Алмазы французского графа - Иванова Татьяна Антоновна

— Да, маловато будет, прямо скажем, совсем негусто! Ну, да ладно! Как говориться, негде взять и тут уж ничего не поделаешь! — вздохнул Камушев.

— Валерий Витальевич, и все же, Вы должны напрячь свою память, покопаться в воспоминаниях, и, возможно, вспомнить что-нибудь неординарное, — то, что покажется Вам важным или значимым. Ведь Вы же понимаете, что при таком малоинформативном положении вещей, расследование проводить очень сложно. Не стану от Вас скрывать, что у нас, на сегодняшний день, практически нет никаких зацепок. Мои ребята, правда, сегодня с самого утра работают в университете, может там что-то добудут, как знать, но пока, увы! И еще. Если у Вас есть возможность, не уезжайте пока из Москвы. Мало ли какие вопросы у нас могут возникнуть. А по телефону, сами понимаете, какой разговор!

— Хорошо! У меня как раз сейчас есть такая возможность. Через несколько дней намечается очередной отпуск.

— Вы не планировали куда-нибудь уехать?

— Ну, если только в последнюю неделю. А сначала я планировал просто выспаться.

— Так осуществите это в Москве, а не в Питере.

— Придется!

ГЛАВА 3

Катерина захлопнула за мужем дверь, и, чертыхнувшись, направилась в спальню, на ходу завязывая халат.

— Опять испортил настроение с самого утра. — Забубнила она. — Вчерашнего ему показалось мало!

У Володи в последнее время были крупные неприятности на работе, и всю эту неделю он возвращался домой "не в себе". На вопрос своей молодой жены, — "что случилось", отвечал резко и раздраженно. — Отстань, тебя это все равно не касается!

Катерина с обидой поджимала губы и уходила прочь с его глаз, оставляя мужа на муку угрызений совести.

Через некоторое время Володя смягчался, но опять же, ненадолго. Он заходил в комнату, где она, насупленная, обычно сидела на диване с напряженно сжатыми коленями, и дружески клал руку ей на плечо.

— Кать, ладно тебе, кончай дуться. Неприятности у меня на работе, понимаешь?

— Понимаю, потому и спрашиваю. Посочувствовать тебе хочу, поддержать, а ты рявкаешь, как с цепи сорвавшийся.

— Ну, ладно, ладно котенок, не обращай на меня, дурака, внимания! — и он, наклонившись, примирительно чмокал ее в щеку.

— Пойдем, накорми меня лучше!

— Можно подумать, что я для этого тебя не ждала весь вечер! — Катерина, встав с дивана, отправлялась на кухню.

Во время еды она снова пыталась выяснить хоть что-то о его неприятностях, и Володя, поначалу вроде бы приступал к разговору, прежде всего сетуя на партнеров, которые наперекор ему, главе фирмы, обделывали свои грязные делишки прямо у него за спиной. О скрягах инвесторах, готовых удавиться за копейку, о хапугах администраторах и налоговиках, в то же время не называя ни одной конкретной фамилии объектов своего раздражения. Однако дотошное участие жены его быстро раздражало, и он снова срывался, сетуя на ее непонимание. Ему, мол, на работе все это до чертиков надоело, а она еще и дома начинает его доставать!

Стычка заканчивалась незаконченным ужином и очередной обидой Катерины, иногда доходящей до слез, а дальше, как получится. — Порой ночным примирением супругов в постели, а порой и сном в разных комнатах. Благо, что в квартире их было три.

Катерина направилась в кухню, поставила варить кофе, и, дожидаясь, пока он закипит, принялась делать бутерброд. В этот момент зазвонил городской телефон и она, оставив свое занятие, направилась в прихожую, чтобы снять трубку.

— Алло, привет бабуль, подожди минутку у телефона, — сказала она. — Я только кофе выключу, и, положив трубку на столик, снова отправилась на кухню.

— Что случилось, бабуль, ты чего звонишь так рано?

— Да, хотела застать тебя, пока ты куда-нибудь не усвистала с утра. А, что я тебя разбудила?

— Да нет, я Володю на работу провожала. Только что ты все время беспокоишься по поводу застать, не застать, бабуль? А мобильник?

