Леди Чудо - Лина Мур

Щёлкаю на письмо от своего нанимателя и готовлюсь читать поздравления.

От кого: Компания «Келвин и Братья»

Кому: Анжелина Эллингтон

Тема: С наступающим Рождеством. (Прикреплён один файл)

«Уважаемая Анжелина Эллингтон. Ввиду сокращения сотрудников фирмы «Келвин и Братья» мы расторгаем с вами договор от 12.04.2014г. Приносим свои извинения за предоставленные неудобства в качестве компенсации в размере двух ставок за ваше трудолюбие и отдачу нашему делу

Слабый вздох вырывается из груди. Перечитываю письмо снова и снова, слёзы скапливаются в глазах. Невероятно. Потерять работу перед Рождеством, когда я ждала повышения. И все эти взгляды, направленные на меня, становятся ясны. Они знали, каждый из них знал, что меня уволят именно в отпуск, зачтя его в двухнедельную отработку перед тем, как отпустить меня. Эти объятия, что подарили мои коллеги, были прощанием. Немного обидно. Делаю глубокий вдох и быстро стираю пальцами слёзы, допивая остывший шоколад, и убирая недоеденный сэндвич в сумку. Открываю прикреплённый файл, где для меня оставлено рекомендательное письмо, как и счёт за два месяца. Но это хорошо, правда? У меня есть деньги на первое время, и, возможно, это именно то, чего я ждала. Возможность попробовать что-то другое, отличное от того, что делала и в другой стране. Да, точно. Это отличная возможность воплотить свои мечты в реальность, спокойно провести Рождество и Новый год с семьёй, а потом расправить крылья. Наверное, Америка не была моей страной, как и Нью-Йорк не город моей мечты.

Закрываю браузер, полностью успокоившись и придя к такому разумному решению. Жалко, конечно, что я не увижу больше никого, но мир наполнен множеством не менее прекрасных людей.

Мой поезд приходит вовремя, и я располагаюсь на своём месте, доставая блокнот и карандаш. Люблю рисовать. Ох, нет, я не художник, скорее это радует меня, просто чиркать на листах, как бы я оформила свою гостиную, если бы у меня такая была. Или какой вид камина я бы выбрала. И я обязательно это сделаю, ведь вся жизнь впереди.

На поезд до побережья я тоже опоздала, поэтому приходится ждать самый последний, отходящий в десять часов вечера. Как раз успею доесть свой остывший сэндвич и купить чай. А всё же Англия в это время года восхитительна. Особенно провинции этой страны. У каждой из них своя история, свои традиции и свой аромат праздника. Даже забыла, насколько я любила родные места. Забыла, как приятно оказаться в обшарпанном поезде, что везёт меня домой, смотреть в окно и наслаждаться снегом, который так редок в Нью-Йорке. Именно снег, а не грязь и слякоть. Ослепительно белые холмы из переливающихся магических снежинок, озаряемых лунным светом. И как здесь не поверить в волшебство? Оно реально и среди нас, надо только увидеть.

– Энджел! – Голоса сливаются, едва я выхожу на платформу.

Моя огромная семья, по которой скучала все эти годы, без которых жила и представляла эту встречу совсем иначе, уже бежит ко мне. Папа, немного располнел за это время, но остался таким же голубоглазым добряком с шершавыми горячими руками. Мама, ростом я пошла в неё, миниатюрная шатенка с блестящими от слёз глазами, её объятия и аромат домашней выпечки. Мой старший тридцативосьмилетний брат, вечно молодящийся и отпускающий непристойные шуточки, любящий пожёвывать гвоздику. Его миловидная светловолосая жена Кэрол и двое их сыновей. Тридцатитрёхлетний брат с его беременной женой и их первенец малышка Эбби. Сестра, так похожая на отца, старше меня на пять лет, тоже ожидающая прибавления впервые, с мужем. И мой последний брат всего на два года меня старше, проказник до сих пор. Они обнимают меня, буквально заваливают и висят на мне. Теряюсь в их руках, криках, слезах, и сама плачу от счастья, что затапливает меня до кончиков волос. Не могу оторваться, продолжаю обнимать их, как и они меня. Говорят мне что-то наперебой, а я утираю слёзы, свои, мамины, сестры, папы.

– Всё, будем плакать уже дома. Уже час ночи, наша Энджел устала от такой дальней дороги, – обрывает всех папа, обнимая меня за талию, а с другой стороны, мама, целует в висок.

– Только твой чемодан мог сделать от тебя ноги, сестрёнка, – смеясь, Айзек идёт лицом к нам.

– Он, правда, в Париже? – Перебивает его мой старший племянник Конрад.

