Сладкая для Палача - Елена Синякова

Он не отводил взгляда, пробирая им до костей.

До странной неподдающейся дрожи в коленях.

— Мне нужна правда.

— И только это?..

Теперь он замолчал, а я ощутила мурашки на коже под толщей спортивного костюма и своей куртки, которая не спасала ни от холода, ни от его странных пронзительных взглядов.

Мне казалось, я знаю, о чем он думает.

Что прокручивает раз за разом в своей шальной и такой безумной голове — и от этого становилось жарко.

Громила молчал какое-то время, а потом и вовсе откинулся назад, упираясь своей мощной спиной в стену, и неожиданно протянул:

— В клубе было полно мужчин, которые стояли гораздо ближе к тебе. Почему ты поцеловала именно меня?

Я сжала губы, понимая, что ответить мне нечего.

И что я снова начинаю краснеть, оттого что вспоминаю наш поцелуйчик.

М-да. Про скромный я, конечно, очень погорячилась.

Хотя лично я вела себя примерно. Почти.

Просто когда под твоими руками оказывается весьма выразительное мужское тело, которое обычно можно видеть только в журналах с нижним бельем, то сложно удержать себя от того, чтобы не пожамкать его хотя бы вскользь.

В конце концов, никто не знает, когда еще привалит такая неожиданная радость посреди вечного кипежа в жизни.

Кто ж знал, что это самое «тело» само возбудится и не пожелает тебя потом отпускать?..

Вот и я не знала!

А потому в какой-то момент искренне испугалась, что весь мой гениальный побег закончится незапланированным изнасилованием прямо у стеночки в одном из клубов, название которого я даже не запомнила!

И вот он сидел передо мной и смотрел в глаза так, что было ощущение, будто одежда на мне скоро задымится, а потом и вовсе превратится в горстку пепла под ногами.

А он продолжит ровно с того момента, на котором мы остановились в клубе.

И еще я отчетливо понимала, что просто так он теперь не отвяжется, а значит, действовать нужно было очень радикально.

— Просто ты на дороге попался.

— Просто? — хмыкнул он, явно не поверив, а я насупилась, шикнув:

— Да! ПРОСТО!

— Значит, дело не во внешности и каких-то особенных качествах?

— Какие качества я могла рассмотреть в тебе за пару секунд?

— Кроме ширины плеч и роста?

— Вот именно!

Маньяк хохотнул и забавно выгнул брови, а я поняла, что снова спалилась. И вообще рядом с ним вела себя не очень благоразумно и уж точно совсем не логично!

— Да что мне могло в тебе понравиться? Волосы не черные, не кареглазый! А какой-то…

Я пыталась понять, что еще сказать, при этом пристально рассматривая то, что видела, не без любопытства, пока он не хохотнул:

— Бурый?

— Точно! Как медведь!

Маньяк снова улыбнулся, словно был доволен услышанным, хотя я надеялась на обратный эффект — чтобы он надулся и ушел в закат, оставив мне только воспоминания о моей оплошности.

Но такого, видимо, было не пронять.

И потому я выпалила то, что считала самым отвязным и шокирующим:

— Слушай, красавчик! Давай я дам тебе отыметь меня в попку? Ты получишь то, что захотел в клубе. И исчезнешь из поля моего зрения с чувством выполненного долга, ок?

Челюсть громилы клацнула от шока.

Ха!

Не ждал такого?

А что делать, если я еще в раннем детстве поняла одну простую истину: если хочешь выжить в самом опасном квартале, где каждый день кого-то насиловали, убивали и грабили, то радостно ори при виде раздевающегося маньяка: «Ого какой! Дай потрогать!» — и сбивай его с толку.

Может, тогда у тебя будет шанс сбежать и не стать новой жертвой, которую через несколько недель найдут в канаве с перерезанным горлом.

Он поднялся со своего места настолько резко, что я в буквальном смысле подпрыгнула, схватившись руками за решетку, и поспешно отвернулась, чтобы скрыть страх.

— Осторожнее с такими словами, девочка.

У него изменился голос.

Стал низким.

И хриплым.

А у меня волосы поднялись на затылке дыбом, когда я ощутила всем телом, что он встал прямо за мной, возвышаясь более чем на голову.

И пускай руками не трогал и не пытался зажать сзади, но было какое-то жуткое непередаваемое ощущение опасности и электрических разрядов, которые пронзали воздух вокруг нас.

Я струхнула.

Определенно.

Он стоял слишком близко, молча смотрел на мой затылок и явно думал не о самых приличных вещах с моей слишком дерзкой подачи.

А я понимала, что в участке мы остались совсем одни.

Закрытые за этой чертовой решеткой.

Потому что один горе-полицейский повез другого горе-полицейского со сломанным носом в приемный покой.

Я бы не удивилась, узнав, что они в принципе закрыли участок.

Изолировав нас здесь.

Вдвоем.

И если он решит что-нибудь сделать, то кричать и звать на помощь просто бесполезно.

— А ведь была такая смелая в клубе, — вдруг проговорил он приглушенно и всё так же хрипло, отчего по позвоночнику прошла дрожь, и две ладони зажали меня у решетки, когда он приподнял руки, взявшись за них рядом с моими руками.

Он по-прежнему даже кожи моей не касался, а меня обдало жаром от макушки до пяток.

Этот жар шел от него.

Настолько ощутимый, что я облизнула пересохшие вдруг губы.

— Но теперь едва дышишь и пытаешься понять, кто тебя сможет спасти от меня.

— Я не боюсь тебя, — проговорила я, но голос предательски дрогнул, и мужчина за моей спиной хмыкнул, давая понять, что он не верит моим словам.

Я напряглась всем