Ваше слово, мсье комиссар! - Андрей Щупов

И снова охрана Байяра захихикала. Впрочем, уже не столь единодушно и оживленно. В короткой стычке двоим из них основательно досталось. Кроме того они по-прежнему вынуждены были удерживать на месте вырывающегося из рук комиссара. Однако, как Монг не сопротивлялся, ему все-таки разжали зубы, и содержимое ампулы оказалось на языке. Из поднесенного графина в рот хлынула вода, и он вынужден был сделать глоток.

— Вот и все, дружище Монг. Для нас игра закончена, для вас она только началась. Поверьте мне, кое в чем я вам даже завидую. Как ни крути, вам суждено увидеть этот мир таким, каким никогда его не увидеть нам, — Байяр склонил набок голову. — Может, что-нибудь скажете напоследок, а? Ваше слово, мсье комиссар!..

Однако полицейский молчал. Его наконец-то отпустили, и этому были, очевидно, причины. С напряжением Монг прислушивался к себе, ожидая резей в желудке, головокружения, других болезненных симптомов. Но ничего пока не происходило. Лишь ныла от безжалостных пальцев горилл челюсть и гулко колотилось сердце в предчувствии скорого конца, пугающей неизвестности.

— Что ж, — подытожил Байяр. — Будем считать, что от последнего слова вы отказались. Тем хуже для вас, — очень скоро возможность общаться с этим миром для вас окончательно пропадет…

Мордашка Горбика прыгала и кривилась где-то там за пеленой век. Облепленные дорогими картинами стены дрожали от хохота горилл.

Монг сидел, зажмурившись, не в силах произнести ни звука. Ужасное все-таки свершилось! Вернее — начинало вершиться. Голос, который он услышал, собираясь ответить самоуверенному мафиозо, поверг его в шоковое состояние. Полицейский говорил теперь почти также пискляво, как и этот полоумный ученый! И это казалось тем более ужасным, что он до сих пор не мог поверить всему тому, что ему рассказали. Монг и мысли не допускал, что россказни Байяра и Горбика могут оказаться правдой. Слова их были нелепицей, лишним поводом поиздеваться над представителем правопорядка. Так он считал еще пять минут назад, а сейчас…

Комиссар явственно ощущал чудовищные перемены, затронувшие его тело. Все и впрямь раскручивалось чрезвычайно стремительно. С пугающей неотвратимостью ноги Монга отрывались от пола, возносясь вверх, а руки на подлокотниках уже лежали также вольготно, словно находились на двух гладко обтесанных бревнах. Костюм съеживался и оползал, коробился на плечах и в поясе. А кругом заходились в басовитом хохоте гориллы Байяра.

— Ну-с… Пожалуй, хватит, — Байяр пристукнул по столешнице. — Простите моих ребят, комиссар. Они чересчур смешливы, но думаю, вы понимаете их чувства.

— Что со мной? — в отчаянии пропищал Монг.

— То, о чем вам только что поведали. Или вы нам так и не поверили?.. Напрасно. Мы были с вами искренни. И вам следует признать, что изобретению Горбика и впрямь нет цены. В сущности он избавил нас от массы проблем, создав средство от докучливых людей.

— Средство от копов, — обезьянье личико, лучась гадкой улыбкой, приблизилось к комиссару. — Как вам нравится это название, господин комиссар?

Наручники спали с истончавших рук полицейского, и, сжав пальцы в кулаки, он со всех сил оттолкнул от себя страшное лицо. Горбик злобно взвизгнул. Шагнувший вперед Вилли небрежно протянул ладонь и прижал трепыхающегося комиссара к креслу.

— Только не вздумай кусаться, коп. Голову откручу!

А комиссар и в самом деле намеревался укусить охранника за палец. Что еще мог он противопоставить этому верзиле? Подросток замахивающийся на взрослого!.. Монг продолжал катастрофически терять в весе, а Горбик вновь был рядом, дыша в лицо и ощупывая его своими костлявыми руками.

— Вы ведь, верно, слышали про средство от крыс и тараканов? — злобно шипел он. — Мое средство будет избавлять общество от любопытных полицейских.

Помахав Монгу рукой, Байяр степенно приблизился к двери.

— Извините, комиссар, но вынужден распрощаться. Понимаю, что не совсем корректно покидать вас в такой час, но честно сказать, я не любитель подобных сцен, да и вы кое в чем передо мной провинились. Изувечить такой изумительный шкафчик! Спрашивается, зачем?.. Горбик, сообщи, когда все будет кончено.

— Обязательно, босс!

Монг не верил глазам. В сопровождении телохранителей мафиозо покидал кабинет, оставляя его наедине с этим чудовищем. Вот если бы такому случиться полчаса назад! Не сейчас, а тогда! Теперь же подобный оборот дела его скорее страшил, чем радовал. Он был совершенно беззащитен…

Дверь захлопнулась, и, подскочив к ней, Горбик торопливо щелкнул замком. Обернувшись к Монгу, обнажил в улыбке неровные желтоватые зубы.