— Не люблю я твой мобильник, Катюш, глупый он какой-то! Ну его к лешему, ей богу!

— Ой, ба, древняя ты у меня, аж жуть!

— А то не древняя, в такие-то годы!

— Ладно, чего ты хотела?

— Прежде всего, я хотела тебе сообщить очень печальную новость.

— Что случилось? — насторожилась Катерина.

— Я узнала, что убили Виталия Михайловича.

— Как убили? — ахнула Катерина.

— Вот так, Катюшенька! Кто-то проник к нему в квартиру и убил. Неделю назад его обнаружили с удавкой на шее. Уже и похоронили! А я, видишь ли, только узнала об этом. Вчера вечером позвонила Виталику, а трубку снял Валера. Он и сообщил мне о смерти отца. — Старая женщина всхлипнула. — А я даже на похороны к нему не попала!

— Так что же Валера не сообщил тебе о похоронах?

— Говорит, что пожалел, памятуя о моем возрасте и состоянии здоровья. Он подумал, что смерть Виталика мне будет легче перенести потом. Посчитал, что не стоит мне наблюдать все это воочию.

— Он прав, бабуль. Я бы на его месте поступила также.

— Ах, Катенька, прав не прав, теперь уж ладно. Отвезешь как-нибудь меня к нему на могилку, ладно, милая?

— Конечно, бабуль, какой вопрос! А Виталия Михайловича, что, ограбили?

— Валера говорит, не похоже на то. Хотя, откуда ему знать что пропало, он ведь и не жил с отцом.

— Ну, а милиция, что говорит?

— Тоже отвергает версию ограбления, хотя по подчерку предполагает, что преступники все же, что-то искали.

— Интересно, чего такого они могли искать в квартире одинокого пожилого человека, к тому же, совсем небогатого?

— Не знаю, Катюш, хотя, бродят у меня кой-какие мыслишки, но… — И Софья Максимовна загадочно умолкла.

— Бабуль, ты что? Ты что-то знаешь?

— Ну, что ты, детка, нет конечно! Просто мне в голову пришла одна мысль, но это всего лишь мои тараканы, как ты говоришь!

— Вообще-то я звоню тебе потому, что завтра ложусь

в больницу. — Переменила тему разговора Софья Максимовна. — И мне хотелось перед этим увидеть тебя. И главное, кое что передать.

— Ты в больницу? Как? Что случилось, бабуль?

— Да, я на той неделе анализы сдавала, оказались хреновые, вот меня участковая в больницу и укладывает!

— Ба, ну в чем дело-то? Почему я узнаю об этом только после твоей участковой, а?

— Да, не хотелось тревожить тебя, Катюш, понапрасну.

— Да, что, значит, тревожить? У меня, что семеро по лавкам бегают, или работой я загружена, или, может, ты у меня ни одна единственная, а? Сколько раз я тебя ругала за такие приколы, а ты опять за свое? И самое интересное, что в среду я у тебя была, но ты обо всем этом даже словом не обмолвилась!

— Ладно, Кать, не ворчи! Ничего страшного не случилось. Полежу в больнице недельку, другую, они меня там подштопают, и, глядишь, потяну еще!

— Ба, ну какая больница! Знаю я, как они тебя там подштопают! Нашла метод, — искать здоровье у больного!

— Ладно, Кать, не воображай уж так-то! Самые обычные лекарства у них имеются, а мне и надо-то всего ничего!

— Ой, бабуль, ты неисправима! В общем так! Я сейчас же звоню Володе, и мы определяем тебя совсем в другое место. А пока позвони своей участковой и попроси, чтобы она подготовила твои анализы и медицинскую карту. Я сама за ними заеду сегодня, поняла?

— Кать, да не затевала бы ты все это, а? Опять же, мужа надо просить…

— Ба! Давай-ка на этом закончим наш разговор! Звони сейчас же участковой и скажи, что во второй половине дня я к ней заеду. Ее, кажется, Валентина Николаевна зовут?

— Да!

— Ну, вот и звони ей, а потом, как договоришься, мне перезвони! Все! — и Катерина повесила трубку.

— Вот артистка-то! — в сердцах воскликнула Катерина.. — Беспокоить она меня боится. Два инфаркта перенесла и все выпендривается. — И, махнув рукой, принялась звонить мужу.