Погребенная во льдах (Хроники брата Кадфаэля - 6) - Эллис Питерс

Брат Дэнис, попечитель странноприимного дома, который знал всех, кто прошел через монастырские ворота, сказал с сожалением:

- Я с прискорбием должен вам сообщить, что сюда они наверняка не заходили. У нас таких беженцев не было. Тем не менее пойдемте вместе со мной в странноприимный дом и лазарет и поговорим с теми беженцами, которых мы там приютили, - вдруг они смогут сообщить какие-нибудь полезные сведения. Ведь до сих пор мы ничего не знали об этих молодых людях и поэтому не наводили о них справки.

- Могло случиться и так, - предположил брат Мэтью, келарь, - что у них в городе есть какой-нибудь родственник, арендатор или старый слуга и они находятся сейчас под гостеприимным кровом и потому не зашли к нам.

- Может быть, - согласился Гервард, несколько приободрившись. - Но я полагаю, что сестра Хилария предпочла бы привести их сюда, под защиту нашего ордена.

- Если никто здесь не сможет вам помочь, - вставил аббат, - следующий шаг, который обязательно следует предпринять, - это посоветоваться с шерифом. Он наводит справки обо всех, кого приютил город. Ты сказал, брат, что дядя этих детей недавно вернулся домой из Палестины. Существуют каналы, по которым он может обратиться к местным властям. Почему он лично не участвует в поисках? Ведь не может же он все свалить на вас.

Брат Гервард тяжело вздохнул, при этом его хрупкое тело сначала напряглось, а затем обмякло.

- Их дядя - рыцарь, в жилах которого течет анжуйская кровь. Племянники - дети его сестры. Его имя - Лоран д'Анже. Он только что вернулся из Крестового похода и приехал в Глостер, чтобы присоединиться к войскам императрицы. Правда, он явился туда уже после атаки на Вустер, и на нем нет вины, так как он не участвовал в этом деле. Однако ни один человек из Глостера не осмелится сейчас показаться в нашем городе. Там король со своим войском, и он в такой же ярости, как и все жители этого несчастного, разграбленного города. Поэтому, в силу сложившихся обстоятельств, поиски детей поручены нашему монастырю. Они ведь ни в чем не повинны, и я так и представлю дело шерифу.

- И вы можете рассчитывать на мою поддержку, - заверил его Радульфус. - Но сначала, поскольку никто здесь не может сообщить ничего нового... - Он обвел капитул вопросительным взглядом, но все присутствующие только отрицательно покачали головами. - Итак, мы должны расспросить наших беженцев. Имена детей, их юный возраст и присутствие сопровождающей их монахини могут способствовать тому, что нам сообщат о них какие-то сведения.

Однако, несмотря на оптимизм аббата, Кадфаэль, выходя вместе со всеми с собрания капитула, не был уверен, что эти расспросы что-нибудь дадут. В последнее время он много помогал брату Эдмунду в размещении и лечении изможденных беженцев, и никто ни словом не обмолвился о подобной истории. Беженцы были весьма словоохотливы и рассказывали множество небылиц, но никогда речь не заходила о бенедиктинской монахине и двух детях благородного происхождения, скитавшихся по дорогам без всякой охраны.

К тому же дядя этих детей, очевидно, был человеком императрицы, а Жильбер Прескот всецело предан королю; вдобавок после разорения Вустера вражда между двумя партиями вспыхнула с новой силой, как факел при соприкосновении с трутом. Все это очень затруднит поиски. Хотя субприор и получил поддержку аббата Радульфуса, сомнительно, чтобы они быстро разыскали племянников Лорана д'Анже.

Шериф принял просителей в своих покоях любезно, но весьма сдержанно. Он с бесстрастным выражением лица выслушал историю, которую поведал брат Гервард. Шериф Прескот был угрюмый мужчина, чернобровый и чернобородый, и внешность его не очень-то к себе располагала. Однако он был хотя и суров, но справедлив, никогда не отступал от данного слова и стоял горой за своих людей, если они выполняли все его приказы.

- Я сожалею об этой беде, - сказал он, когда субприор Гервард закончил свой рассказ, - и еще более сожалею, что должен вас сразу же огорчить. Вы тщетно будете искать ваших беженцев здесь, в Шрусбери. С тех пор как напали на Вустер, мне докладывают обо всех, кто бежал оттуда и пришел в наш город. Среди них не было тех, кого вы ищете. Теперь, когда король усилил гарнизон в Вустере, многие уже отправились домой. Дядя этих детей вернулся, как вы говорите, в Англию. Так не может ли он лично заняться поисками - тем более что он человек состоятельный?

Гервард, сообщив шерифу лишь имя этого крестоносца, очевидно, пытался отсрочить неприятный момент. Имя дяди пропавших детей говорило лишь о том, что это рыцарь, прославившийся участием в Крестовом походе и только что прибывший из Святой Земли, где сейчас воцарилось относительное спокойствие. Но вопрос шерифа заставил субприора сказать всю правду.

- Милорд, - со вздохом начал Гервард, - Лоран д'Анже жаждет начать поиски племянников, но для этого нужна ваша поддержка или освобождение от обета, которое ему дал бы его величество король. Дело в том, что он анжуец, обязанный хранить верность императрице Матильде, поэтому, вернувшись в Англию, он вместе со своими людьми присоединился к ее войскам в Глостере. Субприор заторопился, стремясь закончить свою речь прежде, чем его прервут: ровные брови шерифа уже сурово сдвинулись, в прищуренных глазах читалось явное неодобрение. - Он прибыл в Глостер через неделю после вустерского дела, не принимал в нем участия, ничего не знал об этом и не может нести за него ответственности. Когда д'Анже приехал, то сразу узнал, что его юные родственники пропали, и единственное его желание сейчас - отыскать их и доставить в безопасное место. Но ведь ни один человек из Глостера не может приблизиться к Вустеру и вообще въехать в земли короля без специального пропуска.

- Значит, вы, - промолвил Прескот после затянувшейся паузы, действуете от его лица - от лица врага короля.

- Прошу прощения, милорд, - мужественно ответил Гервард, - я действую от лица юной девушки и мальчика в нежном возрасте, которые не сделали ничего такого, за что их можно было бы считать врагами короля или императрицы. Нас волнуют не интересы враждующих партий, а лишь судьба двух детей, находящихся на попечении нашего ордена. Естественно, мы чувствуем себя ответственными за них и делаем все от нас зависящее, чтобы найти пропавших детей.

- Да, конечно, - сухо согласился шериф. - К тому же вы из Вустера и поэтому вряд ли питаете добрые чувства к врагам короля и, конечно, не захотите помогать им.

- Мы пострадали от них, милорд, как и все в Вустере. Король Стефан наш сюзерен, и мы признаем его. Единственное, что мной движет в данном случае, - это долг по отношению к двум детям. Представьте, как сейчас волнуется дядя, их единственный опекун! Все, о чем он просит, - и все, о чем мы для него просим, - это разрешения на въезд в земли короля без оружия, для того чтобы без промедления заняться поисками племянников. Конечно, человек из Глостера, как бы невиновен он ни был, не будет в полной безопасности, даже заручившись поддержкой его величества и его пропуском, если попадет в ваше или наше графство, но он готов подвергнуться такому риску. Он приносит торжественную клятву, что, даже если вы дадите ему пропуск, он будет заниматься только поисками детей, не преследуя никакой иной цели. Он поедет безоружный, в сопровождении одного-двух слуг. Милорд, умоляю вас об этом ради блага его подопечных.