Образы души. Шаманизм и системные расстановки - Даан ван Кампенхаут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мой первый контакт с шаманизмом состоялся в 1979 году, когда я встретился во сне с одним индейским целителем. Он нисколько не соответствовал общепринятому романтическому представлению об индейце. У него были короткие седые волосы, одет он был в джинсы и дождевик. Он не пользовался бубном, не украшал себя перьями или другими атрибутами. Там, где я его встретил, было очень мало света. Он просто сел рядом со мной на землю и запел песни исцеления. Через какое-то время он пригласил меня петь вместе с ним. Но я был слишком робок и слишком тронут его песнями, чтобы присоединиться к его пению. Заметив это, он просто на какое-то время положил мне на спину свою руку. Несколько мгновений спустя он сообщил, что ему пора уходить. Мы попрощались, и я проснулся.
Этот сон мне приснился, когда мне было шестнадцать, это был насыщенный период моей жизни с серьезными проблемами и множеством неясностей. Я знал, что тот сон был подарком некой неизвестной реальности, и никому о нем не рассказывал. Эта встреча вселила в меня уверенность и силу, которая была мне необходима в то время, чтобы справляться с проблемами. Даже сегодня я все еще чувствую у себя на спине тепло от прикосновения руки того шамана и продолжаю черпать силу из этого образа.
Через два года после этого сна я заболел острой малярией и был на волосок от смерти. Вскоре после выздоровления у меня снова произошла встреча с шаманом. Однажды я спал и во сне проснулся. Рядом с моей кроватью стоял арктический шаман, одетый в коричневую кожаную парку. На мое удивление, он представился мне как мой учитель. Он велел мне выйти из моего тела и подняться с постели, что у меня даже каким-то образом получилось. Затем я был подвергнут некоторым испытаниям, поскольку учитель хотел выяснить, насколько я силен. Не думаю, что мне удалось сильно его впечатлить. Как бы то ни было, но после этого сна мне постоянно снились новые, в которых мне являлись учителя и духи-помощники, чтобы чему-то меня учить. Так очень естественно и постепенно шаманизм вошел в мою жизнь.
Когда меня уже несколько лет обучали во сне духи-помощники, я совершенно случайно встретил одного традиционного индейца, обладавшего обширными знаниями о природе человеческой души и о том, как ее лечить, если она больна. Он пригласил меня путешествовать вместе с ним. Еще через несколько лет я удостоился чести быть приглашенным в дома традиционных шаманов. Так я смог присутствовать при проведении ими церемоний и исцелений. Некоторые из них поощряли меня тоже обратиться к этому виду работы, разговаривать с духами-помощниками и интерпретировать их сообщения для находящихся в беде людей, чем я главным образом и занимаюсь с 1992 года.
Но я не считаю себя шаманом или знахарем. Скорее я описал бы себя как человека, который взял на себя внутреннее обязательство изучать шаманизм. Несмотря на то что я уже двадцать лет чувствую свою с ним связь, я знаю, что мое понимание шаманских практик никогда не будет совершенным. В шаманизме всегда находится множество вещей, которые мне еще только предстоит освоить и осознать заново.
В этой книге я бы хотел остановиться на некоторых вопросах, которые выкристаллизовались по ходу развития системной работы Берта Хеллингера и пока не получили достаточного ответа: как возможно, что заместитель, практически ничего не зная о расставляемой семье, в расстановке способен почувствовать и выразить суть отношений между ее членами? Что конкретно происходит в этот момент?
Все эти вопросы относятся к «процессу, которого мы не понимаем», как говорит большинство из тех, кто проводит расстановки. Но наряду с этими есть и другие вопросы, которые требуют прояснения. В семейной расстановке ставятся не только живые, но и умершие члены семьи. Теперь уже общепризнан тот факт, что расстановка оказывает целительное действие как на клиента, так и на живых членов его семьи, которые ставились в расстановке. Но не могут ли расстановки исцелять и мертвых? Эти и другие вопросы заслуживают тщательно сформулированных ответов.
Читателю следует знать, что мое использование шаманского языка – это всегда что-то очень личное. Мой шаманский язык сформировался на основе моего собственного личного опыта и понимания. Так что я не представляю им ни какого-то отдельного шамана-учителя, ни какую-то конкретную традицию или культуру. Кроме того, некоторых читателей, знакомых с современным западным шаманизмом, вероятно, удивит то, что многие мои описания шаманских практик и процесса расстановки преимущественно очень технические. Дело в том, что на меня оказали влияние традиционные шаманские учителя, а все шаманы, которых я встречал, оказывались чистейшими техниками. С традиционной точки зрения шаманизм – это наука. Но такая наука, которая исследует законы природы, в глазах западной науки считающиеся неизмеримыми, поскольку они выходят за рамки физической материи.
В начале 2000 года постоянные поиски возможностей дальнейшего развития расстановочного метода привели Берта Хеллингера к некоторым изменениям в роли как расстановщика, так и заместителей. С тех пор так называемые движения души выросли в самостоятельное направление системно-феноменологической работы наряду с семейной расстановкой. С шаманской точки зрения между этими двумя методами существуют некоторые принципиальные различия. Настоящая книга писалась применительно только к семейной расстановке, так как на сегодняшний день исследование движений души еще настолько в процессе, что, на мой взгляд, было бы преждевременно включать в нее какие-либо наблюдения в их отношении.
В своей книге я стремлюсь в первую очередь к пониманию движений души в процессе расстановки. Описание динамик и переплетений в семьях я лучше предоставлю Берту Хеллингеру и другим авторам, таким как Гунтхард Вебер или Хантер Бомон. Читателям, желающим больше узнать о переплетениях членов семьи, лучше обратиться к их книгам. Я же описываю область переплетений лишь постольку-поскольку когда это позволяет мой собственный опыт и шаманский язык.
Я писал эту книгу не с целью предоставить читателю полноценное описание процесса расстановки или шаманской практики. Скорее я намеревался использовать мое понимание шаманизма, чтобы исследовать и прояснить некоторые энергетические и духовные аспекты семейной расстановки, которые до сих пор не получили достаточного объяснения.
Я бы хотел, чтобы моя работа помогла людям лучше понять динамики, которые становятся возможными благодаря расстановке, и чтобы образы, которые я использую для описания души, тронули читателя таким образом, чтобы его собственная душа поняла их ценность для себя самой.
