Альбион и тайна времени - Лариса Васильева

Говоря так, я, разумеется, имела в виду талантливую рукопись, талантливую книгу. И мой нынешний читатель, конечно, уже заметил, что я высказывала пожелание: таким должно быть отношение к рукописи, книге. Продолжу сейчас свое тогдашнее высказывание применительно к совершенно конкретному явлению, к «Альбиону и тайне времени».

К сожалению, еще бывает так, что книгу оценивают по критериям, навязываемым таланту вторичной компилятивной «литературой» или, лучше сказать, попросту макулатурой. Она наловчилась производить килограммы и тонны мозаики, скрупулезно собранной, надерганной, натасканной отовсюду. В таких «произведениях» имеется абсолютно все. Ничто не пропущено. А талант в своем проявлении избирателен, в соответствии со своими законами творческой увлеченности, озаренности, смелости, принципиальности…

Бывала я в Англии, жила в Лондоне и могла бы дать целый список того, о чем Лариса Васильева не рассказала. Но — обращаюсь к читателям — давайте попробуем оценить книгу по тому, что в ней есть, а не судить ее за то, чего в ней нет!

Например, обратите внимание на великолепный по своей выразительности и лаконизму рассказ о ленинских местах в Лондоне, на рассуждение рабочего о Ленине. Обратите внимание на то, как максимально точно, четко, тактично, правдиво нарисованы люди, рассказана их судьба. Думается, что способность писать так — одна из решающих для подлинного успеха современной книги о жизни другой страны. Ведь если лет тридцать назад литератор, взявшись описывать Англию, США, Францию, Индию или еще какую-либо страну и побуждаемый понятным чувством возмущения чуждой нам социальной системой, мог позволить себе дать волю темпераменту в ущерб точности, то сейчас надо все время помнить о высоком уровне вашей информированности, дорогие читатели.

А как остро заявлены с первых же страниц «Альбиона…» его персонажи! Причем интересен сам этот прием «заявки» героя и затем наполнения «чертежа» дыханием жизни. Вот одна из «заявок»:

«Пегги Грант — художница по костюмам. Худенькая блондинка. Почти ничего не ест, потому что «бока не в моде». Всегда одета в одни и те же вылинявшие джинсы и майку. Зимой набрасывает еще легкую курточку. Из богатой семьи. Живет одна — снимает комнату на чердаке. Хозяйка очень глубоких и голубых глаз. Зубки чуть торчат вперед. Волосы густые, разбросаны по плечам. Говорит мало, но всегда по существу. Замужество считает пережитком… Ей двадцать лет».

Лариса Васильева в прозе оказалась хорошим портретистом, умеющим выписать деталь:

«Я видела кошелек мистера Вильямса. Он напоминал лабораторию ученого или, скорее, пульт управления электростанцией. Довольно объемистый, со множеством отделений, но вмещал в себя точно разложенные чековые книжки, карточки, листки с нужными пометками, членские билеты разных клубов и немного денег, разложенных точно согласно достоинству каждой купюры».

Не правда ли, что за этими несколькими строчками уже отчетливо виден характер! Умение создать образ по одной лишь детали позволило Ларисе Васильевой плотно и эффективно заселить сравнительно небольшую площадь своего «Альбиона…»

Есть парадоксы, справедливость которых доказана историей. К ним, по-моему, относится утверждение, что ни одна книга не может претендовать на долголетие, если она не отвечает требованию своего времени. К ним относится и аналогичное наблюдение — что лишь книга жизненно необходимая определенному поколению нужна всему народу.

У ровесников Ларисы Васильевой до «Альбиона и тайны времени» не было «своей» книги об Англии. Но она должна была появиться. Должна была хотя бы потому, что ровесники писательницы стали участниками таких исторических событий недавнего времени, таких сдвигов в общественно-политической жизни нашей планеты, как, например, Европейское совещание в Хельсинки.

Книга Ларисы Васильевой отвечает требованию времени — создавать в рамках так называемой международной тематики подлинно художественные произведения, выражающие ленинскую политику мира, неуклонно проводимую нашей партией, нашим государством.

Терпеливо изучают советские государственные деятели мнения, позиции представителей других стран, спокойно и настойчиво ищут возможностей для договоренности, добиваются соглашений… А иные авторы книг, написанных о других странах, ограничиваются в лучшем случае лишь констатацией того, сколь различны наши социальные системы, а в худшем — вариациями известной «формулы»: «А у вас негров вешают!» Понятно, что задача утверждения принципов мирного сосуществования не снимает задачи разоблачения капитализма. Но не путем высокомерного самодовольного и зачастую лицемерного назидания, а подлинно художественным словом. В «Альбионе…» многие образы нарисованы, по существу, убийственно для буржуазного общества. Но очень важно и другое…

Есть ли у нас писательские книги, которые, рассказывая о капиталистических странах, продолжали бы средствами художественной литературы, по, так сказать, своей линии, в своем аспекте те гигантские усилия утвердить на земле отношения, основанные на принципах мирного сосуществования, которые предпринимаются руководителями партии и правительства Советского Союза? Есть, конечно, но еще маловато. А книга Ларисы Васильевой именно такая книга.

В ней — настойчивый поиск того, какие духовные качества, культурные ценности, глобальные задачи и т. д. могут стать основой дружбы между народами. И не только поиск, а утверждение найденной основы. Очень характерна в этом смысле глава «Поступь механического зверя» с важнейшими для оценки всей книги строчками:

«Ошалело и оглохло сижу я на концерте популярной поп-группы в Лондоне, окруженная орущими, ревущими, свистящими подростками.

— Безобразие! — хочется кричать в первую минуту. — Остановите безобразие!

Это дети, такие добрые и мягкие, такие упрямые и настойчивые, такие понятные и сложные, родные всего лишь за полчаса до концерта. Через полчаса после концерта, остыв и обсохнув, они станут такими же, какими мы знаем и любим их. Сейчас в минуты этого крика, рева, исступления что движет их порывами? Я хочу это понять, не осудить, а лишь понять».

«Какими мы знаем и любим их», — говорит советский человек, глядя на английских подростков. «Наши дети», — думает советская мать о детях всех народов Земли…

Передо мной на письменном столе «Правда» со статьей ТАСС о приеме Л. И. Брежневым глав дипломатических представительств.

«Пользуясь случаем, — сказал Леонид Ильич, — прошу вас передать главам Ваших государств, лидерам ваших стран следующее: «В мире в сущности нет такой страны и народа, с которыми Советский Союз не хотел бы иметь добрые отношения;