Короткая счастливая жизнь коричневого тапка (Сборник) - Филип Дик

Стабилизация!

Поначалу не обошлось без сложностей. В крупных городах случились массовые беспорядки. Обрушился рынок ценных бумаг, экономика нескольких стран вышла из-под контроля. Подскочили цены на продовольствие, за этим последовал голод… Разразилась война — впервые за триста лет! И все же стабилизация началась. Несогласных уничтожили, радикально настроенных деятелей присудили к повозке. Да, жестоко, но иного выхода никто не видел. В конце концов мир удалось зафиксировать в строго контролируемом состоянии, не допускающем перемен. Никакого движения — ни назад, ни вперед.

Каждый житель планеты ежегодно в течение недели сдает сложнейшие экзамены, чтобы доказать, что он не деградирует. Для молодежи ввели обязательное пятнадцатилетнее обучение с интенсивной нагрузкой. Не выдержавшие конкуренции попросту исчезают. Любые изобретения рассматриваются Контрольной комиссией — не могут ли они нарушить стабильность? Если могут…

— Именно поэтому мы не вправе допустить к использованию ваше изобретение, — закончил свою речь инспектор. — Весьма сожалею.

Под взглядом инспектора Бентон вздрогнул, вся кровь отхлынула от лица, и руки задрожали.

— Ну-ну, — ласково проговорил инспектор. — Не нужно так расстраиваться. Займитесь чем-нибудь другим. В конце концов, повозка вам не грозит!

Бентон только хлопал глазами и наконец сказал:

— Вы не понимаете! Нет у меня никаких изобретений. Не понимаю, о чем вы.

— Нет изобретений?! — воскликнул инспектор. — Да ведь вы при мне подали заявку! Я видел, как вы подписывали декларацию на авторство. Вы вручили мне опытный образец!

Бросив долгий взгляд на Бентона, инспектор нажал кнопку на письменном столе и произнес в кружок света:

— Будьте добры, пришлите информацию по номеру 34500-Д.

Через несколько секунд в круге света появился небольшой цилиндрик. Инспектор передал его Бентону.

— Здесь вы найдете подписанную вами заявку. В соответствующей графе — ваши отпечатки пальцев. Никто другой не мог их там оставить.

Бентон, словно оглушенный, вынул из цилиндрика бумаги. Просмотрев и снова аккуратно сложив их, вернул цилиндрик инспектору.

— Да, это мой почерк и отпечатки, безусловно, мои. Не понимаю… Я в жизни ничего не изобрел и никогда раньше не был в управлении! А в чем состоит изобретение?

— В чем оно состоит? — эхом откликнулся изумленный инспектор. — Вы не знаете?

Бентон покачал головой.

— Не знаю, — медленно проговорил он.

— Что ж, если хотите узнать подробности, вам придется спуститься в управление. Я могу сказать только одно — присланные вами схемы получили отказ от Контрольной комиссии. Я всего лишь их представитель. Обращайтесь непосредственно к ним.

Бентон встал и направился к двери. Дверь, как и предыдущая, открылась от легкого прикосновения. Бентон прошел в Контрольное управление. Когда дверь уже закрывалась за ним, инспектор гневно крикнул:

— Не знаю, что вы там задумали, но вам известно, какое наказание полагается за нарушение стабильности!

— Боюсь, что стабильность уже нарушена, — ответил Бентон, не оглядываясь.

Управление было огромно. Стоя на узеньком мостике, Бентон смотрел вниз — туда, где тысячи мужчин и женщин трудились у деловито гудящих машин, загружая в них стопки карточек. Другие работали за письменными столами — печатали длинные отчеты, заполняли таблицы, перекладывали карточки, расшифровывали сообщения. На стенах постоянно обновлялись обширные диаграммы. Воздух звенел напряжением общего труда. Гудение машин, перестук клавиш и гул голосов сливались в негромкое, успокаивающее жужжание. И весь этот огромный механизм, чья бесперебойная работа обходится ежедневно в несчитаное количество долларов, зовется одним словом: стабильность!

Здесь обитает то, что не дает развалиться их миру. Это помещение, занятые работой люди, не ведающий жалости сотрудник, что укладывает отобранные карточки в стопку с пометкой «На уничтожение», — все они функционируют в едином ритме, словно громадный симфонический оркестр. Один человек сфальшивит, собьется с такта, перейдет в иную тональность — и вся конструкция пошатнется. Но никто не фальшивил, все добросовестно делали свое дело. Бентон спустился по ступенькам к справочному столу.

— Передайте мне, пожалуйста, полную информацию о заявке на изобретение Роберта Бентона, 34500-Д.

