Агентурная разведка. Часть 4. ПГУ.ru. Взаимодействие - Виктор Державин

Выбор за мной. Это моё неотъемлемое право. Электронные средства связи я очень мало использовал, только для подачи условных сигналов и на самые экстренные случаи оставлял. Короткие сообщения, через бар. Остальное через тайники. Я ещё от Громова знал, что в девяти случаях провала разведчиков из десяти, причиной была связь: ошибки, лень, просчёты и незнание (своевременное) о новых способах контрразведывательной работы противника. Последнее было самым непредсказуемым и вполне естественным. Отсюда определённое недоверие к техническим (электронным) средствам (схемам) связи и подачи сигналов.

В свою очередь, Коваленко использовал курьеров (на жаргоне ГРУ — гастролёр). Кто эти курьеры я не знал.

Поскольку этот вопрос вызывал у меня огромное беспокойство, то я подробно расспросил Коваленко о том, как это работает. Он меня успокоил, всё выглядело надёжно. Написал, что курьеры — это наши же офицеры, прибывшие сюда в туристических целях, реже в деловых целях. Иной раз просто транзитом по пути на пляжи Мексики и Доминиканы или в другие страны Латинской Америки. Или агенты-иностранцы, полностью проверенные и подконтрольные. В любом случае они быстро покидают США и следуют в страны со слабым контрразведывательным режимом, а там, уже в отеле, они передают материалы нашим офицерам. Далее, как правило, документы немедленно попадают к резиденту ГРУ в этой стране, но и он с ними знакомиться не имеет права. Вскрываются пакеты резидентом только в присутствии шифровальщика. Первым делом, естественно, проверяются соответствующие «маркеры», которые мною установлены строго по инструкции. Это уже проверка курьера. Составляется и подписывается акт. Далее документы забирает шифровальщик. Понимая моё искреннее беспокойство по поводу шифровальщиков, Коваленко мне и это нормально разъяснил. Объяснил, что все шифровальщики ГРУ закончили Череповецкое высшее военное командное училище связи, других нет и быть не может. Вообще офицеров радиоразведки всех уровней, от разведывательных батальонов мотострелковых и танковых дивизий до самых важных резидентур ГРУ во вражеских столицах, готовит только это училище. Соответственно негласный отбор будущих абитуриентов, позднее — курсантов, начинается через ФСБ ещё со старших классов школы и далее только по нарастающей. Поэтому шифровальщик в резидентуре ГРУ, в любой стране, и тем более в США, Великобритании и странах «подскока» — это просвеченные насквозь люди и их семьи. Кроме того, шифровальщик никогда не покидает территорию посольства, даже в отпуск не ездит, проживает прямо на его территории. Прибытие и убытие из страны только в сопровождении одного, а часто двух, офицеров ГРУ. Даже в туалет в аэропорту он один не ходит.

К этому времени, и в связи с коренным изменением моего статуса, изменилось и моё отношение к тайникам. Всегда существовало требование ГРУ об использовании тайника только один раз. Сейчас из сообщения гремело требование, я прям представил хороший командирский мат на директрисе БМП (участок местности с вышкой на полигоне), когда стрельба от чего-то «не пошла» или «первый выстрел» не произошёл ровно в «семь-ноль». Поскольку устройство тайников мне давалось с большим трудом, это требование я игнорировал, а моё руководство, хоть и нехотя, с раздражением, но с этим соглашалось.

После этих грозных сообщений система работы с тайниками была мною устроена уже в полном соответствии с инструкцией. Как?

Во-первых, у меня давно было оборудовано несколько тайников для хранения, о них знал только я. Эти тайники нужны для хранения различных специальных средств, фальшивых документов, денег и прочего. Они нужны на разные случаи, включая полный провал и экстренную эвакуацию. Это святое и соблюдалось мною всегда неукоснительно.

Во-вторых, были тайники для передачи сообщений и материалов, официально они назывались «тайник для связи», я их устроил большое количество, в основном рядом с опорами линий электропередач, и другими линейными объектами, всё строго по инструкции. Такие тайники можно было легко найти и проведение каких-либо земельных работ в этих местах крайне маловероятно. Эти тайники стали одноразовые — как и требовал этот грозный из штаба ГРУ.

Во всех тайниках закладывал материалы в пластиковый, водонепроницаемый контейнер.

Инструкции ГРУ строго запрещали использовать в качестве тайника какие-либо дупла деревьев, сливные бачки унитазов и тому подобное, что частенько можно увидеть в фильмах.

В моем случае ситуация со связью осложнялась тем, что я совершенно не владел технологией тайнописи, шифроблокнотами и прочими микрографиками, микроточками. Просто не хотел этому учиться самостоятельно, по инструкциям. Впрочем, не только поэтому, но и то что они казались мне уже устаревшими.

Поэтому работал проще, гораздо проще, чем это приято было в ГРУ. В конце концов это прежде всего мои риски. Как? Например так: приходил в ресторан, направлял фото блюда или нескольких блюд по условному адресу. Подгонял под определённую цену. Наши понимали, что это значит. Иногда получал фото из московского или новосибирского ресторана от «друга» в ответ, с приветственными всякими словами и комментариями. Это ничего, как правило, не значило. Но самое главное, что мой собеседник задавал вопрос о стоимости чека. Интересно же что и сколько стоит в этих ваших Бостонах и Америках. Вполне нормальный вопрос. Я фотографировал этот чек, подгонял его под нужную цифру. К примеру чек был на 125 долларов, значит тайник № 12, в моей собственной нумерации. Или чек на 86 долларов, значит тайник № 8. В резидентуре этот номер имел, конечно, свою буквенно-цифровую комбинацию. Ну и всё в таком духе.

Глава 2

Вместе с инструкциями пришли рекомендации от психологов, по работе с такими как Нино, из которой я узнал, что для значительной части артистов балета актуальна проблема преодоления страхов, среди которых наиболее типичными являются: боязнь педагога, страх профессиональных экзаменов, страх считаться неперспективным. Короткое резюме: балерины, увы, не внеземные создания, а такие же, как большинство из нас, «приземленные» люди. У каждой — свои привычки. Они тоже бывают жизнерадостными и хмурыми, тихонями и стервами. В чем не откажешь, есть одна общая черта для всех. Они — трудоголики. Без самоотдачи на сцену путь заказан. Даже для того, чтобы хоть на час-другой стать фарфоровой статуэткой из бабушкиного серванта. Кроме того, моё внимание обратили на то что почти у всех артистов присутствует такое качество личности как тщеславие, то есть болезненная потребность доказывать свое превосходство, получать похвалу от окружающих, добиваться славы и почестей. Это отрицательное качество личности и именно оно мне сейчас нужно.

Благодаря полученным материалам я не плохо подготовился к первой встрече с Нино. Но… было одно «но». Кто-то, неизвестный и очень консервативный из ГРУ, возможно из академии