Военные приключения. Выпуск 2 - Григорий Кошечкин

Не теряя времени, майор выехал к монтажникам, где Сазонов разыскивал электродрель и обломок сверла, Владимир же направился на металлургический завод.

Начальник цеха его ждал.

— Чем могу служить? — спросил он.

— Видите ли, мы изъяли вольфрам марки ТЗС.

— Неужели украли? Вот не думал! — изумился он.

— Вы поможете проследить цепочку движения вольфрама к печам?

— Конечно, от самого склада.

— Кроме того, я хотел бы осмотреть все настольные календари.

Брови начальника цеха удивленно полезли вверх.

— Если нужно, начните с моего.

Календарь оказался гознаковский, с розовой сеткой. Инспектора такие не интересовали. Сошников опустил его на стол.

Начальник цеха снял с вешалки халат.

— Давайте сначала заглянем в отделы, а затем в конторки мастеров.

Они обходили помещения одно за другим: планово-диспетчерское и технологическое бюро, кабинеты механика и энергетика цеха, бюро подготовки, зашли в отдел кадров и в бухгалтерию. Вот и в цехе осмотрены почти все календари у мастеров смен. И чем меньше оставалось календарей, тем тщательнее офицер милиции перелистывал каждый новый. Наконец последний в литейном отделении. Не показывая своего разочарования, Сошников вернул его владельцу. Все семьдесят восемь календарей имели листок за 26 декабря.

— Много ли еще календарей на заводе?

Начальник цеха воззрился на Сошникова, посчитав его за шутника.

— Не меньше четырех тысяч наверняка. В одном заводоуправлении сотни, не считая десятков цехов.

Перспектива проверки этой бумажной махины обескураживала. Успокаивая себя, инспектор решил руководствоваться простейшей логической конструкцией: «Раз имеется листок за 26 декабря 1982 года, значит, должен быть и календарь, в котором он отсутствует». Расставшись с начальником цеха, спешившим на совещание, Сошников в сопровождении мастера литейного отделения побывал у индукционных печей. Затем тот показал шихтовое отделение и в углу шесть металлических бочек с карбидом вольфрама.

— Как они сюда доставляются?

— Железнодорожными платформами со склада.

И Сошников вместе с мастером пошел на склад. В нем оказалось несколько штабелей бочек с уже знакомой маркировкой.

«А не мог ли преступник, имея доступ в шихтовое отделение, воспользоваться складским календарем?» — подумал инспектор и, не откладывая, проверил догадку. Но и здесь его ждала неудача.

На обратном пути в цех Сошников заметил в стороне кирпичный домик.

— Что в нем? — спросил он у мастера.

— Бригада стропальщиков, обслуживают литейку.

Пропустив тепловоз, они направились к ним. Бригадир сидел за столом, разложив перед собой простыни нарядов.

— Здравствуй, Микалута, принимай гостей, — произнес литейщик.

— Сидайте, — бригадир не торопясь начал сворачивать разложенные пустографки. Под ними Сошников увидел еще один календарь.

— Разрешите? — попросил он Микалуту.

— Пожалуйста, — непонимающе ответил бригадир.

Перелистав его, Владимир быстро отыскал листок за 25 декабря. За ним следовало двадцать седьмое число. Листа за 26 декабря не было. Куда исчез недостающий листок, бригадир не знал.

В отделе кадров транспортного цеха инспектор ознакомился с трудовыми книжками и личными карточками с фотографиями грузчиков бригады Микалуты.

В комнате, предоставленной администрацией Максимову, появился капитан Сазонов.

— Пока ничего хорошего, — произнес он, подсаживаясь напротив. — Электродрели в комплекте, а сверл — море.

— Считаешь поиски пустой затеей?

Сазонов помолчал, полез в карман за сигаретами. И решил:

— Пошарим еще. Может, найдем.

Максимов дождался, когда Екатерина Матвеевна принесет штатное расписание, и приступил к допросам. Свидетели, сменяя друг друга, чередой проходили перед Михаилом Ивановичем, как могли старались помочь следователю, высказывали догадки. Под вечер к Максимову опять зашел Сазонов.

— Не обнаружили, — хмуро выдавил начальник уголовного розыска.

Внезапно дверь с грохотом распахнулась, в комнату ворвался запыхавшийся сержант, шофер дежурной части УВД.

— Товарищ майор, я за вами! — закричал он возбужденно. — В продовольственном магазине у автовокзала задержали парня, сбывавшего краденые деньги. Опергруппа на месте.

Сердце Максимова радостно екнуло, он торопливо сложил в портфель документы. Неужели взяли? Не верилось, что преступник, на розыск которого затрачено столько сил, попался так обыденно и просто. Не сговариваясь, они с Сазоновым выбежали из кабинета и, прыгая через ступени, ринулись вниз к автомобилю.

