Просто Марго - Елена Скаммакка дель Мурго

– Конечно, сходи! Наука – это дело хорошее. Потом мне все расскажешь, хоть я женщина необразованная, но, все же, мне интересно, что привело их к нам из далекой России.

– Не сомневайтесь, тетя, я все вам расскажу в подробностях, а вы хоть у меня и не ученая, но очень сообразительная и умная женщина, и я вас очень-преочень люблю! – он крепко прижался к Мелите и звонко чмокнул ее в пухлую щеку.

Экспедицию русский ученых, прибывших на миноносце в Трапезунд в составе Бакланова, Крымского и Протасова, под руководством академика Успенского, в основном, интересовали православные храмы Богородицы Златоглавой, Святой Софии и Святой Евгении, переделанные, к сожалению, в мечети. В их подвалах ученые искали старинные греческие книги, рукописи и иконы. Они старательно и аккуратно расчищали стены храмов, где под слоем штукатурки обнаружили уникальные старинные фрески. Но, увы, много ценного, с точки зрения науки, было просто разграблено из этих храмов. И после нескольких месяцев тщательных поисков, ученые пришли к неутешительному выводу, что уже, наверное, им не найти ничего более того, что они уже нашли. Хотя и ходили упорные слухи, что все же им удалось найти в одной из башен древней цитадели ценный тайник, но сами археологи прилюдно отрицали этот факт, наверное, в целях безопасности, настойчиво заверяя, что, кроме нескольких фресок древне-византийского периода, им так ничего и не удалось обнаружить. Многие местные жители на добровольных началах и особенно местная молодежь помогали русской экспедиции в этих поисках, среди которых были Вазилис и его друг Лукас.

– Нет, наука, археология – это, конечно, очень интересно, но в данный момент нам с тобой, приятель, лучше дружить с русскими военными. Бежать будет все равно надежнее с ними! – рассудил по-деловому Вазилис.

– Не знаю, брат, я еще не решил, хочу ли я покинуть навсегда мой любимый Трапезунд! У меня, как ты знаешь, турки тоже много родственников порубили, но семья моя еще, слава Богу, жива: и братья, и сестры мои, и родители – все тут, как я их брошу?! А ты, давай, беги в Аджарию! Ты один остался на всем этом свете, и твое решение я полностью одобряю. Ты все правильно решил. Для нас, греков, жизнь здесь всегда будет тяжела и опасна! – Лукас по-дружески похлопал Вазилиса по плечу.

– Послушай, а правда, что создаются партизанские отряды понтийских греков, которые будут бороться за создание независимого греческого государства? Ты что об этом знаешь? – спросил его Савулиди. Хотя он для себя уже и решил уехать, но судьба его родного края была ему вовсе не безразлична, очень волновала и интересовала его.

– Эти отряды уже существуют. Мой отец, дядя и старший брат уже записались в них. Вот-вот, говорят, создадут временное правительство под руководством митрополита Хрисанфа Филиппидиса. Тогда, брат, заживем хорошо и свободно, а главное, без страха за свои жизни и жизни своих близких.

– Дай-то Бог, чтобы все было, как ты говоришь! Мы, понтийские греки, измученные столетним турецким гнетом, сполна заслуживаем свободы и независимости! Какие отважные твои родственники, Лукас! Я восхищаюсь ими! И разделяю их идею независимости Понта. Ты можешь меня, друг, справедливо уличить в трусости и малодушии, но только я не пойду в партизаны. Не хочу рисковать своей жизнью даже ради моей любимой Родины, потому что я твердо решил, что мое будущее – в другой стране. Ты меня осуждаешь, Лукас?

– Да что ты, как бы я посмел тебя осудить, после того, как на твоих глазах еще маленького мальчика, зверски убили твою мать, сестру и отца! Единственное, это то, что мне тебя будет очень не хватать, брат! – И они тепло, по-дружески обнялись.

Прошел год, русские еще оставались в Трапезунде, своим чередом шла повседневная жизнь и ходили упорные слухи, что русский царь Николай Второй намеревается Понт и еще другие турецкие территории, в которых победили русские войска, то есть всю практически Карскую область, присоединить к своей империи. Кто-то из местных жителей этому радовался, а кто-то все же хотел оставаться в Турции. Город был переполнен русскими офицерами, нуворишами, разбогатевшими так внезапно на спекуляциях и распродаже русского военного имущества; и вообще, все чего-то перепродавали, обменивали, в общем, делали деньги, кто, на чем мог. Вся эта ситуация в городе, в котором, к тому же, было введено военное положение, очень походила на пир во время чумы.

Вазилис Савулиди, не теряя весь этот год времени даром, уже прилично подучив русский язык, бегло изъяснялся на нем, хотя и с сильным греческим акцентом, особо не обращая внимания на свои многочисленные грамматические ошибки. Русские его понимали, и этого ему было пока достаточно.

Он подружился с одним веселым молодым казачком Павлом Егоровым и вместе с ним отлично проводил время в дни увольнения того.

В Трапезунде понтийские греки, как и в России, очень любили пить чай. Это сближало две нации, и русские во время своего пребывания там решили приучить местное население пить его не из турецких маленьких чайничков, а из настоящих русских самоваров. Один такой самовар подарили Вазилису его русские друзья. Однажды он принес его домой своей тетке Мелите, которая долго и молча смотрела на этот для нее необычный предмет и никак не могла понять, что с ним надо делать! Это сцена очень позабавила ее племянника и он, смеясь, принялся объяснять Мелите, как в самоваре надо кипятить воду и заваривать чай.

– Послушай Вазилис, а мне понравился этот русский чайник! – так прозвала самовар Мелита (наверное, ей было не по силе произнести это слово). – Он удобен и на вид красивый, не стыдно на стол поставить перед гостями! Скажи русским спасибо от меня за такой полезный подарок!

– Непременно, тетя, я передам им вашу благодарность!

– А куда ты сейчас собрался, сынок? – удивленно спросила она, видя, что юноша тщательно причесывается и надел свою выходную белую рубашку.

– Да так, тетя, хотим прогуляться по городу с Лукасом. Ты же не против?

– Идите, идите, дело молодое, – понимающе улыбаясь, разрешила ему Мелита. – Только поздно не приходи и, смотри, не опоздай к комендантскому часу, а то патруль тебя заберет!

– Я не опоздаю, не волнуйся за меня, тетя, я уже взрослый мальчик и прекрасно все понимаю.

В одном из домов Трапезунда – в здании местного госпиталя – расположились русский Красный Крест под руководством профессора Широкогорова, Земской Союз и другие благотворительные ведомства. Молодые армяне и греки как-бы случайно, а на самом деле специально частенько прогуливались мимо этого здания, с одной