Миллиардер - Питер Джеймс

– Малый вперед, – распорядился Хуз. А еще через восемь минут велел включить прожекторы. Яркие лучи восьми галогеновых прожекторов тут же выхватили из тьмы пятьсот ярдов поверхности моря. Несколько секунд спустя темная корма дау вплыла в центр, точно часть реквизита в зловещей пантомиме. Пулеметы на носу развернулись и нацелились на лодку. Снизив скорость до пяти узлов, канонерка начала осторожно огибать дау по широкой дуге.

Хуз включил громкоговоритель:

– Флот султаната Оман. Поднимитесь на палубу и назовите себя.

Слова, сопровождаемые обычными в таких случаях потрескиваниями, разнеслись над водой. Но на дау никакого движения заметно не было. Когда подплыли поближе, стало видно, что парус изорван в лохмотья, а сломанная мачта накренилась под таким углом, что, похоже, вот-вот готова была обвалиться. Создавалось впечатление, будто на борту никого нет. Однако, когда приблизились к корме, заметили на задней палубе две сидящие фигуры.

– Флот султаната Оман. Вы вошли в территориальные воды Омана. Все, кто находится в трюме, должны немедленно подняться на палубу и назвать себя, – повторил Хуз.

И снова ответом ему было молчание. Тогда Хуз велел рулевому подвести канонерку вплотную к борту дау, чтобы на лодку могли перебраться шесть матросов и главный корабельный старшина. Двое остались, чтобы пришвартовать канонерку к дау, а остальные пятеро спустились в трюм, держа наготове револьверы «уэбли». Через несколько минут старшина поднялся обратно на палубу и доложил Хузу, стоявшему рядом с одним из орудий:

– Два тела в трюме, сэр, и два на палубе. Все мертвы. На них форма израильского флота, сэр.

– Что?..

– Все четверо израильские моряки, сэр.

Израильские моряки? По коже у Хуза пробежал неприятный холодок. Как моряки израильского флота могли оказаться на рыбацкой лодке посреди Персидского залива? Нет, что-то здесь было не так. Ситуация складывалась на редкость неприятная. Нападения пиратов здесь случались нередко. Хузу не раз приходилось натыкаться на суда, вся команда которых была перебита. Но это было совсем другое дело. Перепрыгнув на борт дау, Хуз сам лично внимательно осмотрел все четыре тела. Потом обошел палубу и заглянул в грязную каюту. Никаких признаков атаки, только на четырех тарелках красовались недоеденные остатки ужина – на редкость неаппетитного засохшего рагу.

– Отравились, что ли? – предположил Хуз.

– Возможно, – кивнул унтер-офицер. – Похоже на то. Я, конечно, не эксперт в таких делах, но смерть, по всей видимости, наступила вчера.

– Где зарегистрировано судно? – спросил Хуз.

– В каюте обнаружены свидетельство о пригодности к плаванию и лицензия на рыбную ловлю. Оба документа выданы в Умм-аль-Амнахе.

– В Умм-аль-Амнахе? Так далеко? – удивился Хуз. – Как же их тогда сюда занесло?

– Наверное, в шторм попали.

– Умм-аль-Амнах… – задумчиво повторил Хуз. – Обыскать лодку сверху донизу. Ни одного угла не пропускать.

– Есть, сэр.

Хуз принялся медленно, размеренными шагами прохаживаться по палубе. Сказать, что ситуация его смущала, – значит не сказать ничего. Умм-аль-Амнах был провинцией в одном из эмиратов Омана. Хотя до создания единого государства он много лет был независимым эмиратом. В Умм-аль-Амнахе правил эксцентричный деспот, шейх Хийяд бин-Баккра аль-Квоззохок, который находился в состоянии постоянного конфликта с правительством ОАЭ еще с момента образования государства в 1971 году. Квоззохок придерживался точки зрения, что Объединенные Арабские Эмираты были сформированы лишь для того, чтобы отодвинуть Умм-аль-Амнах в тень и предать забвению. Терпеть такое пренебрежение он был не согласен. Крошечная провинция площадью всего пятьсот квадратных миль и с населением семнадцать тысяч человек была решительно настроена против Великобритании, США и Израиля, но, кажется, поддерживала Ливию. Правительст ву ОАЭ Умм-аль-Амнах доставлял немало обременительных хлопот. Когда после бескровного военного переворота 1975 года Квоззохок объявил о создании независимого Умм-аль-Амнаха, Эмираты не стали чинить препятствий и даже испытали некоторое облегчение.