— Обожаю маленьких копов!..

Комиссар тем временем яростно выпутывался из одежд. Собственный костюм превратился в ловушку. Смятым шатром он облепил тело со всех сторон, и Монг метался на сидении, с руганью освобождаясь от исподнего, от безразмерного полотнища рубахи, тяжелых кулис пиджака. Цепким движением Горбик сгреб тряпичный ворох и тем самым невольно помог ему высвободиться. Монг так и не понял, через какую дыру ему удалось выскочить — через рукав ли, через ворот, но главное заключалось в ином: он был наконец свободен. Хотя… О какой свободе можно было толковать в его положении? Лишенный одежды, он напоминал сейчас детскую ожившую куклу, а щерящийся Горбик высился над ним десятиметровым утесом. И снова этот утес тянул к нему свои омерзительные, чуть подрагивающие от возбуждения руки. Надо было бежать — и бежать со всех ног.

Карабкаясь по спинке кресла, Монг неожиданно заметил, что значительно превосходит преследователя в проворстве. Он не только избежал растопыренной пятерни, но и успел взобраться на зеркальную твердь стола. По крайней мере отсюда Горбик уже не казался таким высокими и устрашающим. Впрочем, положения это не спасало. Ученый-маньяк приближался к нему, и отступать было некуда. В распоряжении Монга находилась лишь недалекая протяженность стола. Бросившись к противоположному краю, комиссар на ходу перепрыгнул через золоченую пепельницу, боднул плечом фарфоровую вазу и под звон разлетающихся осколков затормозил перед пугающей пропастью.

Это был конец! Стол оказался западней, не имеющей выхода.

Озираясь, Монг внезапно рассмотрел среди письменных приборов собственный револьвер. Действительно! Ведь этот недоумок выудил его из корзинки! А оружие — это все-таки оружие…

Еще не зная в точности, что собирается предпринять и не дожидаясь, когда Горбик обойдет стол, комиссар сделал рывок. Он торопился, как никогда. Его «Полицейский-Специальный» всегда был на боевом взводе, — все, что ему следовало предпринять, это лишь навести оружие на цель и нажать спуск. Малость, от которой зависела сейчас столь многое…

Лишь подбежав к револьверу, он понял, что ничего из его замысла может не выйти. Роковые секунды бежали, сливаясь в гибельные минуты. Он уменьшался, и ему было не поднять оружие уже и двумя руками. И все же… Он зыркнул в сторону спешащего к нему Горбика и всем телом навалился на револьверную рукоять. Подобием карусели оружие развернулось стволом в направлении опасности. Времени на то, чтобы проверить правильность наводки, практически не оставалось. Наклонившись вперед и, словно гребец ухватившись за металлическую дугу спуска, Монг напряг спину. Что-то поддалось в стальной конструкции, и ахнуло так, что на мгновение он потерял сознание.

Звон в ушах и проявление из небытия далекого потолка… Отброшенный револьвером, комиссар лежал на спине и, повернув набок голову, мутным взором наблюдал, как верещит у стены Горбик. Полоумный ученый зажимал руками кровоточащий бок, обезьянье личико его бледнело на глазах. Впрочем, и полицейский чувствовал себя не лучше. От «орудийной» отдачи ныла каждая косточка, тело, должно быть, превратилось в сплошной синяк. Он не сомневался, что умрет немедленно, и потому с изумлением ощущал, что вместо смерти к нему постепенно возвращаются силы. Сознание прояснялось, а боль утихала. Это было что-то новенькое, но времени на подробный анализ у него не было. Монг сел и осторожно провел ладонью по голове. Кажется, все было цело. Тем меньше ему следовало здесь отлеживаться. Выстрел без сомнения услышали в коридоре, — необходимо было поторапливаться.

Равнодушно проследив, как поскуливающий Горбик крючится на полу, подтягивая к груди острые коленки, полицейский неуверенным шагом заковылял обратно — к тому самому креслу, в котором еще совсем недавно в состоянии был сидеть.

В дверь часто забарабанили. С той стороны кто-то громко и требовательно кричал. Задержавшись на секунду, Монг оценивающим взглядом прошелся по замку и дверным петлям. Любитель антиквариата, Байяр и здесь не поскромничал. Дубовая, разукрашенная затейливой резной росписью дверь творилась в старые добротные времена, когда дома в самом деле подразумевали собой крепость, а двери предохраняли не только от сквозняков, но и от лихих непрошенных гостей. Во всяком случае было ясно, что так просто людям Байяра эту преграду не выломать. Да и побоятся они ломать ее, — бросятся скорее всего искать ключ или какой-нибудь инструмент поделикатнее. Все-таки любимый антиквариат босса…