Джем-тестер - Станислав Шульга

Быков заворожено рассматривал узор на верхней поверхности и торце. Он протянул руку и легко прикоснулся к артефакту.

— Рисунок не повторяется, — сказал Олаф. — Ручная работа. Начиная от отливки и заканчивая гравировкой.

— Грач делал это сам?

— Конечно, нет. За ним железная начинка и программная часть. Корпуса изготавливали разные мастера. При общем единстве концепции индивидуальный почерк гравера виден невооруженным глазом.

Быков не слушал его. Создавалось впечатление, что он что-то ищет. Тонкие пальцы, над которыми явно поработали в салоне красоты, рассеяно ощупывали гравировку. Наконец он оторвался от «дельфийца».

— Он работает?

— Да, но в пассивном режиме. Вы хотите посмотреть его в режиме полной активации?

— Да, конечно же!

Олаф нажал одну из кнопок. Из торца бесшумно выдвинулась тонкая панель с выдавленным на ней контуром ладони. Олаф нажал на еще одну кнопку, расположенную на месте подушечки указательного пальца. Панель ушла обратно. Также бесшумно из щели, пересекавшей «дельфийца» по всему диаметру вышла сверхтонкая плоскость пленочного SLD-монитора. На экране отображался все тот же рисунок мандалы, но сейчас он ожил. Плавно меняющие цвет и форму концентрические окружности рассекали квадрат и символы, заключенные между основными элементами геометрии узора также изменявшие свою форму и цвет.

Быков отодвинулся, чтобы улучшить обзор. Вжавшись в кресло, он рассматривал магию изменяющегося узора. Теперь обе его руки поглаживали волосы.

— Это классический режим. В зависимости от вашего вероисповедования, культурных или эстетических предпочтений вы настроиваете режимы отображения под себя. Для наиболее ленивых «дельфиец» отображает информацию просто в виде картинок с теми хорошими или плохими вещами, которые произойдут с вами в ближайшей или дальней перспективе, — комментируя, Олаф не отрывал внимательного взгляда от Быкова, загипнотизированного изменяющимся рисунком мандалы. — Выдвижная панель, которую вы видели, оснащена сенсорами, дающими артефакту информацию о состоянии вашего организма. Достаточно лишь положить ладонь на панель и подержать ее там минуты две-три. Ввод остальной информации зависит от ваших предпочтений. Артефакт поддерживает наиболее распространенные интерфейсы и протоколы передачи данных. Встроенный носитель на тридцать два терабита позволит вам размещать сколько угодно и какой угодно информации, которую артефакт использует для своей работы над прогнозированием вашей судьбы.

Олаф замолчал. Воцарившаяся пауза вывела Быкова из транса.

— В чем же его уникальность? В корпусах ручной работы? Знаете, я так и не уяснил для себя — почему люди выкладывают за него целые состояния? Да, не спорю, выглядит он… основательно, но не на шесть-семь миллионов евро.

Олаф теребил кончик аккуратно подстриженной седой бороды.

— Тайна, — наконец ответил Олаф. — Вещи, которые мы не можем понять до конца, всегда притягивают. Нечто вроде преследования бесконечной цели, которая никогда не становиться ближе. Некоторые свойства «дельфийца» являются загадкой. Говоря более конкретно — некоторые утверждают, что артефакт не столько предсказывает будущее своего владельца, сколько активно предопределяет его.

Морозный декабрьский день встретил резким порывом холодного ветра. Игорь глубоко вздохнул и вышел на улицу.

Темнеет. Старые фонари, стоящие на улочке, куда он свернул, выдувают тусклые шары света, через которые летят мириады снежинок. Рассекая свет, они закручиваются в мгновенно рассыпающиеся узоры пропадающие во мгле. Начало декабря. Утром асфальт сковала пленка тонкого льда, черные стволы деревьев побледнели от инея, ветер, до этого несший дождь, стал холоднее и жестче. Таким было сегодняшнее утро. Сейчас зима уже властвует в городе, засыпая снегом кучки пожухлых листьев у обочин. Но этим переменам нельзя верить. За этот месяц все еще десять раз перемениться и вполне возможно, что на Новый год кроме зеленых елок будет зеленеть трава, не до конца прибитая слабыми декабрьскими морозами.

Так было и в прошлом году.

Так было и в том декабре, когда он первый раз решил что-то изменить в своей жизни.

К первой смене места работы Игоря подтолкнул очередной приезд дяди. Отец недолюбливал его и нелюбовь эта имела весьма глубокие идеологические корни. Иногда вежливо-натянутый тон бесед переходил в спор на повышенных тонах. Тогда дядя Коля наступил на какой-то особо любимый папин мозоль отца и целый вечер два взрослых мужчины выясняли отношения. Мать не вмешивалась. Они обсуждали что-то, что случилось еще до того, как Игорь пошел в младшую группу в детском садике. Многие детали так и остались за гранью его понимания, но несколько главных моментов Игорь уловил.

