Стальной ворон. Книга 2 - Екатерина Стадникова

— Ты правша или левша? — строго спросил Мо.

— Правша, — насторожился Тангл.

— Руку давай. — Моисей протянул открытую ладонь.

Недоумевающий Руфус подчинился, а Мо без предупреждения с силой тряхнул кисть. Еще и обиделся:

— Чего вихляешься сосиской, стой ровно, — приказал он. — Расслабь руку полностью. Пусть висит плетью.

Танцор повторил свой садистский тест еще раз, недовольно фыркнул, уперся свободной ладонью Танглу в грудь и тряхнул по-новой.

— После этого у меня руки по-прежнему одной длины останутся? — весело поинтересовался Руф.

— Сам спросил, чего не хватает. — Мо бросил терзать беднягу, отступил на шаг и оторвал Тангла от земли.

Руфус беспомощно болтался в вихре колючих искорок.

— Сколько в тебе? Шестьдесят? Шестьдесят два? — Моисей с минуту оценивающе взвешивал молодого Танцора.

— Шестьдесят четыре, — со всей суровостью парировал Руф, но, смутившись под ехидным взглядом, добавил: — Когда поем.

— Что тут скажешь? Ешь чаще, — посоветовал тот. — Присядь-ка на корточки.

— Сдается мне, вы надо мной издеваетесь. — Руфус с надеждой искал взглядом Викторию, только на перроне не было ни души.

— Нисколько, — заверил Мо.

Стоило Танглу выполнить нехитрое упражнение, как Моисей ловко взгромоздился ему на плечи.

— Вставай, — скомандовал он.

— Запросто, — разозлился Руф.

Он поудобнее перехватил грузного Танцора за ноги и выпрямился. Колени, плечи и спина заныли, а в лицо бросился жар. Тангл прекрасно знал, что все владеющие Арканом Земли тяжелые, как камни, но и слабаком себя не считал.

— Впечатляет, — хмыкнул мучитель. — Догадываешься, сколько вешу я?

— Тонну, — даже в таком положении Руфус умудрялся шутить.

— Около двух сотен килограмм.

В глазах у Тангла потемнело.

— Это я еще сдвоенный, — похвастал крошка Мо.

Освободившись от лишней тяжести, Руф ощутил себя невесомым перышком. Голова кружилась, в горле пересохло, а в ушах стоял нестерпимый звон. Более дурацкой ситуации для первого знакомства не придумать.

— Знать не хочу, чем вы занимались, — деликатно откашлявшись, призналась Виктория за спинами мужчин. — Но за опоздание приношу свои извинения.

— Тренировались, — охотно пояснил Моисей. — В общем, Тангл, набери три-четыре килограмма, а лучше пять. Тогда посмотрим.

На языке вертелась реплика наподобие «я и так себе нравлюсь», но Руф благоразумно промолчал.

— Леди. — Мо изящно поклонился и направился к зданию вокзала.

По физиономии градом катился пот, так что Руфус поспешил призвать маску. Сейчас Тангл отдал бы все на свете, чтобы проникнуть в мысли Виктории. Если раньше оставалась надежда, то теперь Тень наверняка считала его глупым мальчишкой.

— Я бы не рисковал, заводя серьезные разговоры в таком месте, — заготовленные фразы со скрипом встраивались в неуклюжую сцену.

— Согласна. — Женщина приложила длинные тонкие пальцы к эмблеме Ордена на форме. — Вы пойдете со мной?

— Да, — без колебаний подтвердил тот.

Виктория по-хозяйски притянула Руфуса к себе и отдала приказ Связному. Тангл закрыл глаза. Нежданные объятья отзывались в его груди волной тепла. Мелькнула шальная мысль: «Почему нет, если она сделала первый шаг?». Руки сомкнулись на талии Виктории сами собой.

Но путешествие закончилось слишком быстро, а конечный пункт к романтике не располагал. Резкий свет, белые стены тесной комнаты, запах больницы, — унылые декорации.

— Прибыли. — Женщина неловко отстранилась. — Здесь нас не потревожат.

— Где мы? — чтобы не выглядеть безмолвным истуканом, спросил Тангл.

— В одном из Пансионов Надежды. Здесь лечат моего мальчика. — Виктория сдвинула стул и села.

— Дивного? — уточнил Руф.

— Похищенного, — парировала та. — У несчастного ребенка не было даже имени. Мы назвали его Калеб.

— Недолго думали. — Он примостился напротив.

— Все логично, учитывая его заболевание, — пожала плечами Виктория. — Калеб добрый, рассудительный мальчик, но совершенно неграмотный. Были бы вы настроены дружелюбно, я бы вас с ним познакомила, а так… Калеба нельзя раздражать или пугать. Вы обещали поделиться особенной информацией. Слушаю.

Руфус понимал, что этот треклятый мальчик — единственный очевидный камень преткновения между ним и упрямой Тенью. Но он же способен превратиться в связующее звено, если верно все обставить.

