Танец с граблями - Маргарита Южина

К Кире подбежала бледная заведующая.

– Кирочка, ты не бери в голову, сама понимаешь – нервы! Ну какая мать такое выдержит? Ах ты черт, и надо же было этому случиться как раз сейчас, когда Компания решила перевести нам деньги!

– Но мы же не виноваты…

– Ах, ну кого это сейчас волнует!

Домой Кире удалось добраться только к одиннадцати. Услышав, что входная дверь хлопнула, к ней тут же прибежала Маша.

– Ну, как ты? Чего домой не торопишься? ыыние? – прищурила она свои хитрые глаза.

Кира вздохнула поглубже и принялась рассказывать обо всем, что сегодня произошло.

– И, главное, Рускова эта так на меня накинулась, – Кира чуть не плакала от обиды. – Я понимаю, у нее такое горе, но есть же слова, которыми нельзя так запросто бросаться!

– Не обращай внимания. Найдется парнишка, вот увидишь. Он у вас самостоятельный, я помню, ты рассказывала. Может, к дружку какому-нибудь забрел, заигрался. Завтра утречком проснешься, а тебе звоночек – не беспокойтесь, Кира Сергеевна, нашлось наше сокровище, наши вам извинения.

Однако наутро никакого звоночка не было. Кира позвонила Татьяне, но та только на старушечий манер заголосила в трубку:

– Пропал наш Димочка-а-а, пропала наша ягодка-а-а, а и на кого же нас поки-и-иинул!..

– Татьяна, прекрати балаган! Парня искать надо, а она в трубку воет! – рассердилась Кира. – Ты лучше скажи, у тебя знакомых в милиции нет?

– Не-а, а тебе зачем? – напарница вмиг исправилась и перестала голосить.

– Я думала, если есть знакомые, так найдут парня побыстрее, – разочарованно протянула Кира.

– Здрасьте! У Русковых, наверное, и в милиции своя рука есть, и в частном агентстве. Если деньги в кармане бренчат, кого угодно отыскать можно. Бабки у Русковых есть, а у нас нету, так что, Димку, конечно, жалко, но… что мы можем?

Киру раздражал тон напарницы, но та была где-то права.

Успокаиваться не получалось, и вечером Кира позвонила дочери.

– Оля, здравствуй, доченька. Как вы там? У вас все хорошо?

– Да, мам, все нормально. Сейчас вот сижу, Вадьке рассказываю – встретилась мне в подъезде какая-то тетка чумная, прицепилась – не отодрать. За рукава хватается, кричит: «Ты Ольга? А мать твоя где?» Я ей популярно объясняю, что, мол, я уже год, как с мужем живу, а не с матерью, а она ничего не соображает! Это, мама, от того, что я так молодо выгляжу! Вон, Вадька хохочет, говорит.

– Оля! Оленька! Как выглядела та женщина? Молодая, старая? Косая? Кривая, какая? – кричала в трубку Кира.

– Мама, она никак не выглядела, она просто была здорово пьяная. И, по-моему, это наша соседка. Зря я тебе рассказала, будешь теперь всю ночь ужасы про меня придумывать. У нас все нормально, мамочка.

Кира совсем в этом не была уверена. Видимо, у несчастной Русковой начались психические сдвиги, в этом ничего удивительного, конечно, нет, но что делать Кире? Неужели ее дочь в опасности? Оля-то в чем провинилась? Однако что-то надо решать. Уговаривать Рускову бесполезно, она и сама не знает, что выкинет в следующий момент, надо искать Диму. Кира давно бы кинулась на поиски, если бы знала, как это делается. Но она даже представить себе не могла – с чего начинать? И потом еще этот спонсор! Не даст деньги, и как тогда жить?

Кира ненадолго задумалась, а потом решительно сняла трубку. Что там Ирочка Петрова говорила? Кое-кто у нас бывший опер? Тогда именно он нам и нужен.

Трубку долго не снимали, а потом послышался сонный голос:

– Алло, Кауров слушает.

– Игорь Андреевич? – залебезила Кира. – Очень рада вас слышать. Мы с вами в ресторане познакомились. Вы еще черт знает что напридумывали обо мне, помните? А я обиделась. Вы знаете, я передумала, оказывается, вы мне жутко, просто жутко интересны! Скажите, вы сейчас не могли бы ко мне подъехать?

На некоторое время в трубке повисла пауза, а потом Кауров недовольно заговорил:

– Вы, если я правильно понимаю, та барышня из ресторана, которая что-то там о классической скромности лепетала?

– Да, я та барышня, перед которой вы вчера извинялись по телефону, – уже жестче добавила Кира. Похоже, этот индюк опять принимает ее черт знает, за кого. – Вы мне сейчас очень нужны. Просто необходимы!

– А вы знаете, сколько сейчас времени? – хмыкнул Кауров.