Тогда он решил, что через двадцать лет лучше быть в ситуации дяди Коли, чем отца и стал искать работу. Через неделю он нашел новое место. Казалось, судьба сама дала ему этот шанс. Вновь образованная компания искала специалиста, готового возглавить направление. Решение он принимал быстро, чем вызвал еще один скандал. Отец считал, что в его компании сыну лучше посидеть еще года три-четыре и уже потом искать чего-то большего. Мать его поддерживала. Дяди не было в тот раз в городе и его мнение он узнал намного позже, когда через семь месяцев первая попытка изменить жизнь завершилась заурядным увольнением.

«Принято решение о вашем увольнении». Фраза, которая припаяла его к креслу в кабинете директора и отозвалась легким головокружением.

«Через это надо пройти». Простые слова. Понимай как хочешь. Дядя ни в чем не убеждал, не успокаивал и не пытался поставить на путь истинный. Он грустно улыбнулся и уехал на своем большом «Ирокезе» утюжить европейские автобаны.

За следующие три года Игорь сменил четыре компании.

Серебристая плоскость рекламного щита вспучилась темно-синими кругами волн. Как-будто кто-то, с той стороны кинул в нее камнем. Вместо статичной рекламы новых лезвий Gillette, поверхность рвется контуром мерседесовского логотипа. Еще мгновение и логотип уменьшается в размерах, становится деталью на корпусе, едущего прямо на пешехода, внедорожника. Жаркая желтая пустыня, по которой едет «мерседес» выглядит нелепым пятном посреди серо-черного проспекта. Прорыв «той стороны», нереального мира, связанного из миллиардов электромагнитных пучков. Прямая трансляция из Сайберглоба. Рекламный кластер Mersedes пропадает в тот момент, когда он проходит под плоским щитом. Сайберглоб, Кибернетический Глобус, виртуальное пространство, пробивающееся в реал через миллионы плазменных экранов и терминалов, среди которых оставшийся за спиной рекламный щит — как одна из звезд в поясе Млечного Пути. Стеклянные окна мониторов — это видимая часть механики Сайберглоба, интуитивно понятный среднестатистическому пользователю интерфейс. Она видима и знакома всем. Эти декорации поддерживает сложный каркас из миллионов камер полного волнового спектра, геостационарных спутников, подводных и подземных кабелей разной толщины, вычислительных мощностей, распределенных по миру в последовательности, понимание которой доступно только системотехникам Холма.

Часть потока данных, циркулирующего по этим кабелям и невидимым линиям спутниковой связи, является отражением планеты Земля, полностью воспроизводя реальность в динамически изменяющихся деталях кибернетической копии. Эти данные составляют Первую Зону Сайберглоба, или Рефлект. Под графикой Рефлекта скрываются тысячи информационных слоев, которые формируются Хостхольмской Платформой, главным вычислительным центром Кибернетического Глобуса. Гигантская мельница перемалывает Первичный Поток Реальности, поставляемых миллионами камер полного спектра, датчиками Фримена и другими типами сенсоров. превращая его в так называемый дайс, слоеный пирог из семантических плоскостей, упакованный в графическую оболочку Real Earth — II.

Если верить статистике примерно два миллиарда зарегистрированных физических пользователей Сайберглоба каждый день используют операционную систему Decada в течении трех часов пятнадцати минут. В самом верху этого статотчета можно найти строчку о тех, чье суммарное время пребывания в сети составляет больше пятнадцати часов в сутки. Таких менее половины процента от общего числа пользователей. Они сетевые профессионалы. В этом длинном списке датамайнеры занимают одно из первых мест. Их работа — искать информацию и делать из нее новые смыслы.

Игорь один из них.

Рекламный щит остается позади. Он идет к следующему перекрестку, где стоят несколько такси.

На последнее место работы Игорь устроился в конце лета. Фирма входила в состав крупного строительного холдинга и занималась вопросами поставок оборудования на объекты строительства. Пройдя через шесть интервью, в том числе и с президентом, Игорь стал начальником отдела комплектации. Поиск поставщиков, анализ условий контрактов, аналитика по рынкам и подготовка первых этапов переговоров. Приличная зарплата и социальный пакет среднего объема. Вполне достойное место по сравнению с теми «лавками», в которых ему приходилось работать до этого. Работа ему нравилась, в коллективе было много молодежи, офис располагался в одном из престижных бизнес-центров города, до которого он добирался за полчаса. Три года мыканий завершились весьма удачно. Жизнь входила в новый ритм.