Старые девы в опасности - Найо Марш

— А где ты будешь жить, с нами или в том доме?

— Иногда с вами, иногда в том доме. Он называется Шато де ла Шевр д'Аржан, что означает Замок Серебряной Козы.

— Смешное названьице, — сказал Рики.

За окном рассыпался сноп искр. Свет, отбрасываемый вагоном, заскользил по каменной стене. Поезд начал крутой подъем. Постепенно он замедлил ход настолько, что можно было обстоятельно разглядеть все снаружи. Локомотив, словно надорвавшись, почти замер. За окном, примерно в сотне ярдов, стоял огромный дом. Казалось, он вырастал из скалы. Над ним ярко сияла лупа. Одно-единственное окно, прикрытое цветной занавеской, светилось тусклой желтизной.

— Кто-то там, снаружи, не спит, — заметил Рики. — «Снаружи» или «внутри»? — задумался он. — Папа, где эти люди? Снаружи или внутри?

— Думаю, для нас они снаружи, а для себя — внутри.

— Снаружи поезда, но внутри дома, — согласился Рики. — А если бы поезд проехал через дом, то тогда они были бы для нас внутри или снаружи?

— Будем надеяться, — угрюмо заметил его отец, — увлечение метафизикой с возрастом пройдет.

— А что такое метафизика?.. Смотри, вон они в своем доме! Мы остановились, да?

Окно купе находилось прямо напротив освещенного окна в похожей на скалу стене дома. Размытая тень двигалась по комнате с другой стороны занавески. Она постепенно разбухала и вдруг превратилась в черное тело, прижатое к стеклу.

Аллейн издал непроизвольный возглас и подался вперед.

— Конечно, ты стоишь прямо у окна, — вежливым тоном высказал обиду Рики, — и тебе-то все хорошо видно.

Поезд судорожно вздрогнул, с многоголосым скрежетом прополз через туннель и, набирая скорость, начал спуск к морю.

Дверь купе отворилась, в проеме стояла Трой в шерстяном халате. Ее короткие волосы были растрепанны и свисали на лоб, как у сына. Лицо было бледно, глаза потемнели от тревоги. Аллейн быстро обернулся. Трой перевела взгляд с мужа на сына.

— Вы смотрели в окно? — спросила она.

— Я смотрел, — сказал Аллейн. — И, судя по выражению твоего лица, ты тоже.

— Ты не поможешь мне с чемоданом? — попросила Трой и добавила, обращаясь к Рики: — Я скоро вернусь и помогу тебе одеться, милый.

— Вы что, уходите?

— Мы будем в соседнем купе. И очень недолго, — сказал Аллейн.

— Все-таки в поезде все не так, как дома.

— Мы понимаем, — заверила Трой сына. — Но ведь ты в порядке, правда?

— Правда, — тихонько произнес Рики, и Трой погладила его по щеке.

Когда они оказались в соседнем купе, Трой села на полку и уставилась на мужа.

— Поверить не могу, — сказала она.

— Мне жаль, что ты это видела.

— Значит, мне не померещилось. О боже, как некстати… Так ведь теперь надо что-то делать!

— Боюсь, я не смогу развернуть бурную деятельность, передвигаясь со скоростью шестьдесят миль в час. Надо будет позвонить в префектуру, когда мы прибудем в Роквиль. — Он сел рядом с женой. — Не принимай близко к сердцу, дорогая. Возможно, тому, что мы видели, найдется вполне заурядное объяснение.

— Разве может быть другое объяснение?.. Хотя… Расскажи-ка, что ты видел?

— Освещенное окно, задернутое легкой занавеской, — начал Аллейн, стараясь быть точным. — Женщина упала на занавеску, и та тут же пошла вверх. Позади женщины, но вне поля нашего зрения, должно быть, находилась очень яркая лампа, которая освещала мужчину в белом одеянии, стоявшего в глубине комнаты и справа от нас. Его лицо, как ни странно, оставалось в тени. У него за спиной, справа, находилось нечто, напоминавшее колесо. Он стоял, подняв правую руку.

— А в руке?..

— Да, я заметил. Именно этот момент смущает больше всего, — ответил Аллейн.

— А потом туннель. Все было как в старых фильмах: неожиданный кадр, который исчезает слишком быстро, чтобы произвести по-настоящему глубокое впечатление. Картинка мелькнула и пропала. Нет, — продолжала Трой, — я не хочу верить в то, что видела, не хочу думать о том, что сейчас, возможно, творится в том доме. А каков сам дом! Как на гравюрах Доре, образчик дурного романтического вкуса.

— Я пойду переговорю с проводником, — сказал Аллейн. — Возможно, он тоже видел. Вполне вероятно, не мы одни бодрствовали и смотрели в окно, хотя мне кажется, что свет горел только в моем купе. В твоем, кстати, было темно.