У западного же мира независимость Умм-аль-Амнаха, напротив, восторгов не вызвала. Более половины импортируемой нефти доставляли на Запад через Персидский залив и Ормузский пролив. Учитывая, что одну часть залива контролировали нестабильный Иран и занятый русскими Афганистан, хотелось бы, чтобы другая часть была настроена более дружелюбно. С Оманом, территория которого располагалась на одном из берегов узкого Ормузского пролива, проблем в этом смысле не возникало. Султанат открыто демонстрировал Западу свою поддержку, позволяя размещать в стране и британские, и американские военные базы. ОАЭ, территориальные воды которых тянулись до Ормузского пролива, тоже придерживались прозападной позиции, пусть и не так явно. Однако сорок миль побережья в пределах ОАЭ принадлежали Умм-аль-Амнаху.

Назир Хуз прекрасно знал: если Ормузский пролив будет блокирован, путь для поставки половины импортной нефти окажется отрезан. Вот почему Запад активно оказывает Оману помощь, в обмен на которую султанат взял на себя обязательство охранять пролив. За восемь лет патрулирования на канонерской лодке у Хуза развилось профессиональное чутье. Одно дело дружественные танкеры, дау местных рыбаков и советские подлодки, время от времени всплывающие на поверхность для пополнения запасов воздуха. Но в этой лодке явно было что-то подозрительное. От одних судов пахло нормально, от других исходила нестерпимая вонь. Хуз стоял на борту рыбацкой дау, вышедшей в море не меньше нескольких дней назад. Поэтому сейчас тут должно нести гниющей рыбой так, что на лодке невозможно было бы находиться. Однако рыбного запаха не чувствовалось вовсе.

– Командир, командир, сюда! – крикнул кто-то с кормы. Хуз поспешил в ту сторону. Унтер-офицер стоял возле открытого рыбного люка.

– Смотрите, – сказал он, светя вниз фонарем.

Хуз заглянул в люк, и по спине побежали мурашки. Луч выхватывал из темноты один овальный металлический предмет за другим. Рыбный трюм оказался доверху забит минами.

Три часа спустя канонерка пришвартовалась на военно-морской базе на Козьем острове. Американские специалисты по обезвреживанию бомб вскрывали первую мину. На некотором расстоянии от них Хуз нервно мерил шагами причал. Уже рассветало, однако усталости он не ощущал. Вот из люка вылез один из американцев и, сойдя на причал, направился к нему. Американец вынул из кармана пачку «Честерфилда» и достал одну сигарету.

– Да уж, неприятная находка, командир.

Хуз кивнул. Американец затянулся и выпустил изо рта облачко дыма, которое тут же отнесло ветром.

– Между прочим, это не обычные мины, командир. В первый раз такие вижу. Слышал, конечно, достаточно, но до сих пор сталкиваться не приходилось.

Американец сделал еще одну глубокую затяжку, а потом уставился на залив, напряженно поджав губы.

– И что же это за мины?

– Думаете, обыкновенные, времен Второй мировой войны? Из тех, которыми торгует какой-нибудь дилер средней руки? Нет, у вас там ядерные мины. Да-да, начиненные ураном. В первый раз увидеть довелось. – Выдержав долгую паузу, американец продолжил: – Какой-то новый образец, командир. Должно быть, русские изготовили. Одна такая может разнести целый супертанкер, причем останутся только кусочки меньше спичечной головки.

Хуз поднял голову и посмотрел в небо. День обещал быть погожим и жарким. Потом поглядел через пролив в сторону Ирана. Над тем берегом как раз показался алый край восходящего солнца. Но Хузу было не до красот природы – его мучили дурные предчувствия. Похоже, через тридцать лет худшие страхи западного мира начинали оправдываться.

Одним из первых, кто узнал о находке за пределами Умм-аль-Амнаха, был израильский генерал Иссер Аарон Эфраим, глава МОССАДа, секретной службы внешней разведки. Когда зазвонил один из двух телефонов, стоящих возле его кровати в тель-авивской квартире, Эфраим поспешно сел и схватил трубку. Ответил тихо, чтобы не разбудить спавшую рядом жену. Звонил Хаим Вейсман, глава Управления военной разведки Израиля. Вейсман вкратце рассказал, что произошло.

– Тебе об этом что-нибудь известно, Иссер?

– Нет, Хаим. – Эфраим задумался. – Впрочем, на прошлой неделе в Хайфе пропали четыре моряка. Кажется, в понедельник. А еще исчезло патрульное судно. Пока ни обломков, ни тел погибших не обнаружено.

– Премьер-министр с ума сходит. Только подумай, в какую галошу сядет правительство, если эта история станет достоянием гласности.

– Могу себе представить. Но поверь, Хаим, я ошарашен не меньше тебя. Не понимаю, как такое могло случиться. И много народу в курсе?