Утраченный металл - Брендон Сандерсон

– Тарк Вестингдоу, – буркнул Уэйн. – Они были у него в комбинезоне.

– Спасибо, что признался, – ласково сказала мама.

– Ма, мне нужно выучиться игре в карты. Так я смогу зарабатывать и прокормить нас.

– Прокормить? Игрой в карты?

– Не волнуйся, – поспешно ответил он. – Я буду жульничать! Иначе как заработать, если постоянно не выигрывать?

Ма вздохнула и потерла виски.

– Этот Тарк. – Уэйн покосился на карты. – Он террисиец. Как Па.

– Да.

– Террисийцы всегда делают то, что им велено. Так что со мной не так?

– Все с тобой так, сынок, – ответила мама. – Просто с родителями не повезло.

– Ма! – Он приподнялся с матраса и взял ее за руку. – Не говори так. Ты лучшая мама.

Она обняла его, но как-то отстраненно.

– Уэйн, – спросила она. – А ножик Демми тоже ты присвоил?

– Он проболтался?! – воскликнул Уэйн. – Ржавь разбери этого говнюка!

– Уэйн! Не ругайся так.

– Ржавь разбери этого говнюка! – повторил он с говором бывалого железнодорожника.

Он невинно улыбнулся, и Ма невольно улыбнулась в ответ. Подражание чужим голосам всегда веселило ее. У Па это неплохо получалось, а у Уэйна и того лучше. К тому же теперь Па умер и больше не мог имитировать голоса.

Но улыбка быстро померкла.

– Уэйн, нельзя брать чужие вещи. Так поступают только воры.

– Не, вором я быть не хочу, – тихо ответил Уэйн, выкладывая карманный ножик на стол рядом с картами. – Хочу быть паинькой. Это как-то… само собой получается.

Ма обняла его крепче.

– Ты и так паинька. Всегда был таким.

Она говорила убедительно, и он поверил.

– Хочешь сказку, сынок? – спросила она.

– Староват я уже для сказок, – солгал он, хотя и очень хотел послушать. – Мне уже одиннадцать. Через год я смогу пить алкоголь в таверне.

– Что? Кто тебе такое сказал?

– Даг.

– Дагу всего девять.

– Зато он много чего знает.

– Дагу всего девять.

– То есть со следующего года мне придется таскать для него бухло, потому что самому ему не нальют? – Он посмотрел маме в глаза и захихикал.

Уэйн помог приготовить ужин – холодную овсянку с горсткой фасоли. Ладно хоть не голую фасоль. Затем лег обратно на матрас, закутался в одеяло и приготовился слушать, представив, что снова стал маленьким ребенком. Это было легко. Он ведь до сих пор носил старую детскую одежду.

– Это история, – начала мама, – о Неисправимом Барме, немытом бандите.

– О-о-о, – протянул Уэйн. – Никак что-то новенькое!

Мама наклонилась и помахала перед носом ложкой.

– Уэйн, он был самым отъявленным бандитом. Злобным, гадким, вонючим. Он никогда не мылся.

– Потому что хорошенько испачкаться стоит больших усилий?

– Нет, потому что… постой, чтобы испачкаться, нужно приложить усилия?

– Конечно. Нужно тщательно вываляться в грязи.

– А зачем, во имя Гармонии, это делать?

– Чтобы научиться мыслить, как грязь, – ответил Уэйн.

– Чтобы… – Мама улыбнулась. – Ох, Уэйн. Золотце ты мое.

– Спасибо, – ответил он. – Почему ты мне раньше про этого Неисправимого Барма не рассказывала? Раз он такой знаменитый, не стоило ли с него начать?

– Ты был еще мал для таких историй, – ответила она, садясь обратно. – Она, прямо скажем, страшновата.

О-о-о-о… Уэйн заерзал, предвкушая отличный рассказ.

– И кто его победил? Законник?

– Алломант Джек.

– Серьезно? Этот? – простонал Уэйн.

– Он же тебе нравился.

