Образ смерти - Робертс Нора

Ева встретилась взглядом с Моррисом. Его глаза ничего ей не сказали.

Она знала, что это не лед и не снег. И женщина, лежавшая на белом полотне, не позировала.

Ева вынула из полевого набора аэрозольный баллончик с изолирующим составом.

– Ты все еще в перчатках, – напомнил ей Моррис. – Эта дрянь пристает к перчаткам намертво.

– Да, верно. – Не сводя глаз с тела, Ева стянула с себя перчатки, затолкала их в карман, после чего обработала изолирующим составом руки и ноги. Прикрепила к отвороту пальто миниатюрную камеру. – Включить запись. – Эксперты вели собственную запись, Моррис тоже. Но Еве хотелось иметь свою. – Убита белая женщина. Ты ее идентифицировал? – спросила она у Морриса.

– Нет.

– Пока не идентифицирована, – продолжала Ева. – Лет двадцать пять – тридцать. Волосы темно-каштановые, глаза голубые. Небольшая татуировка на левом бедре – синяя с желтым бабочка. Тело обнажено, уложено на белой ткани с раскинутыми руками, ладонями кверху. Серебряное колечко на безымянном пальце левой руки. Многочисленные видимые раны свидетельствуют об истязаниях. Разрезы, кровоподтеки, проколы, ожоги. Перекрестные резаные раны на обоих запястьях – вероятная причина смерти. – Она оглянулась на Морриса.

– Да, возможно.

– На теле вырезаны цифры, указание времени. Восемьдесят пять часов, двенадцать минут, тридцать восемь секунд. – Ева тяжело вздохнула. – Он вернулся.

– Да, – подтвердил Моррис. – Он вернулся.

– Давай установим ее личность и определим время смерти. – Ева огляделась по сторонам. – Возможно, он принес ее сюда через парк или доставил по воде. Земля тверда, как камень. Это общественный парк. Может, мы и найдем какие-то следы, но вряд ли они нам что-нибудь дадут.

Она опять сунула руку в полевой набор, но остановилась, увидев подбегающую Пибоди.

– Извини, я задержалась. Ехать пришлось с другого конца города, в метро была «пробка». Привет, Моррис! – Пибоди в надвинутой на глаза вязаной шапочке потерла покрасневший от холода нос и взглянула на тело. – О черт! Кто-то над ней здорово поработал. – Пибоди переступила обутыми в зимние ботинки ногами, чтобы взглянуть с другой точки. – Послание. Что-то смутно знакомое. – Она постучала пальцем по виску. – Что-то есть, но вспомнить не могу.

– Установи личность, – приказала Ева и повернулась к Ньюкирку. – Что вам известно?

Он и так стоял навытяжку, но сумел вытянуться еще больше.

– Мы с напарником были в патруле, заметили ограбление и начали преследовать грабителя. Он углубился в парк, пошел в восточном направлении. Мы не смогли его задержать, у него было значительное преимущество. Тогда мы с напарником разделились: хотели отрезать подозреваемому путь к отступлению. И в этот момент я увидел тело. Я вызвал своего напарника по рации, а потом уведомил майора Уитни.

– Уведомление майора не входит в ваши обязанности, офицер Ньюкирк.

– Да, лейтенант. Но я посчитал, что при сложившихся обстоятельствах уведомление не только оправданно, но и необходимо.

– Почему?

– Лейтенант, я узнал надпись. Мой отец над этим работал. Девять лет назад он был членом опергруппы, образованной для расследования серии садистских убийств. – Ньюкирк бросил взгляд на тело и вновь посмотрел на Еву. – С точно такой же надписью.

– Ваш отец – Гил Ньюкирк?

– Да, лейтенант. – Его плечи чуть-чуть расслабились, когда он услышал этот вопрос. – Я тогда следил за ходом дела, насколько мог. А потом мы с отцом это обсуждали. Годами. Особенно после того, как я сам поступил на службу. Как и вы. Поэтому я узнал надпись. Лейтенант, я считал, что в этом случае можно нарушить порядок и уведомить майора напрямую.

– И вы были правы. Верный ход, офицер. Будьте наготове.

Ева повернулась к Пибоди.

– Убитая опознана как Сарифина Йорк, возраст двадцать восемь лет, – отрапортовала Пибоди. – Проживает на Двадцать первой улице, западная сторона. Не замужем. Работает в «Звездном свете». Это ретро-клуб в Челси.

Ева присела на корточки.

