В гостях у странной сказки - Вландрий Геклов

– Нехорошо, – раздался у него за спиной чей-то голос.

Второй раз за утро Семёнов слышал в свой адрес слово «нехорошо», и во второй раз ему стало ужасно стыдно. Он густо покраснел, что те самые кленовые листья, и повернулся к говорившему. Тот оказался бодрым старичком в чеховском пенсне, клетчатом пальто и изящном шотландском кепи. Пышные усы делали незнакомца похожим на легендарного командарма Буденного.

– Извините, – промямлил Иван, растянув губы в кислом подобии улыбки.

Укоризненно покачав головой, старичок-бодрячок отстранил горемыку в сторону, просеменил к афишной тумбе и ловким отточенным движением пришлепнул на самое видное место розовую бумажку размером в пол тетрадного листа. Отошел на два шага назад, подкрутил командармские усы, полюбовался на творение рук своих, и, оставшись весьма довольным, удалился восвояси, насвистывая незатейливый мотивчик из очередного новомодного мюзикла.

Иван посмотрел вослед беззаботному старичку, повернулся к афишному столбу и скорее машинально, нежели из реального интереса прочитал, что было напечатано на розовом листке.

А напечатано там было следующее:

Выдержав полуторасекундную паузу, Семёнов еще раз перечитал странное объявление. Особенно его внимание привлекла третья строчка (причем, как сверху, так и снизу). Та самая строчка, в коей говорилось о высокой оплате.

«Интересно, – подумал Иван, – а насколько она высока?»

И тут наш герой совершил поступок, о котором впоследствии пожалел не один десяток раз. Он сорвал розовую бумажку, сунул в карман плаща, и, пустившись вдогонку за стариком в шотландском кепи, заголосил на всю улицу:

– Подождите! А насколько высокая?

Глава Вторая, рассказывающая о том, что при желании можно попасть не только в медвытрезвитель, но и в сказку

До чего дошел прогресс,

До невиданных чудес.

Оплата и впрямь оказалась высокой. Серафим Евграфович Семирамидский (а именно так звали бодрого старичка в клетчатом пальто) обязывался уплатить всякому, кто отважится принять участие в задуманном им эксперименте ровно пять тысяч целковых и ни копейкой меньше.

Иван поначалу обрадовался: ведь именно этой, так нравящейся Шуре Балаганову суммы, ему не хватало для полного счастья. Но, вспомнив пословицу о бесплатном сыре, который, как известно, бывает только в мышеловках, невезучий тезка Сусанина посмотрел на нового знакомца с некоторой долей опаски.

– Ваш эксперимент, наверное, связан с огромным риском для жизни, коль скоро вы готовы выплатить такой немалый гонорар? – спросил Иван.

– Ну что вы, молодой человек, – потешно замахал руками Семирамидский. – Уверяю вас, эксперимент самый, что ни на есть безопасный.

Подобный ответ еще более насторожил Семёнова. После того, как несколько лет назад все его сбережения упорхнули вместе с бабочками из «МММ», он с недоверием относился к любым заверениям о быстром и легком обогащении.

– А сколько продлится этот ваш эксперимент? – поинтересовался Иван.

– Минут так тридцать-сорок. – Подумал, добавил: – От силы час.

– Извините, но какой смысл платить такие крупные деньги за абсолютно, как вы утверждаете, безопасный, и к тому же весьма кратковременный эксперимент?

Обладателя шотландского кепи нисколько не смутила подобная постановка вопроса. Он щегольски подкрутил правый ус, сказал:

– Видите ли, юноша. Пять долгих лет без выходных, проходных и отпусков я шел к осуществлению своей заветной мечты. И вот сейчас, когда я стою на пороге, быть может самого величайшего открытия в истории человечества, я просто не имею морального права медлить. А уж тем более скупиться. Я рассуждаю так: чем выше вознаграждение за участие в эксперименте, тем быстрее найдется человек, желающий это вознаграждение получить. – Серафим Евграфович лукаво подмигнул Ивану. – И, кажется, я не ошибся.

Семёнову показалось, будто Семирамидский принимает его за охотника до легкой наживы. Иван залился багрянцем, что юная курсистка, невнятно пробормотал:

– Вы не подумайте чего такого… Просто… М-м-м… Мне очень нужны деньги.

– Деньги не нужны лишь бабочкам да птичкам, – отшутился Серафим Евграфович. – Однако, юноша, поспешим в лабораторию. Здесь совсем недалеко. – Старичок азартно потёр ладони. – Мне не терпится поскорее приступить к эксперименту…

Пресловутая лаборатория располагалась прямиком в квартире Серафима Евграфовича: занимала одну из двух комнат убогой, явно не дотягивающей до царских палат хрущёвки. Вся лаборатория – комнатушка два на пять, заставленная до самого потолка (от силы два сорок) разнообразнейшей хитроумной аппаратурой.