Как и всем ребятам. Джек был интересным и необычным и за последний год раскрыл кучу запутанных дел. По крайней мере, если верить Дагу.

– Джек всегда ловит преступников, – пожаловался Уэйн. – Хоть бы одного пристрелил.

– В этот раз все иначе, – сказала Ма, запуская ложку в кашу. – Он прекрасно знал, насколько мерзок Неисправимый Барм. Прирожденный убийца. Даже пособники Барма, Гуд Душегуб и Джо Облом, были в десять раз хуже любого бандита в Дикоземье.

– В десять раз?! – изумился Уэйн.

– Угу.

– Ничего себе! Это ж почти вдвое!

Мама на миг нахмурилась, но затем снова наклонилась и продолжила:

– Они ограбили зарплатный фонд. Похитили не только сбережения элендельских богатеев, но и зарплаты простых граждан.

– Говнюки! – воскликнул Уэйн.

– Уэйн!

– Ну ладно! Просто старые какахи!

Мама снова задумалась.

– Послушай… ты вообще знаешь, что означает слово «говнюк»?

– Это большая неприятная какашка, от которой тебе крайне хотелось бы избавиться, но никак не получается.

– И кто тебе это сказал?

– Даг.

– Ну разумеется. В общем, Алломант Джек не мог стерпеть такое обращение с простыми работягами Дикоземья. Одно дело быть бандитом, другое – красть деньги, идущие на благо города. К несчастью, Неисправимый Барм прекрасно ориентировался на местности. Он уехал в самый труднодоступный район Дикоземья и оставил подельников сторожить ключевые точки на подходе. Но Джек был наихрабрейшим человеком. И сильнейшим.

– Если храбрее и сильнее его никого не было, почему он подался в законники? – спросил Уэйн. – Мог ведь бандитом стать, и никто бы его не остановил!

– Сынок, а что, по-твоему, труднее? – спросила Ма. – Совершать справедливые поступки или несправедливые?

– Справедливые.

– Тогда кто станет сильнее? Тот, кто ищет легких путей, или тот, кто выбирает трудный?

О. Он кивнул. Ну да. Да, теперь ему все стало понятно.

Ма придвинула фонарь поближе, и ее лицо заблестело в отблесках пламени.

– Первым испытанием на пути Джека стала река Человек, широкая водная преграда на границе бывших земель колоссов. Ее воды мчались со скоростью поезда, и нигде в мире нет другой такой быстрой реки. А еще в ней множество скал. На другом берегу устроил засаду на законников Гуд Душегуб. С его острым глазом и крепкой рукой он мог подстрелить кобчика с расстояния трехсот шагов.

– А зачем? – удивился Уэйн. – Лучше ниже копчика стрелять, больнее будет.

– Сынок, кобчик – это птица такая, – объяснила Ма.

– Ну и что сделал Джек? – спросил Уэйн. – Подкрался к нему? Как-то это не по-законнически. Никогда не слышал, чтобы они к кому-то подкрадывались. Джек тоже наверняка не стал.

– Ну… – Ма задумалась.

Уэйн взволнованно вцепился в одеяло.

– Джек стрелял еще лучше, – прошептала она. – Когда Гуд Душегуб прицелился в него, Джек выстрелил быстрее через реку.

– И как Гуд погиб? – также шепотом спросил Уэйн.

– От пули, сынок.

– Прямо в глаз?

– Наверное.

– То есть Гуд прицелился, Джек тоже, но Джек успел выстрелить первым и попал Гуду прямо в глазюку! Так, Ма?

– Угу.

– И его башка разлетелась, словно какой-нибудь фрукт с плотной и хрустящей кожурой, внутри которого склизкая мякоть. Как-то так?

– Именно.

– Блин, Ма, – произнес Уэйн. – Мерзость какая. Ты уверена, что мне стоит такое слушать?

– Могу на этом прекратить.

– Еще чего! Как Джек перебрался через реку?

– Перелетел, – ответила Ма. Закончив есть, она отложила тарелку и взмахнула руками. – С помощью алломантии. Джек умеет