Нужный сотрудникам магазин обращал на себя внимание неоновой рекламой, неутомимо бежавшей в вечерней вышине вдоль всего карниза дома. Винный отдел уже закрыли, и Максимов через стекла витрин разглядел несколько человек в милицейской форме и среди них эксперта Платова и незнакомого младшего лейтенанта. Женщина в белом халате открыла дверь.

— Где задержанный? — отрывисто бросил следователь младшему лейтенанту.

— Участковый инспектор Холмов, — офицер приложил руку к козырьку. — Осечка вышла. Сбежал.

— От вас? — Неожиданность ответа бросила Максимова в жар.

— Нет, — огорченно сказал младший лейтенант. — У нас бы не вывернулся. Я подлетел с нарядом через три минуты после звонка, а его и след простыл. Зворыкина! — крикнул он невзрачной полной женщине, стоявшей у кассы. Расскажите, как все случилось.

Кассирша приблизилась к следователю. Дрожащими руками она теребила марлю, то и дело прикладывая ее к глазам. Женщина все еще не могла прийти в себя от нервного потрясения.

— Успокойтесь, ничего страшного не произошло.

— Да, не произошло… У меня до сих пор поджилки трясутся.

— Когда появился этот человек?

— Перед закрытием. Один протягивает деньги, слышу: «Пять бутылок «Экстры». Пробила чеки, и словно кто подтолкнул меня. Вспомнила про записку с номерами. Наш участковый еще перед открытием магазина принес и говорит: «Елизавета Ивановна, эти деньги жулик сбывает. Заметишь — дай знать». Смотрю, а номер пятерки у меня в списке. Я и обомлела. В себя-то пришла, вишу, парень отходит. По чекам узнала, у него их целая лента… Кабину захлопнула, бегу к заведующей. Она на меня машет, отстань. Деньги в мешок складывает, к инкассации готовится. Я ей кричу: «Вор объявился!»

— Не так ты сказала, — перебила ее заведующая. — Прибежала как сумасшедшая и орешь: «Звони в милицию, я бандита поймала, водку покупает на краденые деньги». И бежать обратно. Я, товарищ следователь, звоню в наше отделение, приезжайте… поймали. А она, оказывается, только еще собирается его ловить…

— Вот, вот, правильно, — согласно закивала Елизавета Ивановна. — Бегу обратно, а он уж в вещмешок бутылки прячет. «Эх, — думаю, — была не была!» Подбежала сзади и в последнюю бутылку вцепилась из всех сил. Наступаю на него: «Отдай сдачу!» А сама от страха трясусь. Он бутылку вырвать старается и со зверскими глазами шипит: «Сдачу тебе?» И лезет в карман. Я глаза закрыла — будь что будет. Чувствую, двинул меня. Лечу вместе с бутылкой, хрясть ее об стену. Только брызги полетели…

В разговор вступила молоденькая продавщица:

— Я все видела. Никто тебя, Елизавета Ивановна, не толкал. Парень отпустил бутылку, ты и полетела об стенку, я думала, ты ее прошибешь. А он рюкзак схватил — и в дверь. Мы выбежали, а его нет. Правда ведь? — Она закрутила головой, ища поддержки у подруг.

— Вспомните, как он выглядел, — попросил Максимов Зворыкину.

— Я его нахальные глаза вовек не забуду. Сразу видно, бандюга. А тоже мне, одет прилично, и не подумаешь, в кожаной куртке.

Сазонов с Максимовым переглянулись. Опять кожаная куртка. Преступник никуда не уехал, бродит по городу.

— На осколках бутылки я обнаружил три следа пальцев. — Платов поднял вверх и показал Михаилу Ивановичу на просвет два осколка. — Следы оставлены не Зворыкиной.

— Деньги у вас? — Максимов повернулся к примолкшей было кассирше.

Елизавета Ивановна заспешила в свою кабину и выдвинула ящик кассового аппарата. Вооружившись пинцетом, Платов осторожно извлек из ячейки шесть пятерок и разложил на листе оберточной бумаги, взятой с прилавка. Внимательные глаза эксперта на четырех из них отметили необычное потемнение, пятая с угла чуть заметно обгорела. Номер ее значился в списке разыскиваемых денег.

На следующее утро Михаил Иванович снова приехал в монтажное управление. В вестибюле висел некролог с крупной фотографией улыбающегося старика. Тихов умер. С тягостным чувством за эту нелепую смерть Максимов поднялся на этаж в отведенный кабинет.

В дверь робко постучали, и в кабинет вошел здоровенный парень. Следователь узнал слесаря мастерской Кондратова.