Логозавр – имя собственное - Филимон Грач

– «Если мы такие умные, чего ж мы тогда так живём хреново? – спрашивает Йоргос, подливая в высокие бокалы ещё холодного пива из маленьких бутылочек «Хайнекен», в его тоне слышится явная издевка.

– Ну, вы-то, греки, наверное, получше нас будете, а? – подхватив налитый ему бокал, Сэмэн недобро щурится в сторону Йоргоса и тот невольно отводит взгляд. Формально Йорогос прав и Сэмэн прекрасно это знает: армию в России обижают, простых работяг обижают. А воровство достигло таких масштабов, что быть не вором сейчас просто не прилично. Где столько черносотенцев по России наберёшь, как это было при Минине и Пожарском? Споили мужичка! А, ведь, были заодно – мясник с дворянином? Альфади закурил, особо не радуясь, впрочем, что эта привычка каждый раз оказывалась сильнее его здравых рассуждений о жизни. «Какие мысли у людей, в таком государстве они и живут! – вдруг подумал он, – а, интересно, удастся или нет обмануть действительность, ведь, «тень падающего дерева» в России частенько оказывалась тяжелее самой тяжёлой бетонной плиты? Если мы хотим выжить, – про себя рассуждал генерал, – то и вести нам себя следует агрессивнее – они там только рожки к своим автоматам пристегнули, а мы уже тут как тут! Ничего, прорвёмся! У него, вон, Серёга Воронцов один чего стоит! И, ведь, не скажешь, что бездушная машина! Интеллектуал! Хотя, и он не бессмертный тоже. Как только закончу одно дельце, отпущу его на все четыре стороны!» – Альфади поёжился; ему впервые стало не по себе от нахлынувшего одиночества. Йоргос, наконец, прекратил суетиться на кухне, тоже сел за стол, за компанию с Альфади закурил свои любимые сигареты «Давидофф». По мере выпитого и съеденного разговор истощался, утром обоим предстояло осваивать новое время жизни.

Пригород Афин Глифада – настоящий рай для туристов. Европу, конечно, не перещеголяешь, но этот климат! Заснеженные Афины смотрелись бы ужасно! Альфади давно подметил, что его на этой земле часто посещает чувство этакой пресыщенности, когда, казалось бы, ты уже получил от жизни всё, что хотел, и тебе самому теперь не понятно, что же делать с этим дальше. Не зря говорят, что в России жить намного интересней. В каком-то смысле – да, там ощущение незаконченности сюжета автоматически включает твоё воображение, побуждает к действию, заставляет шевелиться. А тут… ну сладкая нега! Почти абсолютная вседозволенность, хотя и в рамках закона, специально прописанного для таких вот, джентльменов, вроде Сэмэна. Почему так? А чтобы с пользой для себя и данной страны пребывания люди не бедные, в общем, не краснея, могли потратить здесь свои или государственные денежки. На самом деле, ни личных денег не бывает, ни государственных. А просто деньги либо есть, либо их нет. У Альфади водится немного, главное успеть войти в этот неформальный фискальный клуб. Всем нравятся закрытые клубы. Если всё пройдёт нормально, генерал обязательно распустит свою команду. На этот раз – окончательно. К обеду все перебрались поближе к Марине Вулягменис, чтобы в ненавязчивой обстановке обсудить текущие дела. Поселившись в отеле «О Илиос», Альфади оставил возле себя охрану из трёх человек, а остальных благословил на праздное времяпрепровождение. Условным сигналом для сбора должен был служить «глухарь», посланный каждому на его вторую симку. Воронцов был всегда рядом и это внушало спокойствие. Пару раз генерал отлучался, чтобы «отлить», и тогда охранник следовал за ним, как тень, успевая отследить ситуацию должным образом. Погода была отличная, настроение тоже, казалось, что могло случиться такого, что всё вокруг вдруг станет несущественным и даже опасным? Трудно всё время находиться в напряжении, когда-нибудь система защиты даёт сбой, и человек попадается. Система всегда сильней человека, ей неведом страх, апатия или усталость. Система всегда свежа, бодра и востребована. Будучи начеку, в душе Альфади чувствовал себя расслабленно, трудно было, потребляя удовольствия, постоянно хмурить брови и щурить глаз. Генералу надоело часами загорать возле бассейна, и тогда он решил спуститься к морю – искупнётся пару раз и назад. Воронцов последовал было за ним, но на этот раз Альфади категорично покрутил головой, мол, «не надо». Воронцов позволил патрону удалиться, а сам осторожно проследовал за ним, на всякий случай. Пальмы, лежаки в несколько рядов, полууобнажённые красотки, чаши бассейнов, всё это было набросано, насыпано господом Богом на данном клочке суши, и был достаточным этот мир, и был осознанным этот час на Земле, никто и не думал печалиться, плакать и, тем более, умирать. Подхватив сумку с причиндалами, Воронцов, не спеша, тоже двинулся по аллее на выход. Выйдя с территории ксенодохио, он пальцем поправил сползшие на нос солнцезащитные очки, жара, запутавшаяся в частых кронах олив, звенела нескончаемой музыкой цикад, а впереди, вся лоснящаяся от пота, маячила крепкая генеральская фигура. Охранник старался идти незамеченным, осторожно маскируясь кустами акаций и прячась за стволами деревьев; массивные, без коры, они словно были покрыты тонкой камуфляжной плёнкой жёлто-буро-салатового цвета. Иногда генерал делал едва заметный поворот головой, будто хотел обернуться назад, но не решался никак. Подхватив сумку на плечо, Воронцов огляделся по сторонам, впереди начинался крутой поворот, за ним дорога резко спускалась вниз. Казалось, ничего странного не было в том, что по афальтовой дорожке катили угрюмые велосипедисты, а по её обочине брели редкие путники. На вид все они выглядели как обычные отдыхающие, или туристы. Потеряв Альфади из вида, Воронцов всё же не рискнул перейти на другую сторону дороги, потому что тот мог почувствовать слежку за собой и на повороте поймать его «с поличным», оставалось выждать немного, пока генерал пройдёт немного вперёд и тогда он одним броском минует эту мёртвую зону. Выждав несколько минут, Воронцов ускорил шаг, но, едва он миновал поворот, как обнаружил, что на всём её протяжении, а до следующего поворота дорога как минимум тянулась ещё метров сто, не было ни одного прогуливающегося, в том числе и Альфади. Первая мысль была, что он решил сократить маршрут и где-то отвернул на дикую тропу, но позади остались двадцать метров, пятьдесят, а ни одного мало мальски оборудованного спуска Воронцову на глаза так и не попалось.

