Ведьмак: меч и свирель - Дмитрий Крам

В подвале было прохладно, пахло кровью и мочой, бочки со стеллажами раздвинули к стенам, а на двух длинных ящиках лежало нечто, накрытое мешковиной с буро-красными пятнами.

— А ты нахрена спустился? — спросил убийца чудовищ, словно только что заметивший Антоана.

— Я без малого учёный, летописец. — тон барда плохо сходился с его позеленевшим лицом- Я не имею права сдрейфить перед столь знаменательным материалом для балла-а-аа!!!

Ведьмак не дослушал речь спутника и не обращая внимания сорвал с тела пропитанную кровью мешковину. Поэт обеими руками зажал себе рот, стараясь подавить подступившую к горлу тошноту.

— Хочешь смотреть, смотри. Но если заблюешь мне сапоги, положу рядом с ним. — хищно оскалился исполин. Бард сглотнул.

У трупа не было половины лица, в остекленевших глазах с мутным хрусталиком стоял ужас, а всё что находилось некогда ниже скул было оторванно, кровавые лоскуты мышц свисали на шею. Ведьмак склонился над телом, то и дело лил принесённую воду со спиртом, с усердием и точностью хирурга орудовал вытянутым из сапога кинжалом. Промывал раны, лезвием выковыривал особо крупные комки свернувшейся крови, соскабливал застывшую сукровицу.

— Челюсть длинная, постановка зубов очень напоминает волчью. — бубнил он себе под нос- Резцы плоские, четыре длинных клыка, жевательные широкие, значительно шире звериных. Хм, размер челюстей разный, но форма почти одинаковая. А что у нас тут, прикус неправильный, но такой дефект встречается только у людей… Ах, курва! — вдруг воскликнул ведьмак.

Антоан, присевший на бочку и наконец отнявший от губ руки вздрогнул.

— Что… Что не так?

— Я знаю что это за твари. Это ликантропы, сучье племя, оборотни!

Убийца быстро вышел из подвала, бард тоже не стал задерживаться.

— Случилось чего, мэтр Вернер? — спросил Киприн.

— Я узнал кто напал на вас. — Ведьмак Вернер выглядел явно обеспокоенным. — Это были оборотни, скорее всего давно обращённые и потерявшие рассудок, раз сбились в стаю.

— Оборотни?! — испугался солтыс- Эдак стало быть, надо Мыколу осиновым колом пробить да сжечь на пустыре?

Беспокойство сошло с лица Вернера столь же быстро как и появилось, уступив место привычной мине хмурого профессионализма.

— Он тебе не упырь, а простой труп, ликантропия не болезнь, а результат проклятья, так что можете просто закопать. Но будьте осторожны, дикие вервольфы не брезгуют падалью и переносят кучу разных болячек. — ответил он менторским тоном. — План остаётся прежним, я убью чудовищ когда они снова покажутся, а до того отдохну и подготовлюсь. Размести нас где нибудь, а то смотри, трубадур вот вот в обморок упадёт.

Ведьмак улыбнул Антоану, показав ровные белые зубы с небольшим промежутком между передними резцами. Поэт очень удивился ведь улыбка ведьмака не была более насмехаюшейся гримасой или хищным оскалом, но выглядила вполне дружелюбно.

Киприн отвёл их на другой конец села, показал амбар с соломенной крышей, которому предстояло стать их с ведьмаком жилищем. Внутри было почти пусто, пахло дёгтем и застарелым навозом, перегородки для скота прохудились, некоторые и вовсе упали. Кметы натаскали в амбар две небольшие горки соломы, поставили бочку с мутноватой водой, пообещали вскоре принести ужин.

Ведьмак вошёл внутрь, потянул носом, постоял недолго и хмыкнув принялся снимать с себя необычно маленькие латы, прикрывавшие только жизненно важные органы и обшитые кольчугой щитки на твёрдой кожанной основе, прикрывавшие органы чуть менее важные. Без брони он стал ещё сильнее походить на медведя. У посеревшей от времени и дорожной пыли рубахи подвернул рукава, обнажая густо волосатые, бугрящиеся от мышц предплечья, лихо растянул шнур на вороте оголяя столь же волосатую могучую грудь.

Вернер повернулся к поэту.

— Ну и кто же ты, любопытная Варвара?

— Я- начал было бард вернувшимся после подвального потрясения голосом, но ведьмак его прервал.

— Да да, Антоан Мерсет, бард, поэт, летописец и так далее и тому подобное. Я спрашиваю кто ты на самом деле, зачем сёл ко мне на хвост, зачем полез в подвал когда в жизни мертвяка не видал? — зарычал гигант, но в голосе не слышалось агрессии.

Антоан откашлялся.

— Я ученик маэстро Лютика, он рассказывал потрясающие истории и пел потрясающие песни об их приключениях с Белым волком, Геральтом из Ривии. Стоило мне узнать что вы тоже ведьмак, я просто не смог с собой совладать.

Вернер скрестил руки на груди. "Два питона оплетают ствол дуба векового" возникла в голове поэта строчка.

— Значит пристал ко мне исключительно из юношеского интереса? — поэт поежился под взглядом янтарных глаз- Имя Франциска Бедлама тебе знакомо?

— Криминального воротилы из Новиграда? Ну, я о нём знаю, но не более.

Ведьмак замолчал, внимательно посмотрел Антоану в глаза. Стоял так около минуты, после чего кивнул.

— Да, ты не врешь, пульс у тебя спокойный.

— Пульс? — удивился бард

— Когда человек врёт ритм его сердцебиения меняется. — пояснил Вернер- Ты не солгал, это хорошо, не придётся рубить тебе голову.

Ведьмак снова оскалился, но не хищно, а шутливо.

Через четверть часа дородная кметка принесла ведьмаку еду, жидковатый суп с репой и галушками. Принесла тарелку и барду, после того как он на скорую руку напел песенку о её несравненной красе и восхитительном аромате её репового супа. Ели молча. Вернер выхлебал тарелку в мгновение ока, отер губы и застрявшие в бороде капельки, молча вышел на улицу.

Антоан допил пресный бульон через край миски и откинулся на куче сена, усталость начинала брать своё. Подтянув лютню он сыграл несколько несложных аккордов, решил что во что бы то не стало сделает наработки сегодня, пока эмоции самые свежие.

— Не страшитесь, добры люди, ибо вот он я, явился, бестии губитель, вервольфов удушитель. — Пропел бард наигрывая аккорды.

— Ты чего это? — ведьмак появился абсолютно бесшумно, что казалось невозможным при его размерах. Подмышкой у него была зажата свернутая шкура с мехом, в руке он держал наполненную торбу, а грудь пересекал ремень от ножен серебрянного меча.

— Баллады должны основываться на самых ярких эмоциях, завтра я не смогу описать всё достаточно красочно! — по учёному заявил поэт.

Вернер смерил его взглядом, каким сменяют детей обделавших портки.

— Твоё счастье что я симпатизирую всяким учёным и скальдам, бардам по вашему. — Антоан распознал в речи почти исчезнувший островной акцент. — Но не действуй мне на нервы.

Вернер расстелил шкуру на соломенную лежанку, вынул из торбы небольшой саквояж и извлёк оттуда очень необычные для ведьмака предметы, небольшие ножницы, гребень грубо вырезанный из дерева и оправленную в серебро бритву. Подойдя к бочке и вглядевшись в мутное отражение принялся мастерски орудовать инструментарием. Бард кончил сочинять и стал наигрывать песню о Ральфе из