– Ее убили не здесь. И она не была завернута в эту простыню, когда ее принесли сюда. Ему нравится, когда на месте все чисто. Время смерти, Моррис.

– Сегодня в одиннадцать утра.

– Восемьдесят пять часов. Значит, он взял ее где-то в понедельник или даже раньше, если не сразу пустил часы. Раньше он запускал время в первый раз вскоре после похищения.

– Пускает часы, когда начинает над ними работать, – подтвердил Моррис.

– Черт, черт, черт! Я это помню. – Пибоди, тоже сидевшая на корточках, подняла голову. Ее щеки раскраснелись от ветра, глаза прищурились. Она вспоминала. – В прессе его окрестили Женихом.

– Это из-за кольца, – объяснила Ева. – Мы выдали в прессу сведения о кольце.

– Это было – когда?.. Лет десять назад?

– Девять, – поправила Ева. – Девять лет, две недели и… три дня с тех пор, как мы нашли первое тело.

– Имитатор? – предположила Пибоди.

– Нет, это тот же человек. Надпись, время… этого мы не выдавали в прессу. Это были закрытые данные, мы их держали под замком. Но мы не закрыли дело. В тот раз мы его не взяли. Четыре женщины за пятнадцать дней. Все шатенки. Самой младшей двадцать восемь лет, самой старшей тридцать три. Все замучены. Интервал – от двадцати трех до пятидесяти двух часов. – Ева снова взглянула на вырезанные цифры. – Он улучшил свои показатели.

Моррис кивнул, не прерывая осмотра.

– Судя по всему, первыми были нанесены самые поверхностные ранения, как и раньше. Смогу подтвердить после лабораторного осмотра.

– Следы связывания – на лодыжках, на запястьях. Прямо над порезами. – Ева подняла одну руку. – Она не была пассивна, насколько я могу судить. Она сопротивлялась. Раньше он их усыплял.

– Да. Я проверю.

Ева вспомнила все в подробностях, вспомнила свою тогдашнюю злость и досаду: они так и не сумели взять убийцу.

– Он ее обмыл. Дочиста. Обмыл тело, вымыл голову. Он использует самые дорогие средства. Потом он ее упаковал для транспортировки, вероятно, в пластик. Нам ни разу не удалось снять даже пылинки ни с одной из жертв. Упакуй кольцо, Пибоди. А ты грузи ее, Моррис. – Ева распрямилась. – Офицер Ньюкирк, мне нужен полный и подробный отчет в письменном виде. Срочно.

– Есть.

– Кто ваш лейтенант?

– Громан. Я в семнадцатом участке.

– Ваш отец еще работает?

– Да, он все еще работает, лейтенант.

– Ладно, Ньюкирк, я жду отчет. Пибоди, свяжись с отделом пропавших без вести, проверь, объявили ли ее в розыск. Мне надо связаться с майором.

К тому времени как Ева вышла из парка, ветер утих. «И на том спасибо», – подумала она. Толпа зевак поредела, но псы телерепортажа проявили стойкость. Справиться с этой проблемой можно было только одним способом: встретить ее лицом к лицу.

– Я не буду отвечать на вопросы. – Ей пришлось кричать, потому что, стоило ей появиться, как ее тут же забросали вопросами. – Я сделаю краткое заявление. А будете орать – и этого не получите. Ранее этим вечером, – продолжала Ева, не обращая внимания на крики, и уровень шума тотчас же упал, – офицеры полиции Нью-Йорка обнаружили тело женщины в Ист-Ривер-парке.

– Личность установлена?

– Как она была убита?

В ответ Ева лишь сверлила взглядом репортеров, пытавшихся выйти за установленные ею рамки.

– Вы что, парни, с неба свалились? Или вам просто нравится слушать собственные голоса? Любой идиот знает, что имя жертвы не подлежит разглашению, пока не уведомлены ближайшие родственники. Причина смерти будет установлена медэкспертом. И если кто-нибудь спросит меня о версиях, он будет выброшен из медиа-пула и больше не получит от меня никакой информации по этому делу. Это ясно? А теперь хватит тратить мое время.

Ева ушла маршевым шагом и была уже на полпути к своей машине, когда заметила прислонившегося к капоту Рорка. Она совершенно забыла о нем.

– А ты почему не дома?

– Ты хотела, чтобы я ушел и пропустил все веселье? Привет, Пибоди.

– Привет. – Пибоди сумела улыбнуться, хотя ей самой казалось, что ее щеки превратились в две ледышки. – Вы все время были тут?