Мы убиваем за Игниум (СИ) - Киров Никита

Я поднялся и отряхнул шинель. Пора продолжать работу. В нос бил запах гари из пылающего леса, а Ищейка веселилась. Из пулемётов, смонтированных на носу, куда-то вниз били трассирующие снаряды.

Но идти осталось недалеко. Здесь, на окраине города, меня дожидалась моя собственная ригга. Эта машина была намного сложнее, чем всё то, чем я управлял раньше.

Это как сравнить заточку из ложки и сделанную мастером-кузнецом саблю для какого-нибудь благородного офицера. Или сравнить самопал из водопроводной трубы с дорогущей снайперской винтовкой, которая выплёвывает пули с помощью игниумового элемента.

То, чем я буду управлять сейчас, намного лучше всего, чем я управлял раньше. В этом старинном укрытии находилась моя собственная ригга-исполин.

Тот самый Ужас Глубин. И теперь настало время показать в бою, чему я научился за полгода.

Глава 2

Когда я впервые увидел два этих исполина, то мне казалось, что мой Ужас Глубин и Плакальщик, который управлял Ян, похожи, как братья. Но это только на первый взгляд, и то, если бы один брат был гимнастом, а второй цирковым силачом. Со временем я понял, как они отличаются.

Плакальщик при его габаритах был достаточно изящным. С множеством подвижных частей и даже с работающими пальцами, этот шагоход больше использовался для артиллерийских ударов с огромных дистанций.

А Ужас Глубин подходил для штурма чего угодно. Его грубые ноги, цилиндрические, как сигары, были очень толстыми даже без учёта мощной брони, покрытой множеством отметин от попаданий за почти тысячу лет службы. Были даже глубокие воронки от игниумовых копий. Такая же округлая броня на корпусе и руках не уступала ногам, а кабина была утоплена в грудь.

Броня покрывала риггу со всех сторон, уязвимых мест не было даже со стороны. Ещё она казалась монолитной, но вблизи видны щели броне-панелей. Во время стрельбы они открывались, потом можно было закрыть.

Инструкция на древней, почти истлевшей бумаге, говорила, что ригга могла погружаться в воду аж на 100 метров для добычи игниума на дне, но главный механик, который занимался шагоходом всю свою жизнь, очень не рекомендовал мне проверять.

По его словам, в последний раз ещё лет триста назад ригга провалилась под лёд озера, затонула и её ремонтировали аж три поколения механиков. Корпус и конечности выдержал, в отличие от двигателей и экипажа.

Но пересекать реки было можно, а гулять по дну я не собирался. Ригга находилась в старинном глубоком карьере, где когда-то добывали игниум, и я спустился туда на подъёмнике. Шагоход хорошо было видно сверху, но вблизи его размеры угнетали. Если ты чувствуешь себя маленьким перед обычной риггой высотой в 10–15 метров, то рядом с тридцатиметровым гигантом это ощущение ещё сильнее. Даже спустя полгода я никак не могу привыкнуть к этим размерам.

— Забираемся? — спросил Василий Радич.

Я кивнул. Мне открыли десантный люк, и я полез через узкую шахту вверх по лестнице. Василий, мой водитель, помощник, охранник и шпион, а по совместительству ещё и наводчик ракет, забирался следом. Хорошо, что он не такой болтливый, как его папаша.

В каждом отсеке (который по инструкции мог герметично закрываться) сидело несколько вооружённых автоматами десантников, которые смотрели на меня мрачными глазами. Отсюда можно было лезть в кабину через другую шахту, но я выбрался в двигательном отделении.

Механики в толстых жаропрочных костюмах, закрывающими их с головы до пяток, ковырялись в двигателях, а их тут было целых семь: четыре для ходовой, по два на каждую ногу, по одному для орудийных платформ-рук, и один для винта в задней части, который уже давно не использовался, а сам движок использовался только для питания отдельного генератора.

— Чё здесь надо? — заревел на меня главный механик. — Нечего тебе тут делать! А если бы мы движки включили? Иди отсюда!

Машинное отделение — владения механиков, так что да, они орут на любого, кто приходит к ним без спроса. Но в бою будут слушаться беспрекословно.