– Да, но, главное, что я добралась, – отвечая, забираюсь в фургончик отца, а остальные члены нашей семьи по своим машинам.

Моя рука дотрагивается до разорванной ткани, это мы с Айзеком, как самые младшие постоянно были негодниками. Решили запустить фейерверки прямо в папиной машине, когда мне было пять, а ему семь. Конечно, мы не понимали, что делаем, и получили наказание – расчищать соседский двор. И это осталось до сих пор, как воспоминание, насколько мы были счастливыми.

– Как прошёл полёт, родная? – Спрашивает мама, повернувшись ко мне с переднего сиденья.

– Хорошо, даже очень хорошо. Со мной рядом сидела женщина с такой хорошенькой девочкой, ей восемь месяцев, и они летели впервые к своему папе. А вот её брат косо поглядывал на меня, пока я держала её. Думал, наверное, что заберу, потому что влюбилась с первого взгляда, – со смехом рассказываю.

– Ты одна? Нам больше никого не ожидать? – Интересуется, как бы между прочим, Донна, поглаживая свой едва округлившийся живот.

– Одна, и нет, кроме меня, к вам никто не приедет в гости. Придётся довольствоваться малым, – продолжая улыбаться, отвечаю.

– Пора бы уже, Энджел…

– Донна, хватит. Оставь сестру в покое. Она едва успела сойти с трапа, так ты начинаешь, – обрывает папа сестру.

– Я просто пока не нашла того единственного, – пожимая плечами, поворачиваюсь к окну.

Господи, спасибо тебе за эту возможность увидеть мой город таким, каким я запомнила его. Домики, стоящие слишком близко друг к другу, море, бушующее недалеко. Дом. Ничто не сравнится с этим ощущением. Я дома и душа может успокоиться, насытиться этим чувством, чтобы начать новую жизнь, которую пока не могу себе представить.

Декабрь 19

Действие второе

Когда я была маленькой, то наш дом мне казался очень большим. Огромным, я бы даже сказала. А сейчас, стоя на расчищенной дорожке и смотря на украшенный фасад, не могу перестать удивляться: как мы все помещались в нём и как будем помещаться? Ведь мои братья и сестра с их вторыми половинками и детьми тоже здесь живут. Замечаю отремонтированный гараж, проходя мимо него, освежённую краской лестницу и перила.

– Ну же, милая, входи, – предлагает мама.

Один шаг, и я превращаюсь в маленькую девочку, которая уехала отсюда, кажется, так давно. И ничего не изменилось внутри. Узкая лестница, ведущая на второй этаж, сверкающая огоньками. Холл и справа гостиная, где стоят коробки с рождественскими украшениями. Наши фотографии на камине, носки и мебель. Всё осталось на тех местах, что я запомнила. А чуть левее столовая и кухня, оттуда чулан и лестница в погреб. Оглядываюсь и так тепло внутри. Только когда я стала сама заботиться о себе, зарабатывать и кормить себя, осознала, как сложно было моим родителям поддерживать дух веселья и праздника в нашей семье. И они улыбались всегда, что бы ни происходило. Такой же выросла и я.

– Давай свой пуховик, – с меня буквально стягивает папа верхнюю одежду, как и шапку с шарфом. Сестра толкает на диван и в руках у меня уже чашка с шоколадом, настоящим шоколадом, который варит моя мама.

Оказываюсь в кругу своей семьи, что с возбуждением смотрит на меня, а я стыжусь того, кем я вернулась. Но всё будет, я верю в это. Всё будет хорошо.

– Как Америка? – Первым спрашивает мой старший брат Фрэнк.

– Стоит, – нервно издаю смешок и отпиваю согревающего напитка.

– Ты такая худая. Это модно? – Интересуется Донна.

– Да, модно, – не скажу же им, что питаюсь не так хорошо, как они думают. Что экономлю на всём, только бы им прислать лишние сто долларов.

– Ты смотри не исчезни совсем, – смеётся Питер, второй брат.

– Ну, хватит, мальчики. Наша Энджел, наверное, устала, как и вашим детям пора спать. Завтра, если вы не забыли, всем на работу, – мама ударяет братьев полотенцем по плечам. Улыбаюсь, как дети, мы такими для родителей и остались.

– Мы устроим тебя внизу. В подвале. Расчистили там всё и поставили печку, взяли в аренду раскладушку. На втором этаже спят дети Фрэнка и Питера. Там же и их родители. Отец достроил немного дом и там живёт твоя сестра с мужем. Мы на первом этаже, а Айзек поспит на диване. Пойдём, – мама, обнимая меня за талию, ведёт к двери и, щёлкнув выключателем, мы спускаемся по скрипучей лестнице, оказываясь в маленьком и заставленном коробками помещении.