Сотрудник кивнул, куда-то ушел и через несколько минут вернулся с металлической коробкой.

— Здесь все схемы и небольшая рабочая модель.

Он поставил коробку на стол и открыл ее. Бентон уставился на содержимое. В коробке на толстой пачке металлических листов со схемами помещалось нечто хитроумно-механическое.

Бентон спросил:

— Можно, я это заберу?

— Если вы владелец, — ответил служащий.

Бентон показал ему удостоверение личности. Служащий внимательно изучил документ и сравнил его с данными, указанными в заявке. В конце концов он кивнул, и Бентон с коробкой под мышкой тихо и незаметно покинул здание через боковой выход.

Он оказался на широкой подземной улице, в вихре огней и проносящихся мимо автомобилей. Прикинув направление, стал искать автомобиль общественного транспорта, идущий в сторону его дома. Вскоре машина подъехала, и Бентон уселся. Через несколько минут он осторожно приподнял крышку коробки и заглянул внутрь, пытаясь рассмотреть загадочное устройство.

— Что это у вас, сэр? — спросил робот-водитель.

— Если бы я знал, — уныло ответил Бентон.

Двое крылатых граждан, пролетая мимо, помахали ему, покружили над машиной и исчезли.

— Тьфу ты, пропасть, — проворчал Бентон. — Крылья забыл!

Возвращаться было поздно — машина уже затормозила перед домом. Бентон расплатился, вошел в дом и запер за собой дверь, что делал нечасто. Лучше всего для знакомства с содержимым коробки подходила «комната для раздумий», где он проводил досуг, не занятый полетами. Там, среди книг и журналов, можно будет без помех осмотреть изобретение.

Схемы поставили Бентона в тупик, а сама модель — еще того больше. Он разглядывал устройство со всех мыслимых точек — сверху, снизу, с боков. Пробовал разобраться в технических обозначениях, но все без толку. Оставалось одно. Он нашел выключатель и нажал.

Почти целую минуту ничего не происходило. Потом комната вокруг пошла рябью и начала расплываться. Затряслась, как огромное желе, на миг застыла в неподвижности, а потом исчезла.

Он падал, словно в бесконечный туннель, отчаянно извивался, хватаясь за черноту и тщетно ища опору. Он падал бесконечно долго, беспомощный, напуганный. А потом приземлился, совершенно невредимый. На самом деле падение не могло продолжаться долго. Металлизированная одежда даже не помялась. Бентон встал и осмотрелся.

Место, куда он попал, было ему незнакомо. Это было поле… Он думал, таких уже не бывает. Куда ни взглянешь, тянулось необозримое пространство волнующихся колосьев. А ведь на Земле уже нигде не выращивают злаки в естественных условиях. Да, точно, не выращивают. Бентон прикрыл глаза рукой и посмотрел на солнце. Солнце было такое же, как всегда. Он пошел вперед.

Через час поля кончились, и на смену им пришел огромный лес. Бентон знал из учебного курса, что лесов на Земле не осталось. Они давным-давно сошли на нет. Где же он в таком случае?

Он пошел дальше, все прибавляя шаг. Потом побежал. Впереди показался невысокий холм. Бентон рысью взлетел на него и остановился в изумлении. По ту сторону холма не было ничего — только огромная пустота. Ровная, бесплодная земля, ни деревца и вообще ничего живого, только бесконечная, выцветшая страна смерти.

Бентон начал спускаться на равнину. Земля под ногами была горячая и сухая, а он все равно шел и шел. Заболели ноги, непривычные к долгой ходьбе. Бентон устал и все же твердо решил не сдаваться. Тихий шепоток в мозгу приказывал не сбавлять шаг.

— Не поднимай это, — произнес чей-то голос.

— Подниму, — прохрипел Бентон, обращаясь наполовину к себе самому, и нагнулся.

Голос! Откуда? Он быстро обернулся — и ничего не увидел. Однако голос обращался к нему, и на миг Бентону показалось абсолютно естественным, чтобы с неба раздавались голоса. Он осмотрел предмет, который намеревался поднять: стеклянный шар, примерно с кулак размером.

— Ты уничтожишь вашу драгоценную стабильность, — сказал голос.

— Стабильность невозможно уничтожить, — ответил Бентон машинально.

Стеклянный шар приятно холодил ладонь. Там что-то было внутри, но в жарком слепящем свете солнца все плясало перед глазами и никак не удавалось рассмотреть, что это такое.

— Ты позволил злу подчинить твой разум, — строго сказал голос. — Положи шар на землю и уходи.

— Злу? — удивленно переспросил Бентон.

От жары хотелось пить. Он сунул шар за пазуху.