За вуалью (ЛП) - Хэлли Карина

— Я могу помочь? — консультант «Сефоры» с полосками для скул встала передо мной, закрыв обзор.

Я недовольно посмотрела на нее, потому что я не нуждалась в помощи тут.

Я выглянула из — за нее. Но он пропал.

Я отдала ошеломленному консультанту свою корзинку, быстро прошла по магазину и вышла, огляделась. Люди шли туда — сюда, но высокого парня из моих снов не было видно.

Может, его тут и не было.

Мне стало не по себе, кожа стала липкой.

— Ада! — позвала Эми за мной, но я едва ее слышала.

Я могла лишь стоять, люди проходили мимо, врезались в меня. А я думала, не схожу ли с ума. Я видела того парня? Это был тот случай, когда видел сон, а на следующий день человека из него? Он был парнем со свадьбы? Джеем? Или мне все показалось?

Я едва могла стоять, отклонилась, и Эми сжала мое плечо, поддержав.

— Эй, ты в порядке?

Я кивнула, облизнула сухие губы и медленно повернулась к ней. Все кружилось, я будто оказалась под водой.

— Голова закружилась, — выдавила я. — Кола виновата.

Она нахмурилась.

— Почему ты убежала?

Я моргнула пару раз, собираясь с мыслями.

— Показалось, что увидела кое — кого, но нет, — я глубоко вдохнула и широко улыбнулась ей. — Ладно, меня ждет макияж.

Мы пошли в магазин.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Моя голова еще кружилась, когда Эми высадила меня у дома, и я списала это на приближающиеся месячные, а не загадочного мужчину из сна. Я помахала ей с пакетами из «Сафоры» и проводила взглядом, встав у таблички «Продается» на нашем дворе.

Мне не нравилось, что наш дом был выставлен на продажу. Это добавляло моей жизни неуверенности, я не знала, проведу ли еще половину учебного года здесь или в общежитии с незнакомкой — соседкой. Дома сейчас продавались плохо, и папа много просил, может, потому что и сам не хотел переезжать, но соседи продали дом за месяц, так что никто не знал, как сложится.

Кстати о соседях. Одна из новых соседей заметила меня, выходя из дома к парковке, полной ящиков. Они въехали только вчера, пара на пенсии, им помогали грузчики, и на них можно было полюбоваться, как я и делала из окна спальни.

Обычно я скрылась бы в доме и изобразила неведение, но мамы не было. Кто — то должен быть женщиной в доме.

— Здравствуй, — сказала мне женщина, подходя к ограде, сжимая противень с шоколадными пирожными, как казалось на вид. Она была роскошной, хоть ей и было за шестьдесят. Ее вьющиеся и убранные назад волосы были поразительного оттенка седины, ее бледное лицо в веснушках придавало ей молодой вид.

Я подошла к ней и улыбнулась, мне всегда было неловко в таких ситуациях. В тех, где нужно быть нормальной и вежливой.

— Привет, — сказала я ей. — Вы, должно быть, наши новые соседи.

Мда, молодец, Ада.

— Да, — она улыбнулась идеальными зубами. — Я Доун, — она протянула руку, и я потянулась через ограду и пожала ее ладонь.

— Ада, — сказала я ей.

Она кивнула на табличку «Продается».

— Похоже, мы не будем вашими соседями надолго.

Я вздохнула.

— Да, но я бы не хотела переезжать.

— Давно тут живешь?

— Всю жизнь, — сказала я ей, сердце сжалось. Я сглотнула и попыталась пожать плечами. — Но в следующем месяце мне в колледж, так что мне все равно пора в путь. Моя старшая сестра переехала, остались мы с папой, — я не знала, зачем рассказывала все этой женщине, но что — то в ней показывало, что она поймет. Я сделала паузу. — Мама умерла пару лет назад, и в доме слишком много воспоминаний.

Ее лицо смягчилось.

— Мне так жаль. Наверное, тебе так тяжело. Я потеряла маму, когда была младше… от этого не оправиться.

Отлично. Но, блин, она хотя бы говорила мне правду. Остальные делали вид, что смерть со временем можно забыть.

— Вот, — она протянула мне пирожные над оградой. — Я — не лучший повар, но брауни у меня отменные.

Я невольно улыбнулась. Она мне уже нравилась. Я взяла противень, пакеты «Сефоры» съехали по рукам.