— В прошлом году я столкнулся с той же проблемой, что и вы теперь, — спокойно произнес Руф. — Жертвы Дивного Борджеса, как и он сам, не реагировали на Смотрящих в Ночь. Расследование в этом направлении вывело меня на след одной опасной вещицы. То, что сейчас скажу, — тайна, не подлежащая разглашению. Предположительная причина проблемы — артефакт первой эпохи «Крест Капеллана». Зачем я делюсь сведениями с вами? Вам поручено разбираться с нападениями на мою подопечную. А значит, рано или поздно вы столкнетесь с новыми следами артефакта и с его владельцами. Самим Крестом занимаюсь я.

— Рассчитываете на сотрудничество? — прямо спросила Виктория.

— Рассчитываю, — кивнул тот. — Оно будет полезно нам обоим.

— Будет, но только в том случае, если вы станете с большим вниманием относиться к моим отчетам, — улыбнулась Тень. — Обоюдное доверие, опять же, очень пригодится.

— С отчетом виноват, — покаялся Руфус. — Но у меня есть оправдание. А доверие возникнет само собой, достаточно получше узнать друг друга. Вот вы отчего-то считаете, что я заведомо враждебно настроен по отношению к мальчику-Дивному.

Леди Виктория напряглась всем телом. Сейчас она напоминала сжатую пружину, готовую в любой момент больно щелкнуть по носу.

— Да, никаких положительных чувств я к нему не питаю, но и враждебностью это не назовешь, — честно признался Руф. — Судите сами. То нападение могло ведь завершиться успешно. Могло, но не завершилось. Теперь мальчишка пойман и не опасен. Похищенный он или просто Дивный — невелика разница. Парня все равно ждет суд. Если он покажет себя хоть вполовину достойным вашей заботы, я сам вступлюсь за него.

— Калеб достоин! — горячо заверила Тень. — Непостижимым образом у него даже появились друзья в Пансионе. Кто-то тайком принес мальчику сладостей. Реконструкторы считают, что это сыграло не последнюю роль в улучшении его самочувствия. Калебу очень тяжело. Я стараюсь говорить с ним каждый день, хоть несколько минут. Мальчик быстро устает.

— Он сказал что-нибудь полезное? — оборвал Тангл.

— Реконструкторы пока запрещают допрашивать его, — Виктория поднялась из-за стола. — Взгляните на мальчика сами. Только придется переодеться в штатское. Калеб боится Танцоров.

Тень вышла из комнаты, пообещав раздобыть пару белых халатов. Оставшись в одиночестве, Руфус развеял маску, стянул перчатки и сунул их в карман. Живое общение с Викторией отличалось от того, что он представлял. Увлеченность этой женщины работой импонировала, но не более. Если сравнивать ее с Алисой, сравнение по всем параметрам получалось не в пользу последней, только сердце молчало. Словно внутри сломалось что-то, испортилось. Вроде необходимые составляющие для любви есть, а ее самой нет.

Душу отравляла гадкая мысль: «Маркус, наверняка, не терзался такими пустяками. Покорял, соблазнял и жил дальше». Но Руф всегда понимал, что сильно отличается от своего покойного Наставника, да и становиться на него похожим не желает. С другой стороны, любовь не принесла ему ничего хорошего, вдруг без нее лучше?

Руфус яростно гнал от себя подобные рассуждения. Они напоминали скользкий спуск: оступись — и с оглушительной скоростью сорвешься вниз.

— Плохо переносите перелеты? — участливо поинтересовалась Виктория, протягивая униформу Реконструкторов.

— Просто мысли невеселые. — Руф взглянул в ее светлое лицо и вымученно улыбнулся.

— Оставьте их здесь, — посоветовала Тень. — Калеб тонко чует настроения. Не говоря уже о том, что вам самому без них полегчает.

Сложившееся впечатление, что все женщины коварны, не выдерживало критики. Тангл поймал Викторию за руку.

— Просто хочу, чтобы вы знали… — начал он, но запнулся. — Я искренне надеюсь, что мы сработаемся.

— Одной надежды мало. Поживем — увидим. Берегите дыхание, не тратьте его впустую, — мягко попросила та. — Мальчик спит, и будить его негуманно. Через полтора часа у Калеба процедуры, а после он наш. Кофе?

Слова рассыпались, распались на рваные блестки эмоций. «Чем копаться в себе в поисках ответа на вопрос „а есть ли любовь?“, правильнее просто жить», — логичный и понятный вывод сложился сам собой.

Руфус кивнул. Виктория заперла крошечную комнатку и повела его длинными переходами в сторону завтрака.

Эмьюз думала, что после ночных событий не уснет, но Софья так ловко успокоила ее, что девочка задремала, как только голова коснулась подушки. А подскочив с утра пораньше, Тень отправилась еще раз поблагодарить новую подругу, но Софочки нигде не было. Урд и Клер сбились с ног, разыскивая ее.