Сборник бихевиорационализма - Роман Елизаров

Действительно, поскольку наша образованность начинается «от эллинов» все замечают у них понятие «число» которое все трактуют как общую идею. Можно заметить, что особенностью античного числа было то, что оно описывало «бытие» в понимании Парменида и Платона как вечное, единое, неизменное, т. е. собственно существующее. Количественные отношения, фиксирующиеся греческим числом, были постоянны. Когда у Маркса идет речь о «товаре» речь идет уже не об античном числе, а, несомненно, новоевропейском «числе» поскольку товаро-денежные соотношения во времени изменяются. Но в целом математические методы в экономике сейчас ни у кого не вызывают сомнений, хотя и очевидно, что стоимостные отношения совершенно не античны, т. е. динамичны.

Итак, якобы, нельзя сказать «2+2=4», а следует говорить «2 + 2 = 4, на основании того, что это «числа»«. Если это верно, то можно ли сказать: «1 корова = 100 кроликам на основании того, что они являются товарами, имеют стоимость, если их стоимость равна.» Так можно? А можно ли так: «Один пистолетный выстрел (из стартового пистолета) равен старту группы спортсменов на основании того, что и то и другое является «моментами спортивного состязания.» Скажите мне: «категорическое нет!» Почему «нет»? Ведь две пальмы равны двум елям на основании того, что они– «деревья». Если вы скажете мне, что «группа спортсменов» может изменяться во времени количественно», то тогда, извините, математика может быть применима только к «числу», только к неизменным во времени отношениям. Но тогда всю экономику следует перестать рассчитывать математически, но это же абсурд.

Маркс утверждает: мы можем сравнивать математически только вещи приведенные к одному качеству, т. е. на основании «общих идей» Да, я согласен с тем, что я способен образовывать «общие идеи», например «момент спортивного состязания» для «выстрела из стартового пистолета» и «старта группы спортсменов». Но – зачем? Быть может этим я отличаюсь от «дикаря», но, думаю, есть основания к тому, чтобы поговорить с ним об его елях или пальмах не навязывая ему общую идею дерева.

В свое время умница Беркли отдал этому, борьбе с общими именами в их традиционном понимании, много сил. Позиция, которая была ясна ему интуитивно, сегодня может быть обоснована.

Я скажу: «1 мороженое + 3 конфеты = 1 поцелуй.»

И к чему нам Маркс?

Маркс утверждает: «Возьмем, далее, два товара, например пшеницу и железо. Каково бы ни было их меновое отношение, его всегда можно выразить уравнением, в котором данное количество пшеницы приравнивается известному количеству железа, например 1 квартер пшеницы = а центнерам железа. Что говорит нам это уравнение? Что в двух различных вещах – в 1 квартере пшеницы и в а центнерах железа – существует нечто общее равной величины. Следовательно, обе эти вещи равны чему-то третьему, которое само по себе не есть ни первая, ни вторая из них. Таким образом, каждая из них, поскольку она есть меновая стоимость, должна быть сводима к этому третьему».

2 ели + 2 пальмы = 4 дерева, если ель – дерево и пальма – дерево.

Я так не думаю. Я удивляюсь как 300 миллионов советских, если не считать китайских, кубинских, вьетнамских и пр. заучивали это положение. Допустим говорится: F=ma, то разве на основании того, что m – это F и a – это F? Ни m, ни a само по себе не является F.

Вернемся к «числу». Действительно, для нас является традиционным заявить: «2 это число.» Традиционный подход гласит, что «число» более фундаментальное понятие, чем понятие «2». Говорят, «2» относится к «числу» как часть к целому, как единичное к общему и вообще об этом много говорят. И все это вздор.

Я просто запишу вам соответствие, которое будет ясно вам интуитивно:

Далее:

Легко показать, каким образом высказывание «2+2=4» будет ложным:

В пределах данного соответствия «2+2» будет равняться «6», если f (…)– «6».