– Да при чем здесь время?! – обозлилась вконец Кира. – У меня случилось несчастье! Пропал мальчик из моей группы, а его мама – немножко больная психически, но это понятно… Так вот, она теперь угрожает моей дочери. Грозится ее убить, между прочим, если я не верну ей сына! А вы, как мне сказали, на государственной службе не состоите, вы неудачник, времени у вас навалом, вас же отстранили. Вам все равно делать нечего, так помогите!

– Неудачник, да? А вы, похоже, из счастливчиков – ребенок пропал, дочь в опасности, и помощи ждать неоткуда.

– Не цепляйтесь к мелочам! Последний раз спрашиваю – будете помогать, бревно бесчувственное?!

– И вы еще воспитываете детей?!

Кира в ярости бросила трубку. Однако выхода не находилось. Она вновь принялась нажимать на кнопки.

– Ир, привет, это Кира.

– С ума сошла, да? – сонно забормотала Петрова. – Я никак уснуть не могла, снотворное приняла, а ты всю малину испоганила.

– Ира, как мне найти адрес Каурова, придумай, а? – проигнорировав стенания подруги, спросила Кира.

– А тебе надо срочно? – встрепенулась та. Все, что касалось дел сердечных, Ирочка мимо себя не пропускала, а сейчас, как ей показалось, Кира просто сгорала от чувств. Вон, даже до утра не могла дотерпеть. – Та-а-ак, а у тебя есть его номер телефона?

– Ага, от шести обратно считай – его номер получится.

– Ну тогда… Подожди, я посмотрю по компьютеру, вдруг повезет… – Ирочка потащилась вместе с трубкой к компьютеру и минут через двадцать выдала: – Кауров… Кто он у нас? Игорь Андреевич?.. Сейчас… О! Тебе везет! Есть, пиши адрес – Корчагина, пять, квартира девять. А ты прямо сейчас к нему поедешь?

– Нет, Ирочка, я ему открытку хочу послать, – не стала распространяться Кира и вежливо отсоединилась.

Совсем потеряв голову, она вызвала такси, натянула куртку и сбежала вниз по лестнице.

Таксист был неразговорчив. Машина неслась по ночному городу, и Кира не переставала удивляться – почти не ощущалось, что на дворе ночь. Везде горели фонари, звучала музыка, призывно мигали рекламы ресторанов, баров, жизнь начиналась какая-то совсем другая – яркая, шалая, беззаботная.

– Вам какой дом? – хмуро спросил водитель.

– Корчагина, пять, – прилежно повторила Кира и снова уставилась в окно.

Конечно, ее Леонида понять нетрудно – кто же захочет поменять такую праздничную жизнь на серую бытовуху! Вон сколько девочек молоденьких, прямо сами на машину кидаются, шельмы!

– Вы долго будете сидеть? Расплачивайтесь, мы уже минут пять, как приехали, – влез в ее раздумья неприветливый шофер.

Кира расплатилась, выскочила из машины и уверенно направилась в первый подъезд.

Дверь девятой квартиры была обита самым обычным коричневым дерматином, она ничем не отличалась от остальных, но у Киры почему-то сердце затрепетало где-то в горле, а дышать она стала неприлично часто от волнения. Она набрала в грудь побольше воздуха и изо всех сил нажала на звонок.

Неожиданно мелькнула мысль – а вдруг этот Кауров сейчас не один? А если у него имеется вполне законная жена?

– Вы кнопку-то отпустите, – посмотрел на нее Кауров, открыв дверь.

Да, определенно все эти волнения выбили Киру из колеи, она даже не заметила, что он уже открыл. Кауров почему-то совсем не был похож на опера. Даже на бывшего. Крепкий, высокий, коротко подстриженный, он серьезно смотрел на Киру, а губы его так и норовили расползтись в иронической усмешке. И самое обидное – он совсем не был похож на неудачника!

– Я к вам, – шагнула Кира за порог, не ожидая приглашения. – Вы черствый, грубый мужик, у вас нет сердца, вы бросаете несчастную даму в беде, вы наглец.

– Сейчас вытолкаю вас за порог и захлопну дверь, – вежливо предупредил хозяин, и губы его опять дрогнули. – У вас есть деньги на обратную дорогу?

– Ни фига! Я никуда отсюда не уйду! У вас есть жена?

– У меня есть нечто пострашнее, – усмехнулся Кауров и крикнул в комнату: – Босс!

Из комнаты неторопливо вышел огромный пепельный дог и уставился на хозяина. Вернее, дог был голубой. Самый настоящий голубой, но в последнее время Кира даже слово это опасалась произносить – на телеэкранах и в быту так испохабили этот цвет, что для себя она решила – пес пепельный.

– Впечатляет? – спросил Кауров, щурясь, как кот, и все еще не приглашая даму в комнату.

Кира вытянулась в струнку, от обиды у нее запрыгал подбородок: такой подлости она не ожидала.

– Ну? И какую сказку вы хотели рассказать мне на ночь? Что-то про страшное похищение и еще про дикую угрозу, так, по-моему? – вовсю кривлялся довольный собой Кауров. – Вы здесь будете сочинять, или в кухню пройдете? Или вы намерены, как Шехерезада, излагать все в спальне?