— Запуск через три минуты, — объявил я и полез наверх, пока никто не кинул в меня чем-нибудь тяжёлым.

Кабина была очень просторной, тут спокойно поместился бы десяток человек. Но сейчас их было, включая меня, пятеро: радист Сергей, канонир и наводчик Анджей, помощник пилота Василий Радич (он ещё стреляет из малых ракетных блоков) и один из механиков (они всегда разные я их ещё не запомнил). Место второго пилота пустует.

Удобно, от меня требуется всего-то управлять риггой, наблюдать за боем и стрелять из пушек, а всю нудную работу будут делать эти парни.

— Все готовы? — спросил я, усаживаясь в кресло главного пилота.

— Да, генерал, — ответил за всех Анджей, канонир.

Кресло пилота находилось в передней части кабины. Это было не просто кожаное сидение, приделанное к полу, чтобы не оторвалось. Это полноценная часть пульта управления, которая позволяла мне вести риггу, не отрывая задницу даже для того, чтобы дотянуться до какого-нибудь рычажка.

Здесь наконец-то тепло, я скинул шинель и фуражку и надел на голову широкие наушники. На шею прицепил плотный ошейник микрофона, давящий на гортань и берущий звук прямо с голосовых связок. Как же мне не хватало такой штуки раньше. Удобно, не придётся орать, чтобы меня услышали. Я подключил провод наушников к креслу и уселся поудобнее.

— Начать подготовку к запуску!

Поручни кресла подвижные, закреплённые за спинкой, к ним приделаны прицельные механические устройства, куда можно просунуть руки и управлять оружием простым движением. Когда начнётся бой, орудийные платформы шагохода будут подчиняться моим движениям. Намного лучше и быстрее, чем выкручивать рычаги, как на обычных риггах. А в шагоходе Яна вообще есть механическая перчатка, считывающая движения пальцев!

Общей педали синхропривода нет, он никогда не отключается, а вместо неё несколько других, отвечающих за движение ригги и повороты. На пульте передо мной куча кнопок и тумблеров, но самые важные дублируются на поручнях, я могу достать их пальцами, а за остальными следит команда.

Если что-нибудь случится и экипаж погибнет, то даже один человек сможет отвести риггу в безопасное место. И даже сможет вести бой.

Но сегодня так грустно не будет.

— Сергей, что наверху? — спросил я у радиста.

— Замечены вражеские шагоходы, — доложил тот. — Ведут обстрел города.

Это плохо, мы думали, что они не появятся ещё неделю или две, пока не спадут холода. Жаль, значит южане подготовились и к такой стуже. Вряд ли они доработали все ригги, это же надо менять всю топливную систему, но всё равно это неприятный сюрприз для первых боёв.

— Запуск через десять секунд, — объявил я. — Сергей, переключи меня на главный канал.

Этот шифрованный канал только для меня, Яна и генералов, он не будет забит кучей сообщений и воплей. Пока на нём тишина, значит, ничего не поменялось, и мне пора выходить.

— Запуск! — крикнул я и нажал кнопку на пульте.

Перед моим лицо с лязгом опустился перископ с настолько широким углом обзора, что я в нём мог видеть всё даже по бокам. А ещё там было увеличение, о чём в обычных риггах можно было только мечтать.

Лампочки на пульте заморгали зелёным. Рокот двигателей и вибрацию я почти не слышал из-за наушников, но уже понятно, что ригга завелась. Я прижал микрофон сильнее к горлу и сказал на командой волне:

— Ужас Глубин готов! Начинаю стадию два.

Это значит, я должен занять позицию и вывести из строя запертые в городе танки. Чем меньше врага дойдёт до второй линии обороны, тем лучше, особенно если мы не потеряем ничего.

— Отставить, Ужас Глубин, — ответил мне маршал Климова. — У них вторая волна атаки. Готовимся к обороне! Пехотные части покидают город!

Карьер, где мы спрятали исполина, воронкой уходил вниз, но спуск достаточно пологий, мы без проблем спустили туда шагоход и надеялись, что также легко выберемся наружу.

— Засекли двадцать шагоходов! — кричал генерал Соколов, командующий первой линией обороны.