Переправа - Элли Гриффитс

— Значит, вы живете у Солончака? — спрашивает Нельсон, выезжая, взвизгнув шинами, на дорогу. Машину он гонит как сумасшедший.

— Да, — отвечает Рут с легким вызовом, сама не зная почему. — У новой дороги.

— Новая дорога! — Нельсон издает отрывистый смешок. — Я думал, там живут только свихнувшиеся.

— Знаете, один из моих соседей — смотритель птичьего заповедника, — говорит Рут, силясь оставаться вежливой.

— Вот не подумал бы, — удивляется Нельсон. — Слишком отдаленное место.

— Мне оно нравится, — заявляет Рут. — Я занималась там раскопками и не захотела уезжать.

— Раскопками? Археологическими?

— Да.

Рут вспоминает то лето десятилетней давности. Сидение у костра вечерами, жареную колбасу, сентиментальные песни. Пение птиц по утрам, лиловое от цветущей лаванды болото. Как-то раз овца истоптала их палатки. А однажды Питер увяз в приливном болоте, и Эрику пришлось ползти на четвереньках, чтобы его вызволить. Невероятный восторг, когда они обнаружили первый деревянный столб, доказывающий, что хендж действительно существовал. И голос Эрика, кричавшего им через начинающийся прилив: «Мы нашли его!»

Она поворачивается к Нельсону.

— Мы искали хендж.

— Хендж? Вроде Стонхенджа?

— Да. Это просто круглая, обнесенная канавой насыпь. Обычно со столбами внутри круга.

— Я где-то читал, что Стонхендж представляет собой просто большие солнечные часы. Способ определять время.

— Мы не знаем точно, для чего он был предназначен, — говорит Рут, — но можно с уверенностью сказать, что для какого-то ритуала.

Нельсон бросает на нее странный взгляд.

— Ритуала?

— Да, для поклонений, подношений, жертвоприношений.

— Жертвоприношений? — повторяет Нельсон. Теперь он кажется искренне заинтересованным, в голосе уже не слышится легкой снисходительной нотки.

— Иногда мы находим их свидетельства. Горшки, копья, кости животных.

— А человеческие? Находили когда-нибудь человеческие кости?

— Да, иногда человеческие.

Наступает молчание, потом Нельсон говорит:

— Странное место для хенджа, разве не так? Прямо у моря.

— Тогда здесь не было моря. Ландшафт меняется. Всего десять тысяч лет назад эта страна еще соединялась с континентом. Отсюда можно было дойти пешком до Скандинавии.

— Шутите!

— Нет. Кингс-Линн некогда был громадным приливным озером. «Линн» — «озеро» по-кельтски.

Нельсон поворачивается и недоверчиво смотрит на нее, машина опасно виляет. Кажется, он счел, что Рут все это выдумала.

— Но чем же тогда была эта местность, если не морем?

— Неглубокое болото. Мы полагаем, что хендж находился на краю болота.

— И все-таки, по-моему, это неподходящее место для строительства чего-то подобного.

— Болото в доисторические времена играло важную роль, — объясняет Рут. — Это своего рода символический ландшафт. Мы объясняем его значительность тем, что это связь между землей и морем или между жизнью и смертью.

Нельсон фыркает.

— Я не понял.

— Ну, болото не море и не суша. Некое соединение того и другого. Нам известно, что доисторическому человеку это было важно.

— Откуда это известно?

— На краю болота мы находили оставленные по обету клады.

— По обету?

— Подношения богам, помещенные в специальные или священные места. Иногда тела. Слышали о телах в болоте? О человеке из Линдоу?

— Возможно, — осмотрительно отвечает Нельсон.

— Похороненные в торфе тела сохранились почти полностью, но кое-кто считает, что хоронили в болоте с практической целью. Чтобы умилостивить богов.

Нельсон снова бросает на нее взгляд, но ничего не говорит. Они уже приближаются к Солончаку, едут от нижней дороги к автостоянке. Сиротливо высятся потрепанные ветром стенды со списками водящихся на болотах птиц. Яркие краски рекламы мороженого на заколоченном киоске поблекли. Трудно представить, что люди устраивают здесь пикники, едят, греясь на солнце, мороженое. Это место словно бы создано для ветра и дождя.

На автостоянке одиноко стоит полицейская машина. С приближением Нельсона и Рут из нее вылезает человек, судя по виду, продрогший и истомившийся.

— Доктор Рут Гэллоуэй, — бодрым голосом представляет Нельсон. — Детектив-сержант Клаф.