Невиданные приборы утробно урчали, пыхтели, фыркали, сипели, изредка перемигиваясь разноцветными лампочками и датчиками. Количество кнопочек, пимпочек, пумпочек не подлежало подсчету, звёзд на небе – и то меньше.

О назначении большинства агрегатов Иван не имел ни малейшего представления. Скажу вам по секрету, гуманитарий до мозга костей, Семёнов порою не мог управиться даже с кухонным комбайном и телевизором.

В центре комнаты, на единственном свободном от приборов пятачке, располагалось сиденье, надо признать, весьма своеобразной конструкции. Оно причудливо сочетало в себе элементы стоматологического и гинекологического кресел. Странное устройство опутывала целая паутина разноцветных кабелей и проводов. Самый толстый кабель, сытой анакондой растянувшийся через всю лабораторию, соединял чудное сиденье с компьютерным монитором.

– Присаживайтесь. – Серафим Евграфович гостеприимно указал на диковинное кресло.

– Надеюсь, это не электрический стул? – не совсем удачно съюморил Иван.

– Какие глупости, – фыркнул экспериментатор. – Сей предмет, смею вас заверить, абсолютно безопасен. Устраивайтесь поудобней.

«Не самая удачная шутка, – подумал Семёнов. – Разве можно чувствовать себя удобно, когда ноги находятся выше головы?».

Тем не менее, добровольный «агнец» от науки не без труда взгромоздился на причудливое кресло, окрестив его про себя «жертвенным алтарем».

– Прежде чем дать окончательное согласие на участие в вашем эксперименте, – сказал Иван, угнёздываясь на «алтаре науки», – я бы хотел узнать о нем немного поподробнее.

– Всенепременно, любезнейший! – Семирамидский заложил руки за спину и с видом заправского лектора повел рассказ: – Многие годы я потратил на создание совершенного компьютера. Компьютера, способного хранить и обрабатывать в недрах своей памяти доселе неведомые, практически безграничные потоки информации. Не без гордости скажу: мне это удалось. Вот она! – Восторженный ученый обвел заставленную аппаратурой комнату рукой. – Вот она, думающая машина нового поколения. Я назвал её «ЭлИС».

– Эллис? – переспросил Иван. – Алиса что ли?

– Нет. «ЭлИС» означает – Электронный Интеллект Семирамидского.

– А-а-а, – со знанием дела протянул Семёнов, хотя толком пока ещё ничего не уразумел.

– О технических деталях своего изобретения, – продолжил лекцию Серафим Евграфович, – я, пожалуй, умолчу. Пусть это останется моим маленьким ноу-хау. Тем более, вряд ли вам будут интересны сухие научные выкладки и математические формулы… Хочу заострить ваше внимание на главном. Память моей машины безгранична, как сама Вселенная! Вот на этом диске, – в руке изобретателя блеснула серебристая круглая пластина, размером чуть меньше обыкновенного CD, – может быть записана вся мировая библиотека. А несколько десятков таких дисков способны хранить всю, накопленную на сегодняшний день человеческой цивилизацией информацию!

– Ух ты, – только и смог вымолвить Иван.

– Но самое интересное, – продолжал увлекшийся лектор, – это то, что «ЭлИС» на основе заложенной в его память информации способен сам, без помощи человека, моделировать новые миры! Я назвал их Вэ-Эм-Эс – Виртуальные Миры Семирамидского.

«Смерть от скромности дедушке явно не грозит», – схохмил про себя Семёнов, но вслух ничего не сказал.

– Вы только представьте себе, юноша. Новый, никому неведомый мир! Мир, пусть и виртуальной, но всё-таки реальности!!!

Глаза Серафима Евграфовича сияли восторженным огнем, точно у перебравшего валерьянки мартовского кота. Волосы на голове вздыбились, усы вибрировали, точно громоотводы на заводских трубах в июльскую грозу, из ушей, казалось, вот-вот повалит пар. В данную секунду ученый напоминал какого-нибудь оманьячившегося профессора из третьесортного голливудского ужастика.

– И вот что поистине грандиозно! – все более и более распалялся Семирамидский, – Человек, попавший в такой виртуальный мир (сокращённо Вэ-мир), сможет жить там такой же полноценной жизнью, каковой мы с вами, разлюбезнейший, живем в этом, реальном мире!