Незнакомка под вуалью - Сари Робинс

– Честью говоря, на мой взгляд, от них одна морока. Заставляют джентльменов равняться на компанию других джентльменов, да еще платить за такую привилегию.

– А по-моему, для мужчин это повод важничать и надуваться от самодовольства. Уж это они отлично умеют делать.

– Ого! Кажется, вы невысокого мнения о нашем брате.

– Я встречала очень мало мужчин, которые были бы так хороши, как они о себе говорили. К тому же я не люблю, когда ограничивают куда-то доступ.

– Тогда что вас восхищает в мужчинах?

Абигайль подумала о своем любимом наставнике, директоре школы Данне, и ответила:

– Доброта, отзывчивость, острота ума, цельность, достоинство, чувство юмора…

– Раз уж у нас разговор начистоту, то что вы думаете о титулах?

– Я не верю, что один человек заслуживает большего, чем другой, просто по праву рождения.

– Какое богохульство! – насмешливо отозвался он. Она под вуалью усмехнулась:

– Я никогда бы этого не сказала в другой компании. Или в других обстоятельствах. Итак, что вы думаете о пэрстве?

Незнакомец молчал так долго, что Абигайль решила, что он не ответит. Но вдруг он пожал плечами под покровом черного плаща и заговорил:

– Я верю, что человека надо судить по его поступкам. Как он живет, как относится к другим. По его работе.

– Работа? Большинство дворян скорее дадут сварить себя в масле, чем займутся ремеслом.

– Не все. И речь не о ремесле.

Ей показалось, что она его обидела.

– Я не высказываю какого-то осуждения, сэр.

– Высказываете, – сказал он насмешливо. – Вы полны им.

Абигайль вздохнула от избытка чувств. Давно она так не наслаждалась беседой.

– Вы правы, я многое осуждаю. Полагаю, я так свободно высказываюсь, потому что… не чувствую себя скованной, как обычно.

– Нескованной… – повторил он, как будто пробовал слово на вкус. – Вот мы и пришли. Уэнтуорт-сквер. Жаль.

– О… как быстро! – Слишком быстро. Абигайль протянула руку. – Что ж, спасибо за все, что вы для меня сделали. Отсюда я дойду сама.

– Вы точно хотите, чтобы я ушел? – Густой тембр голоса вызывал в ней дрожь. – Я был бы счастлив проводить вас куда угодно. – Он взял ее руку; ладонь согрело тепло, большим пальцем он ласково погладил тыльную сторону руки.

Абигайль задрожала. Сердце забилось быстрее, стало тяжело дышать. Она вдруг болезненно остро ощутила, какой он высокий, сильный. В ней забурлила кровь, чего не случалось за долгие пять лет одиночества.

– Я действительно хочу идти одна. – Но она не хотела! – Еще раз спасибо. Прощайте… – сказала Абигайль, но не отняла руку. Они долго молча стояли в лунном свете, глядя друг на друга, только ветер шелестел в ветвях ближних деревьев на площади.

– Не благодарите, для меня это было удовольствие. – Незнакомец наклонился, поднес ее руку к лицу и поцеловал через шелковую маску. Выпрямился. – Никогда не делал этого через маску и, надо сказать, не получил никакого удовлетворения.

«Я тоже», – хотела ответить Абигайль, но, похоже, потеряла способность говорить.

– Можно попробовать еще раз?

Она безмолвно кивнула.

Незнакомец отодвинул край маски и приложил ее руку к губам. Губы ласкали, как влажные лепестки цветов. Абигайль закрыла глаза, тело воспламенилось, заболело. Он провел языком по ладони, и у нее закружилась голова. Толчок желания был таким мощным, что она испугалась и отдернула руку.

– Я… я… я должна идти…

Он кивнул.

– Уже поздно…

Втайне Абигайль сокрушалась, что не может отведать запретный плод, висящий перед ней, но сейчас она не могла себе позволить никаких связей.

– До свидания.

– До встречи. – Он коротко поклонился, повернулся и растаял в тумане.

Абигайль вглядывалась сквозь вуаль в темноту, гадая, не вообразила ли она себе весь этот эпизод, но даже самая необузданная фантазия не могла бы ей наколдовать такого великолепного и загадочного мужчину.

Глава 2

Встав со стула, на котором она просидела почти час, Абигайль постаралась не выдать своего раздражения.

– Конечно, я не против подождать.

– Превосходно. – Изысканно одетый дворецкий кивнул, прекрасно понимая, что она не посмеет уйти, потому что об этом узнают в приславшем ее агентстве.

Встреча была назначена на три, но ожидание растянулось на сорок пять минут, и неизвестно, сколько еще продлится. Абигайль по опыту знала, что дворяне любят испытывать терпение нижестоящих – просто потому, что им это можно. Хотя кого она дурачит? Она и не собирается уходить; она не может себе это позволить по ряду причин, а в особенности потому, что срок ренты закончился три дня назад. Так что она будет притворяться.

Дворецкий сделал знак следовать за ним.

– Его сиятельство просил проводить вас в кабинет. Он скоро должен прийти.

Абигайль сцепила руки перед собой и расплылась в улыбке:

– Чудесно.

Вслед за дворецким она вошла в узкий коридор, стуча каблуками по деревянному полу. На стенах, окрашенных масляной краской, висели картины, но не было никаких других украшений, присущих дворянским домам. Дом казался пустым, ни малейшего признака наличия детей, которых она надеялась воспитывать.

В агентстве пожилой мужчина, мистер Линдер-Майер, сказал ей только, что в доме два мальчика, восьми и пяти лет, и больше ничего не объяснил. Ему было куда интереснее поболтать о недавно полученном титуле виконта за неизвестные заслуги перед короной. Он громко удивлялся, что особенного мог сделать Стил, простой человек, чтобы получить такое отличие. Абигайль помалкивала, зная, что если ее примут на работу, то вскоре она будет это знать. Слуги любят сплетничать, особенно о своих хозяевах.

Мистер Линдер-Майер был по меньшей мере чудак, к тому же, слава Богу, не умел вести собеседование. Он не спросил, почему Абигайль не имеет рекомендации с первого места службы, от семьи Бернуик, или с последнего, от леди Киддер.

После несчастного случая с Бернуиком директор школы, господин Данн, помог Абигайль получить место в семье Лэнди, и миссис Лэнди говорила, что никогда еще у них не было такой хорошей гувернантки. Абигайль вздохнула. Она ужасно скучала по Эдгару и Джорджу Лэнди, но знала, что в Итоне им хорошо и они вырастут ответственными, добрыми джентльменами. Она немало гордилась тем, как хорошо ей платили в те годы, что она провела в их семье.

Мистер и миссис Лэнди дали Абигайль блестящую рекомендацию, и ее быстро наняла леди Киддер. Абигайль прожила в их семье всего несколько недель, когда получила отчаянное письмо от брата, где он умолял Абигайль срочно приехать в Лондон. Леди Киддер не поверила, что у Абигайль возникли неотложные семейные дела, и отказалась отпустить ее. И ей пришлось бросить работу.