Детектив-сержант угрюмо кивает. Рут думает, что пребывание на продуваемых ветром болотах не самое его любимое времяпрепровождение. Нельсон, однако, явно оживлен, слегка приплясывает на месте, как скаковая лошадь при виде галопирующих собратьев. И первым направляется по мощенной галечником тропе, именуемой «дорога для приезжающих». Они проходят мимо деревянного, стоящего на сваях домика. В нем никого нет, вокруг валяются пакеты из-под хрустящего картофеля и баночка из-под кока-колы.

Нельсон не останавливаясь указывает на мусор и отрывисто приказывает:

— Собери в пакет.

Рут, хотя и не в восторге от его манер, восхищается скрупулезностью старшего детектива-инспектора. Ей приходит на ум, что работа полицейских несколько схожа с археологией. Она тоже собрала бы все на месте раскопок и снабдила бирками, определяя связь между предметами. Тоже приготовилась бы искать дни и недели в надежде найти что-то значительное. Ведь и она, сознает Рут с внезапным содроганием, имеет дело главным образом со смертью.

Рут запыхалась, когда они подошли к месту, огражденному бело-синей полицейской лентой, напоминающей ей о несчастных случаях на дорогах. Нельсон уже ярдов на десять впереди, руки в карманах, голова вытянута вперед, словно он нюхает воздух. Клаф с трудом тащится следом, в руке у него пластиковый пакет с валявшимся возле домика мусором.

За лентой неглубокая яма, наполовину заполненная мутной водой. Рут подныривает под ленту и опускается на колени, чтобы взглянуть. В густой грязи ясно видны человеческие кости.

— Как вы нашли их? — спрашивает она.

Отвечает ей Клаф:

— Одна женщина прогуливала собаку. Животное принесло в зубах одну из костей.

— Вы ее сохранили? Я имею в виду кость.

— Она в участке.

Рут быстро фотографирует яму и набрасывает в блокноте карту. Это западный край болота; здесь раскопок она не вела. Морской берег, где обнаружили хендж, примерно в двух милях восточнее. Сидя на корточках, она начинает усердно вычерпывать воду лабораторным стаканом из набора инструментов. Нельсон едва не подпрыгивает от нетерпения.

— Мы можем помочь?

— Нет, — лаконично отвечает Рут.

Когда в яме почти не остается воды, сердце Рут начинает биться чаще. Осторожно вычерпнув еще один стакан, она наконец опускает руку в грязь и обнажает что-то плоско лежащее на темной земле.

— Ну?

Нельсон с жадным интересом склоняется над ее плечом.

— Это останки, — неуверенно говорит Рут, — только…

И медленно тянется за мастерком. Спешить нельзя.

Она видела, как вся раскопка пошла прахом из-за минутной невнимательности. И хотя Нельсон нетерпеливо скрипит зубами, Рут бережно снимает пропитанную водой землю. В яме лежит рука с чуть согнутыми пальцами, на ней браслет, как будто бы из травы.

— Черт возьми! — бормочет Нельсон над ее плечом.

Рут напряжена до предела. Наносит находку на свою карту, отмечая, в какую сторону обращена рука. Потом фотографирует ее и принимается копать снова.

На сей раз мастерок скрежещет о металл. Продолжая действовать неспешно, тщательно, Рут запускает руку в грязь и достает металлический предмет. Он тускло блестит в зимнем свете, как шестипенсовик в рождественском торте: это изделие полукруглой формы из крученого металла.

— Что это?

Голос Нельсона доносится словно бы из другого мира.

— Полагаю, торк, — мечтательно отвечает Рут.

— Торк? Что за чертовщина?

— Ожерелье. Возможно, из железного века.

— Железный век? Это когда было?

— Около двух тысяч лет назад, — отвечает Рут.

Клаф неожиданно издает отрывистый смешок. Нельсон молча отворачивается.

Нельсон подвозит Рут обратно к университету. Он, похоже, впал в уныние, но Рут радостно возбуждена. Останки из железного века, а эти захоронения непременно должны быть из железного века, времени ритуальных убийств и баснословных сокровищниц. Что они означают? До хенджа от них далеко, но связаны ли находки между собой? Хендж относится к началу бронзового века, это более тысячи лет до железного. Но ведь не может другая находка в одном и том же месте быть простым совпадением? Ей не терпится рассказать все Филу. Вероятно, следует осведомить прессу — реклама факультету не помешает.

Нельсон внезапно спрашивает:

— Вы уверены в датировке?

— Относительно торка уверена, это определенно железный век, и то, что труп погребен с торком, представляется логичным. Но для полной точности можно провести анализ на углерод четырнадцать.