На настоящий момент собственно говоря «числом» является запись в двоичном коде которой поставлено в соответствие индийская символическая запись:

и т. д.

«2+2» будет равняться «6» при соответствиях:

Для меня бесспорным выглядит то, что «числом» можно назвать только соответствия, например «0001»-»1». Вот это я могу назвать числом. Высказывания «1» это «число»«или «0001» это «число»«меня не устраивают. Я не имею понятия числа до того, как не получу понятия соответствия.

На это мне заметят: «Ваши соображения естественны, но существует классический метод дефиниции, согласно которому при определении вида указываются род и видовое отличие, а именно вам следует высказать ваши соображения следующим образом: «2 есть число, имеющее видовым отличием то, что оно имеет двоичный код 0010.»«Я отвечу на это целой бурей реплик: я заявлю, что отказываюсь категорически соглашаться с выражением «2 есть число», я согласен с выражением «2 есть 0010» и не уступлю здесь ни пяди, я тем более отказываюсь согласиться с выражением «2 имеет видовое отличие». Я убежден, что ничего подобного «2» не «имеет» и «иметь» не может. Я заявил вам: «2 есть 0010» и «2 есть 0010» это «число»«кратко и ясно, на что вы предлагаете мне другое: «2 есть число», «2 имеет 0010». Возможно, я упрямый идиот, но этот идиот желает, чтобы его оставили в этом вопросе в покое. Как результат мы имеем взаимное непонимание относительно того, что же такое «число» над чем «дикарю» вообще говоря стоит просто посмеяться и сказать про себя: мне не нужны ни то ни другое, ни вообще никакое там «число».

Я уж не говорю о том, что при мышлении через род и видовое отличие, определяется вид, т. е. речь идет о дедуктивном методе мышления. Принято считать, что род – более фундаментальное понятие. Я же, через соответствие, определяю прежде всего род а не вид.

Относительно аристотелевских определений могу рассказать вам один анекдот: «сосна это дерево, из которого сделан мой журнальный столик». Во-первых, определение является совершенно естественным с точки зрения обыденного языка. Во-вторых, по форме оно выглядит как классическое аристотелевское определение (заданы род и видовое отличие). Но, тогда, анализируя это, вам придется признать, что «сосна имеет журнальный столик.» Это в самом деле выглядит так, ведь если «сосна это дерево на котором растут шишки», то сосна имеет шишки, если «сосна – хвойное дерево», то сосна имеет хвою и т. п. С дефинициями через род и видовое отличие дело обстоит очень неладно.

Допустим, я намереваюсь «построить дом». Я представляю себе, что мне нужен «зимний загородный дом в две комнаты с печью и баней». Для того, чтобы построить дом я предполагаю воспользоваться чьим-то советом или даже практической помощью. Я думаю, что мои вкусы будут более-менее совпадать со вкусами пожилого местного жителя. В моем сознании «дом» и «пожилой местный житель» соответствуют друг другу. Кажется бестактным образовывать для них общую идею, но у нас это делается и это соответствие называется «архитектор». Пожилой местный житель так и будет являться в моем сознании не иначе как в связи со своими идеями относительно моего дома.

Тут я считаю возможным представить себе следующий диалог, между моими гипотетическими знакомыми Иваном и Валерием:

Валерий спрашивает Ивана:

– Кто этот пожилой местный житель?

– Архитектор.

– Ну, тогда я обращусь к нему с заданием построить мне виллу на юге Франции.

Тут уж я вмешаюсь в этот диалог:

– Валерий, этот пожилой местный житель помогает мне советами относительно того как заманить печника в нашу глушь, где достать материалы, как их доставлять, но он не в состоянии спроектировать тебе 9-комнатный «green building» с причалом для яхты, вертолетной площадкой, автоматизированной системой управления вентиляцией, тепло– и холодо-снабжением, кондиционированием, электрообеспечением.