— Я опустила штору и думала, как это странно, — подглядывать за жизнью других людей через окно поезда.

— Понимаю, — отозвался Аллейн. — Словно смотришь в волшебное зеркало.

— А потом увидеть такое! Кривое получается зеркало.

— Не переживай. Я поговорю с проводником, вернусь к себе и соберу Рики. Мы должны быть в Роквиле примерно через двадцать минут. Ты в порядке?

— Лучше не бывает, — ответила Трой.

— Только на золотом юге вы сможете действительно беззаботно отдохнуть, — вспомнил рекламный лозунг Аллейн, глядя на жену. Затем он вышел в коридор и открыл дверь в свое купе.

Рики по-прежнему сидел на нижней полке. Руки у него были крепко сжаты, глаза широко открыты.

— Тебя так долго не было, — сказал он.

— Мама придет через минуту. А мне нужно перекинуться парой слов с тем малым в коридоре. Не дрейфь, дружище.

— Ладно, — согласился Рики.

Проводник, человек с бледным лицом и ямочкой на подбородке, дремал на откидном сиденье в переднем конце вагона. Аллейн, который уже успел выяснить, что проводник почти не говорит по-английски, заговорил на французском, стараясь высказываться как можно более дипломатично. Долгое отсутствие практики лишь незначительно сказалось на плавности французской речи Аллейна. Он спросил, не случилось ли проводнику бодрствовать в тот момент, когда поезд остановился перед туннелем несколько минут назад. По лицу проводника было видно, что он пытается догадаться, на что, собственно, жалуется пассажир: то ли на то, что он заснул на рабочем месте, то ли на незапланированную остановку поезда. Аллейну потребовалось несколько минут, чтобы избавить его от тяжелых сомнений и выяснить, что проводник задремал — с кем не бывает! — несколько раньше, чем поезд подошел к туннелю.

— Извините за беспокойство, — начал Аллейн, — но, может быть, вы знаете, как называется тот большой дом, что находится у входа в туннель?

— О конечно, конечно, мсье, я знаю этот дом. Ведь сам-то из этих мест… Его тут все знают, уж больно он старый. А называется он Шато де ла Шевр д'Аржан.

— Я так и думал, — сказал Аллейн.

Аллейн напомнил полусонному проводнику о том, что они выходят в Роквиле, и одарил щедрыми чаевыми. Тот рассыпался в благодарностях, чисто по-гальски перебирая через край, что англичанину непременно резало бы слух, если бы не исключительная убедительность и ловкость выражений.

— Кстати, — спросил Аллейн таким тоном, словно вопрос только что пришел ему в голову, — вы, случайно, не знаете, кто живет в Шато де ла Шевр д'Аржан?

Проводник слыхал, что замок был сдан в аренду чрезвычайно богатому господину, то ли американцу, то ли англичанину, который уже успел прославиться пышностью своих приемов. Говорили, что хозяйство в доме поставлено на широкую ногу.

Аллейн немного помолчал и продолжил:

— Похоже, там что-то случилось сегодня ночью. Я видел через окно, когда поезд остановился.

Проводник пожал плечами, словно желая сказать, что на свете всякое бывает, а гадать бессмысленно. На его бледном лице ничего не отразилось, взгляд глаз-пуговок остался безмятежен. Не вынести ли ему багаж мсье, мадам и малыша, чтобы им не суетиться при высадке? Он уже взялся за ручку купе Аллейна, как где-то в глубине вагона дважды вскрикнула женщина.

Крики были короткие, надсадные, словно их выдавливали из груди, и очень пронзительные. Проводник укоризненно покачал головой, извинился перед Аллейном и направился по коридору к самому дальнему купе. Он постучал. Видимо, ему тут же ответили. Проводник вошел в купе, а Трои высунула голову в коридор.

— Что там еще? — спросила она.

— Кому-то приснился кошмар или что-то в этом роде. Ты готова?

— Готова. Однако веселенькое у нас получается путешествие!

Проводник рысцой вернулся назад. Аллейн, случайно, не доктор? Англичанка в последнем купе заболела. У нее страшные боли в животе. В подтверждение своих слов проводник схватился за собственный живот, с неподражаемой артистичностью имитируя приступ. Не мог бы мсье…

Аллейн ответил, что он не врач.

— Я пойду и посмотрю, — вмешалась Трой. — Как ей не повезло, бедняге. Надеюсь, в поезде отыщется доктор. Помоги собраться Рики, дорогой.

Она решительно направилась по качающемуся вагону. Проводник принялся стучать в двери купе, разыскивая среди пассажиров доктора.

— Я должен переговорить с коллегами из других вагонов, — с важностью произнес он. — Надо организовать людей.