– «Интересно, хрен с горчицей!» – беспомощно крутясь на месте, Воронцов пытался угадать причину его исчезновения, но ни прямых, ни косвенных улик по горячим следам ему тоже обнаружить не удалось. В конце концов, дорога эта примкнула к шоссе и справа внизу сразу открылся большой галечный пляж, отделённый от неё узким мощёным тротуаром, за которым сразу начинался пологий песчаный овраг. Но это был дикий пляж, а гораздо правее его, частично скрытый за густой растительностью, сквозь высокую разделительную сетку виднелся другой пляж, платный: с большими зонтиками от солнца, пластиковыми лежаками, душевыми кабинками и кабинками для переодевания. Странно, что иных подходов, кроме этого, к нему не было? Немного поколебавшись, Воронцов двинул в сторону платного пляжа.

– «Наконец, он остался один!» – не спеша расстелив полотенце на песке, Семён Петрович, кряхтя, улёгся на спину, а предплечьем прикрыл глаза, так как солнце палило нещадно, вышибая разум. Сквозь щёлочку под очками он смотрел на море, которое так и не стало его. Но, море… Зелёное, роскошное, мирно выбрасывая свои волны на берег, оно дышало такой мощью, такой правильностью созидания, что Альфади невольно зажмурил глаза от невероятного осознания того, что за зверь покоится с ним рядом. Море – зверь, это чистая правда! Большое и мудрое, оно позволяет людям гладить себя, и не только. Вряд ли море – это часть природы! – подумал Альфади; – скорей, стакан воды часть природы! Море же, это что-то совсем другое, чихнёт оно, и мы все чихнём! Чихнув на самом деле, Альфади невольно усмехнулся этому действу, по всему выходило, что он прав? Медленно повернувшись на правый бок, на этот раз он позволил уже другому зверю – Солнцу, нежно вцепиться в свой бок. Солнце и впрямь сначала брало нежно, губами, но с каждой минутой из-под них всё больше и больше прорастали острые зубки. «Воронцов, наверное, сейчас с ума сходит?» – Альфади сделал невольный жест рукой к изголовью, но тут же вспомнил, что он не брал с собой ничего, в том числе сигареты. Тут его рука, возвращаясь обратно, наткнулась на что-то тёплое, мужчинам всегда кажется, что это женщина…

– Ку-ку!

Альфади не сразу разобрался что к чему, основательно расслабленное средиземноморским теплом, тело не сразу повиновалось. Приподнявшись на локте, Альфади двумя пальцами взялся за оправу солнцезащитных очков, но снимать их не стал, и без того было видно, что рядом с ним сидит молодой мужчина с крепким загорелым торсом, стильные чёрные очки надёжно скрывали его глаза. С белым полотенцем на руке он был похож на халдея.