Теорема счастья, или Сумасшедший домик в деревне - Галина Куликова

– Его нет.

– Может быть, оно в ванной? – предположила Полина.

– Вы уверены, что вам не приснилось?

– По-вашему, я дура?

Никифоров на этот провокационный вопрос решил не отвечать.

– Иногда людям снятся такие яркие сны, что они принимают их за явь.

– Только не я, – твердо сказала Полина. – Я по двадцать пять раз за ночь встаю к старикам. И уж как-нибудь могу отличить сон от яви.

«Какова штучка! – подумал Никифоров. – Только что вопила на всю деревню, а теперь вон как заговорила! Не-е-ет, пора сматываться». Для очистки совести он обошел заодно первый этаж и убрался восвояси, хотя по лицу рыжей нахалки видел, что она судорожно изобретает способы оставить его при себе. Однако фантазии ей не хватило, и Никифоров удалился, насвистывая и помахивая фонарем.

Остаток ночи Полина бодрствовала. Она включила повсюду свет и принялась приводить дом в порядок, распевая во все горло песни и поминутно выглядывая в окна. Только утром, когда рассвело, она провалилась в сон и проспала до полудня. Есть хотелось так, что она готова была проглотить подошву. «В таком большом поселке наверняка должен быть магазин», – решила она, взяла сумку и отправилась на улицу. Вчера они с Людой как-то не продумали вопрос питания, но Полина решила, что справится с этим сама.

В саду соседнего дома, не никифоровского, а того, над которым ночью пролетало привидение, копошился мужчина лет шестидесяти в панаме. У него были командирские усы с лихо загнутыми вверх кончиками и маленькие хитрые глазки.

– Здрась-сьте! – сказала Полина и ногой захлопнула за собой дверь.

– Здрасьте, здрасьте! – громко поздоровался тот и, распрямив спину, посмотрел на нее, приложив ладонь козырьком ко лбу. – Вселились, значит?

– Вселились, – поддакнула Полина. – А магазин тут у вас далеко?

– Минут за двадцать доберетесь.

За двадцать, так за двадцать – решила она и вышла на дорогу. Оглянулась и увидела, что усатый снова занялся своей клумбой. Никифорова на улице не было, хотя Полина изо всех сил косила глазом в сторону его участка. Она двинулась вперед, но преодолела не слишком большое расстояние, когда заметила человека, который шел ей навстречу с вязанкой хвороста на плече. Чем ближе он подходил, тем медленнее шла Полина. Это был тот самый тип, с которым она только что познакомилась. В панаме, с командирскими усами и все такое.

– Здрась-сьте! – сглотнув, сказала Полина, когда сосед поравнялся с ней.

– Здрасьте, здрасьте! – бодро ответил тот во второй раз и широко улыбнулся.

Она глупо моргнула, развернулась и провожала его глазами до тех пор, пока он не вошел в калитку своего дома. Потом бросилась назад и принялась ломиться к Никифорову.

Тот не сразу открыл дверь, а когда открыл, оказалось, что он еще толком не проснулся.

– Что? Кто? – бормотал он, щурясь от яркого света. Потом узнал Полину и немедленно разъярился. – Я ведь запретил вам являться!

– Послушайте! – у нее был такой радостно-удивленный вид, как будто она, наконец, поняла, что такое пропозициональная формула. – Привидение живет в соседнем доме! Я только что с ним разговаривала!

– Отлично! – сказал Никифоров. – Я рад, что вы подружились. Теперь я могу жить спокойно?

– То есть вам все равно? – не поверила она.

– Вы всю ночь не давали мне спать. Будьте же милосердны! Идите, куда вы там собирались!

– В магазин, – уточнила Полина. – Я умираю с голоду. Привидение сообщило, что до магазина двадцать минут. – Никифоров молчал. – Ну, я пошла.

– Двадцать минут на машине, – сказал он ей в спину. – У вас, конечно, есть машина?

Она остановилась и обернулась. На лице у нее сияла все та же малахольная улыбка.

– Машины нет. Да я пешочком пройдусь.

Никифоров захлопнул за ней дверь и повалился обратно в кровать. Закрыл глаза, полежал немного, потом вздохнул, снова поднялся и посмотрел в окно. Дурочка уходила по дороге в неизвестном направлении. На градуснике, прилаженном снаружи к раме, ртутный столбик дополз уже до 28 градусов. Солнце жарило так, словно ему обещали за это двойную плату. У дурочки ничего не было на голове – ни шляпки, ни панамки, ни платочка. Она пошла прямо так – в шортах и футболке, застиранной до бурого цвета. Вероятно, такого цвета была нить, когда ее только спряли.

