Брат мачехи. Моё лето без морали (СИ) - Хиро Лия

- Не поняла?

- Оставь грудь обнажённой. Стёкла всё равно тонированы вхлам.

Не спорит и выполняет мой приказ. Чувствую, ближайшие недели обещают быть незабываемыми!

- Говори адрес.

- Э-э… Гочуа пятьдесят два.

- Умница. Мне нравится твоя тяга к новым ощущениям и послушание, детка. – Добавляю скорости. Нетерпится продолжить начатое. Яйца, как чугунные. Того гляди зазвенят. – Чего притихла? Не переживай. Это только самое начало. Сейчас приедем домой и продолжим. Но, при одном условии.

- Каком ещё условии? – в голосе недоверие и недовольство.

- Полегче, маленькая. Полегче. Ты обещала быть послушной, помнишь? Откинься назад.

Помогаю ей расслабиться, нежно поглаживая левую грудь.

- Всё очень просто – до завтрашнего утра я запрещаю тебе обращаться ко мне на «ты», Риночка. Отдайся мне полностью и, обещаю, ты никогда не забудешь это лето.

Глава 2

РЕГИНА

- Эй, вы там, на Камчатке, последняя остановка перед Пицундой. Попить, покушать, в туалет – все прелести жизни вон в то-ом отеле. – подбадривающе гремит мощный, натренированный командовать годами преподавательства голос отца. Распахиваю глаза и в этот раз даже не реагирую на расположившиеся перед моим лицом, не особо чистые пятки Петьки – восьмилетнего сына новой жены папы.

Последняя остановка перед Пицундой! Сейчас только эта новость бьёт меня по голове, как скалкой, отодвигая другие раздражители на второй план. А ещё «Камчатка»… Оба места напоминают о нём, мужчине, думать о котором я запретила себе одиннадцать месяцев назад.

- Пап! С какого перепуга Пицунда? Мы же в Крым собирались!

- И тебе доброе утро, дочь! Во-первых, нужно больше вникать в семейные дела, тогда ты была бы в курсе, что мы едем в Пицунду. Про Крым разговор был месяц назад. А, во-вторых, разве это что-то меняет?

- Нет. – Стягиваю волосы резинкой и пытаюсь собраться в кучу после неудобного сна.

Всё он понимает. Наверняка знает, как тяжело мне возвращаться в этот город. Только отцу наплевать на мою боль. Он хочет угодить своей Марине, которая, кстати, теперь владелица одного из здешних домов, оставшегося от покойного отчима.

Знала бы, что мы поедем в Пицунду, однозначно осталась бы дома, в Курске. Марина настойчиво уговаривала поехать с ними в Евпаторию. «Отвлечься от проблем». А проблемами, по её мнению, были моё почти полное отсутствие аппетита и не проходящая депрессия после потери ребёнка на последних сроках беременности три месяца назад.

Подавляю образовавшийся в горле ком и надеваю солнцезащитные очки. В последнее время вся надежда только на них. Иссиня-чёрные Ray Ban – лучшие помощники, когда уголки глаз начинает покалывать от слёз, которые и не думают кончаться.

Нет, Марина хорошая. Заботливая и внимательная. Всего на семь лет старше меня и вполне могла бы сойти за старшую сестру. Вот только слишком слепо верит отцу и беспрекословно его слушается. А этот напыщенный товарищ совсем очерствел по отношению ко мне. Конечно! Самый уважаемый преподаватель на юр факе. Проректор, мать его! А такой видной персоне не только университета, но и города не надлежит срамить свою репутацию забеременевшей бог знает от кого дочерью!

Прошлое лето, проведённое в объятиях и у ног властного и непередаваемо мужественного Стаса должно было закончиться так же легко и быстро, как и началось. Мы намеренно ни о чём не договаривались, не обменивались адресами и телефонами. Я даже приврала, что из Питера, лишь бы замести свои следы после нашего сексуального безумия, что творилось на протяжении двух месяцев.

Оба получили то, чего желали: я – опытного мужчину, раскрывшего мою сексуальность и показавшего как глубок и многогранен мир плотских удовольствий. А Стас – покорную, юную деву, охотно соглашающуюся на все его эксперименты и подсевшую на нехилую порку. Развеявшую его послеразводную депрессию.