— Спасибо. Это ведь особенные брауни?

Она рассмеялась.

— Нет, прости. Но эти брауни — моя фишка. Мы с мужем переехали из Вашингтона, там мы постоянно лакомились брауни, — она склонила голову и посмотрела на меня, словно видела все во мне. — Заходи иногда. Наверное, девушке такое не захочется, мы ведь старики. Но, обещаю, мы забавные. Ты любишь музыку?

Я нахмурилась.

— А кто не любит?

Она пожала плечами.

— Чудаки.

Идеальный ответ.

Я хотела сказать ей, что это было бы прекрасно, хоть я сомневалась, что приду, но тут подъехал старый бежевый «Мерседес», и Доун повернулась к нему.

Высокий мужчина в солнцезащитных очках и кепке вышел из машины и прошел к нам с букетом цветов. Ее муж?

— Ты рано, — сказала ему Доун.

— Твой новый дом найти проще, чем я думал, — сказал мужчина с сильным лондонским акцентом. — Мило. Я устал от той пыльной чаши, где ты жила раньше.

Это был не ее муж. Мужчина остановился передо мной, и я почти ощущала его взгляд из — за темных очков. Ему было за пятьдесят, морщинистое, но харизматичное лицо, кривая улыбка и рыжие волосы из — под кепки. У него был широкий нос, его будто несколько раз ломали, на щеках были веснушки и следы оспы.

— Уже знакомишься с соседями, — отметил он. Он снял солнцезащитные очки, убрал их в карман горчичной рубашки и пристально посмотрел на меня. Его глаза были ореховыми, почти янтарными, и этими глазами он явно видел многое.

— Конечно, — сказала Доун и кивнула на меня. — Это Ада. Она живет тут с отцом, — она понизила голос. — Она потеряла маму пару лет назад.

— Как жаль, — сказал мужчина, хмурясь. — Смерть не щадит, да? — он протянул руку. — Я — Джейкоб, друг семьи.

— Рада знакомству, — он чуть не раздавил мою ладонь.

Меня нервировало то, как он разглядывал меня, а потом он подмигнул и криво улыбнулся.

— Найтли пойдет на пользу жить рядом с молодежью. Это взбодрит их, — он убрал руку и посмотрел на Доун. — А муж спит? Осторожнее, ему почти семьдесят. Не хотелось бы, чтобы он сломал бедро на унитазе.

Она закатила глаза.

— Ты ужасен.

— Потому меня не хотят даже в Аду, — пошутил он.

— Он уже занял подвал под музыкальную комнату. Если он что и сломает, то это спину, таская гитары, — Доун виновато посмотрела на меня. — Я лучше покажу Джейкобу дом. Он не умеет терпеть. Расскажешь, как тебе брауни.

— Хорошо, — сказала я, поднимая противень в знак благодарности.

— Идем, старушка, — Джейкоб обвил рукой плечи Доун и повел ее к дому. — Путь был долгим. Я хочу джина.

Я проводила их взглядом и посмотрела на брауни. Весь разговор был странным, и что — то было не так с рыжеволосым мужчиной с акцентом Майкла Кейна. Лучше отдать брауни Дексу. Он переносил яды лучше всех.

Я пошла в дом, папа возился на кухне, готовил ужин. Я ощутила укол вины, зная, что должна была помогать ему, а не покупать ненужную косметику на деньги, которых не было.

Он даже не взглянул на пакеты, что я бросила на стойку. Он давно перестал ругать меня за трату денег. Наверное, понял, что покупками я пыталась заглушить горе, как он усиленно занялся садоводством. Хоть мы пытались жить дальше, большую часть дня он проводил на заднем дворе, в саду. Теперь там было красиво, нельзя было сказать, что когда — то там проходил сеанс с бутылкой ведьмы с ногтями и волосами, с собранной негативной энергией дома.

А у кого такого не было на заднем дворе? Это могло стать фишкой дома при продаже.

— Я встретила соседей, — сказала я, ставя противень на стол. — Я не знаю, отравлены ли брауни, так что осторожнее с ними.

Он взглянул на них, склоняясь к духовке, запахло жареными овощами.

— О, я встретился с ними утром, — он переворачивал овощи на противне. — Интересная пара. Мужчина был в семидесятых в рок — группе, хоть я не помню их песен. Твоя сестра может знать. Или этот ее муженек, — буркнул он под нос.