Никифоров фыркнул и снова лег. Сладкая истома, которая обычно нежила его тело при пробуждении, решила сегодня больше не возвращаться. И сна не было ни в одном глазу, хотя пять минут назад казалось, что встать с постели ни за что не получится. «Вот зараза рыжая! – в сердцах подумал Никифоров. – И ведь я специально предупреждал. Нет! Ничего на них не действует, на этих баб».

Он принял душ, побрился и отправился завтракать. Открыл холодильник, достал оттуда копченую колбасу, ветчину, сыр, масло… Кусок не лез в горло. Никифоров отчетливо представлял, как рыжая дура, голодная, тащится по солнцу за хлебом. Она обгорит, словно головешка, или свалится в обморок где-нибудь посреди кукурузного поля. Злясь на себя, Никифоров выхлебал кружку черного кофе, натянул джинсы и вывел машину из гаража.

Полина ушла уже довольно далеко и выглядела так, словно только что вылезла из парилки. Кожа стала красной, и веснушки весело поджаривались на носу. Заслышав шум мотора, она отступила на обочину и теперь стояла, прижав к животу матерчатую сумку – родную сестру той пижамы, которую Никифорову посчастливилось лицезреть ночью. Вероятно, с такими сумками старухи в доме престарелых прогуливались по прилегающей территории.

– Садитесь! – велел он, наклонившись и открыв для нее дверцу.

– А, это вы! – сказала она странным размягченным голосом.

– Немедленно садитесь! Как вас там? Поля?

Она полезла в салон, стукнулась головой и, ойкнув, повалилась на сиденье.

– Скажите спасибо, что у меня закончились сигареты, – ворчливо сообщил Никифоров, хотя сигарет у него был полный чемодан. Когда он собирался запойно работать, это было первое, чем он запасался.

– Спасибо, – с трудом выдавила из себя Полина, хотя ей не хотелось принимать от него милостей. Вчера он ясно дал понять, чтобы она ни при каких обстоятельствах не показывалась ему на глаза. А она не послушалась и вытащила его прямо из постели, а теперь еще злоупотребляет, катаясь в его машине. Машина была красивой и большой, Полина понятия не имела, какой она марки, а спрашивать постыдилась.

– Ну? – спросил Никифоров. Настроение у него неожиданно улучшилось. – Как там привидение? Вы что-то такое говорили по поводу вашего с ним знакомства.

– Оно живет в соседнем доме, – светским тоном ответила Полина и обмахнулась рукой.

От нее исходил жар, как от кастрюльки супа, только что снятой с плиты. Никифоров внимательно смотрел на дорогу, но краем глаза следил за тем, что она делает.

– Неужто оно утром вылетело вам навстречу? – хмыкнул он, не зная, что и думать.

Не может быть, чтобы у девицы не хватало винтиков в голове, а он до сих пор этого не понял. На его взгляд, она была нормальная – нормальнее некуда. Только какая-то неустроенная, что ли. Он испытывал к ней примерно такое же чувство, как к приблудной кошке, которая накануне Нового года замерзала на улице и беззвучно открывала розовый рот, и он взял ее домой, потому что знал, что мысль об этой погибающей кошке испортит ему праздник. Теперь она растолстела, как свинья, и спала на его подушке.

Нельзя позволить, чтобы рыжая девица села ему на голову. «Иначе она тоже растолстеет и тоже будет спать на моей подушке», – мрачно усмехнулся он про себя. Нет, ни за что! Когда она наполнит свою доисторическую сумку продуктами, он отвезет ее обратно и забудет о ней раз и навсегда.

– Понимаете, – принялась объяснять Полина про привидение. – Ведь не может быть, чтобы один и тот же человек находился в двух местах одновременно? Я вышла и увидела мужчину в саду. А потом шагаю по дороге – а он идет мне навстречу. Вот я и подумала: это просто мистика какая-то! Тут я вспомнила про то, что случилось ночью и… Вы мне не верите?

Никифоров трясся от беззвучного смеха.

– Это были близнецы Дякины! – пояснил он удивленно таращившейся на него Полине. – Николай Леонидович и Иван Леонидович.

– Боже… – пробормотала она, прикрыв ладошкой глаза. – А зачем они одинаково одеваются?

– Не знаю, – он пожал плечами. – Наверное, нравится дурить людям голову.

– Фу, просто камень с души. – Она помолчала и твердо добавила: – Но ночью по саду все равно что-то летало. Может быть, близнецы Дякины тоже видели это?

– Вот вы вернетесь и сами у них спросите, – весело ответил Никифоров, одной фразой отсекая себя от расследования случая с летающим привидением.

Они подкатили к магазину, и Полина сразу вылезла из машины, вспомнив, что с таким же настроением в детстве сходила с карусели. Было здорово, но, увы, все позади. Впрочем, она может рассчитывать еще на один круг, ведь им предстоит возвращаться обратно.