей протянул верзиле несколько купюр, тот, глянув мельком, кинул их в ячейку кассы. Протянул ходивший ходуном пакет.

– Спасибо, доктор. И… Передавайте уже от меня поклон уважаемому Якову, – с почтеньем молвил властелин рыбьего царства.

Геннадий (он же – иеромонах Герман) досадливо поморщился.

– Яшке, Абрамыч. Яшке. И вообще, друзья мои… Негоже называть птицу человеческим именем. Тем более – именем святого апостола Иакова. Абрамыч, ведь и у вас, иудеев, насколько мне известно, имя праотца Иакова в большом почете.

– Тем более! – гигант за прилавком патетически поднял указательный палец. – Почет и уважение сей благословенной птице. Я готов его даже по отчеству величать. Если таковое, конечно, имеется… И только на «вы»!

– Еще бы, – усмехнулся Алексей. – Ни один человек не приносит тебе столько прибыли, как этот хромой пеликан Яшка.

Глава третья

Про местный зоопарк говорили разное. Слухами и фантастическими домыслами обросло это общенародное заведение. Вот ведь что удивительно: казалось бы, не притон какой-нибудь, не кладбище, не музей восковых фигур и даже не баня с тайными ночными увеселениями нуворишей. Всего-то навсего стандартный городской парк в четыре с половиной гектара, с вольерами да рукотворным озерцом, где лениво ворочался бегемот…

Но за годы своего существования зверинец не переставал быть одной из главных тем для городских кумушек, равно как и для завсегдатаев здешних пивнушек. И диковинные зверюги обсуждались при этом в последнюю, так сказать, очередь. Больше всего аборигенов интриговала личность отца-основателя зоопарка, а точнее – скрытность и тайна, которые эту самую личность окутывали. Ни журналисты местной газеты-сплетницы, ни городские всезнайки, ни работники администрации не могли толком сказать, из каких таких миров на город лет этак десять назад вдруг свалилось неслыханное пожертвование – больше миллиона настоящих американских долларов. Вместе с означенной суммой явился Бог весть откуда и ее распорядитель, действующий от имени спонсора-благодетеля, пожелавшего остаться инкогнито. Сей-то гражданин по фамилии Пряслов и объявил, что денежки пожертвованы на конкретные цели, а именно – для создания в городе своего собственного зоопарка.

Тяжко досадовали мэр и его помощники на такое сумасбродное волеизъявление анонимного толстосума: в городе надо дороги ремонтировать, три школы на ладан дышат. Да много чего… А тут, изволите ли видеть, зоопарк. Ну ладно бы, храм построил неведомый миллионер, тут все понятно – нынче модно отстегивать на Церковь от трудов неправедных. Известно, что большинство крупных воротил – народец суеверный… Но нет, не возжелал последовать общему примеру таинственный доброхот. Оригинальничает, что ли?

К тому же городское начальство томилось нехорошими предчувствиями. А ну как станет зверинец очередной обузой для тощего бюджета? А ну как выяснится, что за пресловутым инкогнито скрывается личность неправильная? Прямо скажем – одиозная личность?

Пряслов успокоил, как мог. Дескать, содержание зоопарка, выплату окладов сотрудникам – все это берет на себя вышеупомянутый инкогнито. И вовсе никакой он не одиозный, а просто – скромный человек, захотевший остаться в тени. Ведь он родился и вырос в этом городе, в детстве оч-ченно любил зверушек, мечтал побывать в зоопарке. А его тогда в областном центре не было. Теперь будет. На радость нынешнему поколению мальчишек и девчонок.

Отсутствие достоверной информации – мощнейший допинг для работы фантазии. Толковали, будто прибыл из-за границы престарелый князь, когда-то, еще до революции, появившийся здесь на свет. Но хоронится до поры, не объявляется землякам, потому как есть у него в городе некая тайная миссия…

Другая версия была куда более популярной среди жителей. Сказывали, что некий заядлый игрок однажды поймал за хвост птицу-удачу, выиграл баснословные деньжищи на ипподроме.

И по обету, данному сей волшебной птице во время скачек, сотворил в родном городе зоосад.

Кстати, вот почему в зверинце так много диковинных пернатых…

Но отвернулось, мол, счастье от столь щедрого к своему городу баловня судьбы, улетело, ровно та же птица. И уж который год не дает он денег ни на содержание своего зоопарка, ни на зарплату его работникам. Пришлось-таки раскошелиться местному тощему бюджету, сбылись нехорошие предчувствия отцов города… Вот и подумывает Пряслов вкупе с городской администрацией: а не пора ли распродать всю живность – ну, скажем, в другие зоопарки или даже в частные руки, а территорию убыточного зверинца сдать в аренду под строительство своего маленького Лас-Вегаса – игорно-развлекательного центра? Правда, телевидение вбросило информацию, что правительство планирует запретить казино и все прочие игровые залы по всей Руси-матушке, оставить азартным согражданам только какую-то небольшую зону где-то там на юге… Но в это мало кто верил. Утка! Деза! Да разве ж такое возможно в нашем разлюбезном Отечестве? Матерые казинщики не отдадут свой бизнес, скинутся и ублаготворят хозяев страны. Так что слухи о карательном законопроекте – не что иное, как банальное набивание цены. И свой маленький Лас-Вегас в провинциальном городе таки будет.

Что ж, если верить легенде об ипподромном происхождении здешнего царства фауны, то подобная концовка затянувшейся эпопеи с зоопарком выглядела бы вполне логично.

Тут, правда, нехорошее дело приключилось: где-то месяца три назад, аккурат в полнолуние, кто-то зарезал больную антилопу. Труп грациозной животинки обнаружили рано утром, и много недобрых слов было высказано тогда по адресу «живодера Пряслова». Мол, изводит директор негодных для продажи Божьих тварей, торопится ликвидировать зоопарк и взяться за свой Лас-Вегас. Да только в следующее полнолуние начались в городе странные убийства, которые милиция стала приписывать некоему маньяку, личности едва ли не инфернальной. Восемь трупов уже, и, между прочим, никакой связи между покойничками при жизни не наблюдалось. И вот что характерно, граждане-товарищи: все жертвы, судя по конфигурации ранений, зарезаны тем же самым холодным орудием, что и несчастная антилопа. Таким образом, общественные претензии к Пряслову по поводу убиения беззащитного животного были как-то сами собой сняты.