Леденцы и тайная библиотека - Саманта Джайлс

Я пошла за ним в класс, думая о том, насколько он прав. Фрэнсис пообещала, что мы увидимся.

Мне нужно было перестать переживать и начать верить, что она вернётся к нам, когда придёт время.

3

Брайтсайд (и бунгало)

Когда после уроков мы просидели в учительской у миссис Сайкс ЦЕЛЫЙ ЧАС в первый день и ДВАДЦАТЬ МИНУТ во второй, ожидая, пока мама нас заберёт, стало понятно, что эта схема не работает.

То мама застревала в пробках на трассе М6, спеша домой, то её съёмки затягивались, то опаздывала Донна Уотлингтон. Отговоркам не было конца, и хотя я сочувствовала маме, ведь она так огорчалась из-за всех этих опозданий, в то же время мне было неловко и досадно, что нам с Лоис приходилось сидеть на полу в учительской и играть в старые скучные карточки «Найди слово», а миссис Сайкс тем временем нетерпеливо глядела на нас поверх своих очков.

– Мои хорошие, мне очень жаль, что на этой неделе так получилось, – оправдывалась мама, выезжая на кольцевую развязку, где она чуть не врезалась в белый фургон. – Упс!

– Почему тот дядя машет нам рукой, мамочка? Ты его знаешь? – с любопытством спросила Лоис, опустив стекло, чтобы крикнуть «Привет!».

– Закрой окно, Лоис. Это не означает ничего хорошего, – прикрикнула мама, перепутав передачи, так что в машине что-то хрустнуло. – Лоис, нет! Остановись, пожалуйста!

Но было поздно: Лоис уже показывала ему язык и корчила рожицы.

Я смотрела в другую сторону, отчаянно желая поскорее попасть домой. И наконец разобраться с тем, что никто не забирает нас из школы вовремя.

Когда мы всё-таки добрались до дома и зашли внутрь, лучше не стало. На кухне возле кресла-качалки обнаружилась довольно большая лужа липкой мочи. Видимо, пока нас не было, с Бобом приключился один из его приступов. И угадайте, кто туда наступил? Правильно, Лоис.

– Мама! – закричала она, уже со слезами на глазах. – Я наступила на лужу Боба! У меня все носки в этом!

Я слышала, что мама говорит по мобильному и голос у нее напряжённый:

– Да. Э-э, хорошо. Ну, мне будет немного сложно с детьми, у их учителей в этот день как раз повышение квалификации, поэтому девочки в школу не пойдут.

– Лоис, замолчи! – прикрикнула я. – Мама говорит по телефону. Не мешай ей работать, а то всё испортишь.

Ну вот, пожалуйста: лицо у Лоис сморщилось, и слёзы потекли как из крана – в этом она мастер. Мне пришлось обнимать её целую минуту, пока она не успокоилась; тем временем мама закончила разговаривать по телефону, и вид у неё был озадаченный.

– Рози сказала, что я испорчу твою работу! – закричала Лоис, бросившись к маме. – Она меня обидела, а ещё я наступила на лужу Боба и мои носки воняют!

– Ради бога, Лоис, не говори ерунды. Ничего ты не испортишь, разве что ковер, если будешь топтаться по нему в этих мокрых носках. Скорее сними их, пожалуйста.

Лоис наклонилась, чтобы стянуть с себя эти гадкие штуки, которые только утром были белыми, а теперь – чёрными, серыми, жёлтыми, да ещё и пропитанными кошачьей мочой.

– Послушайте, девочки, у меня тут возникла небольшая сложность. Нужно выйти на работу в понедельник, потому что Донна во вторник идёт к врачу, и им пришлось перестроить график съемок. Надо будет узнать, сможет ли папа остаться в этот день дома, или придумать что-то ещё.

– Не волнуйся, мам. – Я сжала её руку. – Я уверена, что мы справимся.

– Что-то у Донны часто сдвигается график, как я посмотрю, – хмуро заметила мама.

И тут я вспомнила. Донна играла с мамой в одном спектакле в прошлом году. Да, точно.

– Мам, это та самая Донна, которая играла с тобой в «Кто боится Вирджинии Вульф?» в том году?

Мама кивнула.

– Тогда дела у нее пошли в гору, она получила постоянную роль в «Брайтсайде» и теперь стала у них одной из ведущих актрис.

– Как хорошо, что на новой работе у тебя есть старый друг, мамочка, – сказала Лоис таким милым голоском, будто только что не ревела из-за того, что наступила в кошачью мочу.

– М-м, ну да, – ответила мама, но, как я заметила, без всякого удовольствия. Скорее наоборот.

Когда прошла неделя, я стала понимать, что работа в мыльной опере не так уж увлекательна, как нам казалось сначала.

Мама была совершенно измотана постоянными разъездами, всё время на взводе, и её вдруг стало беспокоить, чисто ли в доме, когда последний раз пылесосили, выстирана ли одежда – хотя обычно это её не волновало.

Я задавалась вопросом, стоило ли так стараться заработать «неплохие деньги», как выразился папа, если нет сил их тратить. Но вот наступил понедельник, в семь утра мы с Лоис помахали маме на прощание, и начался этот странный рабочий день: папа был дома, но у него запланирована куча созвонов.

Через несколько часов, когда чипсы и печенье были съедены, а смотреть ролики в интернете уже не было сил, мы решили позвонить маме по видеосвязи.

Мы были очень рады застать её прямо на рабочем месте, но совсем не ожидали обнаружить справа от неё сильно накрашенную пожилую даму – она смотрела на нас из позиции йоги «собака мордой вниз».

– О, привет, девочки! – Мама нервно хихикнула, зачем-то втягивая щеки и едва открывая рот. – Извини, Харриет, у них обеих сегодня выходной, – извиняющимся тоном прибавила она, обращаясь к заду в колготках, находившемуся практически той же высоте, что и мамино лицо.

Мама была совсем не себя не похожа. Её привычное красноватое свечение искрило белым и жёлтым – казалось, оно может вспыхнуть.

Харриет так и стояла вниз головой – с ярко-красным от напряжения лицом и стекающим по спине потом.

– Не обращайте на меня внимания, дорогие, я просто делаю свою обычную разминку перед началом нового дня на этом мясокомбинате.

Мы с Лоис обменялись удивлёнными взглядами.

– Ну как, девочки, дома всё в порядке? – наконец спросила мама, поглядывая на Харриет, которая уже выпрямлялась из своей «собаки мордой вниз».

– А вы знаете, что этот сериал раньше назывался «Бунгало в Брайтсайде»? – вмешалась Харриет.

Мы помотали головами, удивляясь тому, какая эта женщина странная.

– Там всё происходит на улице, где стоят бунгало, верно? А знаете, почему им пришлось убрать из названия слово «бунгало»?

Мы с