Ведьмак: меч и свирель - Дмитрий Крам

Дмитрий Крам

Ведьмак: меч и свирель

Вступление "Скучающий рыцарь"

— Сер Эдан из Понт Ваниса, смею предположить?

Рыцарь поднял голову от стола, на котором старательно выводил ножëм непристойное слово.

— А кто спрашивает?

— Антоан Мерсет! Бард и поэт, ученик и соперник маэстро Лютика! — бард горделиво выпятил грудь и поднял голову. Одет он был, как подумал рыцарь, совершенно не по бардовски. Не было на нём яркого жакета, или украшенной шляпы, а только простой кожанный дублет, серая льняная рубаха, столь же серые штаны и сапоги для верховой езды. Музыканта в нём выдавала лишь лютня, перекинутая через спину и краснолюдская свирель, подвешанная на шею.

— А про соперника сам придумал, малец? — усмехнулся Эдан, подчёркивая последнее слово. На вид Антоану было немногим за двадцать- Нос дорос, с Лютиком то тягаться?

Уши и щеки поэта стали ярко алого цвета.

— Еще успеется! Я к вам не за насмешками пришёл, господин хороший. Вы ведь домой возвращаетесь, в Ковир?

— Ага, домой. — кивнул рыцарь и откинулся на спинку скамьи, положив ноги на стоящий перед ним стол, к великому неудовольствию корчмаря. — Только застрял в этой реданской жопе мира, где пограничники второй день проверяют правдивость моей дорожной грамоты, а в трактире потчюют помоями!

— Я как раз по поводу грамоты к вам, у меня её видите ли сейчас не имеется. Так может возьмете меня в свой кортеж?

— Лицо у тебя знакомое, Антоан. Мы раньше встречались? — прищурился рыцарь Эдан.

— Встречались. — Подтвердил бард, не дожидаясь приглашения севший рядом за стол. — На выступлении Лютика, под Блеобхерисом.

— Точно! — рыцарь расплылся в улыбке ностальгии — Давно то было, лет этак семь назад.

— Восемь. — поправил Антоан с вернувшейся к нему горделивлстью. — Именно после того выступления я и решил идти по стопам маэстро и писать свои баллады и поэмы основываясь на собственном опыте, а не расхожих сплетнях и выдумках! Да что там, я даже завёл собственное знакомство с ведьмаком, благородным Вернером ан Сархом из школы медведя! — возвестил бард звучно и почти нараспев.

— Ан Сарх, ничейный сын, если мне не изменяет знание языка? — скривился Эдан

— Да звучит не впечатляюще, но вы изменете своё мнение, послушав мои песни о наших с ним приключениях! Которые вы услышите, если согласитесь переправить меня в Ковир. — Ответил Антоан хитрой ухмылкой.

Рыцарь рассмеялся

— Ну, уболтал, возьму тебя с собой. Больно уж заинтриговал. Ну давай, вещай.

— Повстречались мы — начал бард, доставая из-за спины лютню- шесть зим назад, в захудалой деревеньке с название Селки.

Бард коснулся струн и начал свою повесть.

Баллада первая "Король волколаков"

Антоан обвел бескрайние лысые холмы взглядом. В каждом направлении на сколько хватало глаз раскинулась степь и ничего более, только степь и петляющий тракт уходящий за горизонт.

Горбунок, старый кривоногий конь барда вдруг остановился, завертел головой, застриг ушами.

— Ну чего ещё? — недовольно спросил поэт, только погрузившийся в дрëму.

Конь фыркнул и мотнул головой куда-то в сторону холмов. Присмотревшись, Антоан заметил узкую дорожку уводящую от тракта. Видимо она вела к одному из затерянных на Каэдвенских просторах хуторков.

Живот вдруг заурчал, а промежность предательски заныла от трёхдневного пути верхом. Сумка для провизии была пуста, а выбор невелик.

До посёлка поэт доехал только ближе к вечеру, когда солнце ещё не скрылось за холмами, но уже окрасилось в оранжевые тона.

— Вечерочек, бабуля! — приветливо крикнул Антоан, заметив капошившуюся на окраине старую женщину.

— Чур меня, чур! Тьфу, тьфу на тебя нечистый! Ещё одного принесло, сперва бестия проклятущая, потом страховидло это чертово, и вот тебе, третий заявился! — вместо приветствия заохала бабка.

— Заткнись, манда ты старая. — угомонил её вышедший из окраиной хаты кмет. — Не видишь, человек приехал, добра пожелал, а ты… Забыла закон гостеприимства?

Кмет был невысокий, кряжистый, с сильными руками и загарелой кожей.

«Пахарь, или пастух» определил бард.

— Прощения просим. — улыбнулся мужик- Прости старую, путник. Мы тут страху то натерпелись. Ужас чего творится.

— Здравствуй, добрый человек. Скажи, где бы мне у вас найти ночлежку да провизии купить?

— О, да это тебе к солтысу. Езжай дальше прямо, а как до ручья посередь деревни доедешь, выглядыйвай дом с белеными стенами.

Бард поблагодарил приветливого кмета и последовал инструкции. Дом солтыса отыскать оказалось несложно, тот стоял прямо посреди деревни, блистая белизной стен на фоне крестьянских бревенчатых срубов.

Встретил Антоана мальчишка лет десяти на вид, с соломенного цвета волосами и заячьей губой. Мальчик представился конюхом при солтысе.

— Тятька санят сейсас, гость у него, лыцарь! — похвастался мальчонка — Бестию рубить приехал.

— А что за бестия то? Шуму сколько слышу, а никто мне так и не поведал. — живо поинтересовался бард, отпуская удела Горбунка и позволяя отвести его в стоило.

— Не, тятька велел не говорить, ну сто б народ не пугать есë хлесе. — просвистел через губу конюший.

— А рыцарь? Небось на этой зверюге и приехал?

В стоиле, помимо двух деревенских кляч стоял пугающе огромных размеров жеребец с чёрной лоснящейся шерстью и белыми длинными волосами на бабках. На могучей конской спине всё ещё было пристегнуть седло, а по бокам навьючены несколько набитых торб. Но внимание поэта привлекли не они, а неприятного вида крюк, с засохшими темно-бардовыми кляксами, прямо у конского крупа и два длинных свёртка, верхняя часть которых была спрятана под попоной.

— Сагляните. — тихо посоветовал мальчик, кивком указывая на длинные свёртки- Токма осторосно, скотина норовистая, дасе расвьючить себя не дала.

Антоан медленно подошёл к исполинскому коню и аккуратным движением приподнял попону. Блики солнца сверкнули на гардах и навершиях мечей, двух мечей. У верхнего рукоять была выполнена из тёмного лакированного дерева и туго обматывалась кожанным ремешком, для улучшения хвата. Второй же меч был не в пример первому. Тончайшей работы рукоять была белоснежной, выплненой из неизвестного Антоану материала, гарду с навершием выкованных из чистого серебра покрывали рунические надписи на старшем наречие, "Cirran aen muire craag" прочёл бард, но перевести на сумел. Чуть выдвинув прекрасный клинок из ножен он увидел искустную гравировку в виде утёса на берегу моря прямо у самой гарды.

— Надо думать не рыцарь к вам пожаловал, а ведьмак. — Констатировал поэт выходя из конюшни.

— Ведьмак? — удивился парнишка, семеня за трубадуром. — А сто са ведьмак такой?

— Ведьмаки это убийцы чудишь и защитники людей, на вас чудище напало, вот он и приехал. — пояснил бард-