Мы негласно решили забыть это дикое лето, увозя с собой максимум опыта и допустимое ещё какое-то время чувственное послевкусие наших горячих отношений. С четвёртого сентября я должна была занять должность мерчендайзера в отделе одежды Польской сети. А Стас – уехать на Камчатку с исследовательской экспедицией. И всё пошло бы своим чередом, по накатанным рельсам, если бы не две алые полоски, проявившиеся на тесте на беременность спустя пару недель после возвращения домой.

- Рина! Давай шустрее. – Марина приобнимает меня за талию и ведёт вслед за отцом и Петей в сторону аккуратного кафе, скрытого среди бурной зелени, чуть поодаль от шумной и пыльной трассы. – Как ты? Всё хорошо?

- Отлично просто. – А как ещё может быть, если ты потеряла ребёнка и теперь вынуждена вернуться в город, где всё напоминает об его отце?

- Смотрите, наггетсы с соусом тар-тар! – восторженно гнусавит Петька. Как же он избирателен и привередлив в еде. А ведь осенью парню стукнет уже девять. Непомерное баловство!

Хотя, что я осуждаю? Сама стала и того хуже – ем мало и через силу. Лишь бы ноги ходили. И эта «диета» довела меня за последние три месяца до веса в сорок семь килограммов. При моём-то метр семьдесят два!

- Регина, Саша не звонил? – как промежду прочим интересуется отец, усердно изучая страницу меню с первыми блюдами. Не исключено, что его заинтересованность ассортиментом кафе – напускная. Он всеми силами пытается свести меня с бывшим, которого я «беспощадно бросила» прошлой весной. Того самого, первого. И никчёмного в плане удовлетворения женщин. Папа, конечно не в курсе, что всё дело как раз в его обожаемом Саше и его заявлении, что он больше не может встречаться с девушкой, напоминающей в постели бревно. Не знает, как меня задело это сравнение. И «удуло ветром» в Абхазию. Прямиком в опытные руки Стаса.

Между нами с отцом всегда была пропасть. И она расширилась и углубилась после смерти мамы, шесть лет назад. Чтобы заглушить неуёмную боль, я пустилась во все тяжкие: сомнительные друзья, продолжительные вылазки с которыми со временем стали заканчиваться под утро. Первая, кричащая татуировка «Bad girl» на среднем пальце. От моих выходок отец неумолимо «седел» и хватался за голову. До тех пор, пака я не вернулась остепенившейся и кроткой после лета в Абхазии. Два месяца спокойствия и снова обвинения, крики, неприкрытые намёки в пользу аборта и, как итог, всей этой катавасии – активное сотрудничество с моим бывшим, вдруг осознавшим, что он ой, как хочет вернуть обратно своё дубовое «бревно».

- А что должен был позвонить? – вяло интересуюсь. И то лишь с той целью, чтобы не накалять обстановку ещё больше. Отец и так весь на нервах после тяжёлой дороги.

- Должен. Мы договорились…

- Не знаю, па. Я всё равно отключила телефон. – Подзываю кивком мнущегося возле барной стойки нерешительного официанта. Безумно хочется пить. А лучше бывыпитьот таких разговоров.

- Ты бы лучше сидела и ждала, когда парень позвонит тебе. Радовалась бы, что Сашка дал тебе второй шанс и закрыл глаза на беременность от другого!

- Серёж, прошу тебя. Давай не будем во всеуслышание талдычить о своих проблемах. Дай девочке время выстрадать…

- Регина, куда ты пошла?  Я ещё не закончил! – «ловит» меня в дверях его басистый «рупор».

- Зато я всё. Спасибо за вкусный и здоровый завтрак.

- Я позвал Александра приехать к нам в Пицунду. Прилетит на следующей неделе.

- Что ты сделал? – оборачиваюсь. Он совсем тронулся, да? Это уже перебор! Что-то папочка слишком раскомандовался. Кидаю вопросительный взгляд на Марину. Её лицо – полное отражение моих эмоций. Недоумение и шок. Мачеха осторожно пожимает плечами, давая понять, что сама об этом узнала только сейчас.

- Ты всё прекрасно слышала. И только попробуй устроить скандал или закатить истерику – отправлю к бабке в Коллектевизатор. Надоело краснеть за тебя! Примешь гостя радушно и со всеми почестями. Город покажешь. Глядишь всё наладится и Сашка простит тебя, дуру.

Открываю рот, чтобы что-то возразить. Сказать, наконец, что Сашка сам меня бросил и плевала я на этого придурка с высокой колокольни, но гордость не позволяет оправдываться. Что толку метать бисер перед свиньями?