Последний человек на Земле - Никита Чаплин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Удивительно, как люди, того не понимая, пробудили в себе множество отвратительных чувств и качеств. Сами создали мотивы для грехов, сами мешают себе быть счастливыми. Мы все смотрим на то, как кто-то устроился лучше, после чего остаемся на месте, вечно виня себя или кого-то вокруг, или начинаем бежать за мнимым успехом, туда, к лучшей жизни. Остановить такой марафон очень трудно, ведь финиша нет. С другой стороны, имея все с рождения, попробовав все возможное, люди теряют вкус к жизни. Они пребывают в другой гонке — гонке за новыми ощущениями и эмоциями, тоже не похожей на счастье. Любой может стремиться к реализации, вкладу в мир. К сожалению, зачастую в основе также лежит удовлетворение собственных потребностей, хоть окружающим они и кажутся благими.
Единственный способ быть счастливым, не зависящий от материального положения или статуса, — радоваться мелочам, удивляться всему в душе.
Ливень постепенно заканчивается: крупные капли дождя скатываются по окнам все медленнее, а небо начинает светлеть. Я покинул здание и иду по парку, аккуратно перешагивая неглубокие грязные лужи. Винтовка задевает пригнувшиеся ветки, из-за чего на меня то и дело обрушивается целый водопад. Рябь на воде пруда успокаивается, а сонные, сидящие в кустах утки вытягивают шеи, удивленно смотря на меня. Увидев их, я тоже от удивления попытался вытянуть шею, но, ускорив шаг, решил побыстрее уйти.
Кажется, что еще нужно для счастья? Как же мимолетна эта мысль, как же много раз она возникала в моей голове. Раньше мы понимали, что с утра на работу, кого-то дома будет ругать жена или мама, за то, что грязные, мокрые ботинки стоят не на коврике. Кто-то долго не сможет уснуть, думая над собственной жизнью, горюя о прошлом, со страхом заглядывая в будущее. Кому-то не дадут покоя одиночество или скука. Теперь ничего этого нет. Не могу сказать, что я успел потерять все человеческие чувства, но почему-то мне тяжело к ним возвращаться.
На улице свежо. Температура опустилась, дышится легко. Пустые аллеи, пустые лавочки, качели тихонько скрипят на ветру. Знаете, все-таки жизнь привлекательна, когда сам находишь в ней интересы и смыслы.
Глава 4. Город.
Синяя затертая табличка — “Улица академика Врагина”. До ужаса знакомое имя. Помню, когда-то давно по краю моей судьбы прошел человек, который смог остаться в сердце навсегда. Звали ее Лиза Врагина. Мне запомнилась наша первая встреча, первое полноценное знакомство.
Не помню, где мы гуляли, помню что был теплый солнечный день. Нет, жарко не было, скорее даже свежо для середины лета — прохладный ветер налетал с разных сторон.
Я не знал, есть ли у нее человек сердца. Не знал, видит ли она меня в своей жизни. Не знал, хотят ли высшие силы, чтобы мы были вместе. Я знал только о своих желаниях и возможностях.
Помню, у нее было такое платьице черное обтягивающее, выше колена, с длинными рукавами и открытой спиной. Так ей шло, ужасно красиво…
Помню, как спешил на это свидание, вприпрыжку идя к метро, и увидел сидящую на асфальте бабочку. Мокрый тротуар и маленькое дрожащее тело прямо на середине. Она была практически незаметна из-за сложенных крыльев. Я аккуратно посадил ее на ладонь и отнес на траву, под дерево.
Много было самых светлых, полных любви моментов, в которых хочется застрять на всю жизнь — те недолгие секунды, когда чувствуешь полное спокойствие, полное удовлетворение и нежелание что-то менять…
Пыль все это. Жизнь все перетерла, обо всем я забыл. Забылись все имена, все даты. И себя совершенно не помню, что уж тут говорить. Удивительно, как после всех ударов и потерь я умудрялся находить в себе силы снова чувствовать что-то хорошее, хотя сейчас мне кажется, что это пагубно на меня влияло.
***
Мне начали попадаться улицы, полностью заваленные обломками зданий, брошенными машинами и мусором, разрушенные дома-скелеты без крыш, окон и этажных перекрытий.
Бетонные конструкции словно погрузились в сонное царство, абсолютную тишину, прерываемую лишь завываниями ветра.
Начинает смеркаться, а я все продолжаю медленно идти к своему старому дому, в свою квартиру, домой. Я полностью сконцентрирован на окружающем пространстве, показаниях дозиметра и точке на GPS карте. Я не чувствую голод, не чувствую жажду, не чувствую усталость, только периодически чувствую сильные удары сердца, словно оно пытается напомнить о своем существовании, предостеречь от чего-то, остановить, но, так и не добившись ни капли внимания, затихает до следующей попытки.
Темная дорожка переходит в лабиринт переплетающихся одинаково серых панельных домов. Я иду по тихой безлюдной улице, стиснув зубы и сжимая в руках винтовку, боясь каждого шороха, скрипа и стука. Впереди показывается очень высокий худой человек. Он идет в мою сторону. Что-то замирает внутри, сердце начинает очень быстро биться, я останавливаюсь и начинаю разворачиваться, судорожно снимая с предохранителя винтовку. Через мгновение мужчина пропадает, только разбитый оранжевый фонарь выглядывает из-за дерева, смотря на меня с легкой издевкой. С облегчением опускаю винтовку, но через мгновение снова поднимаю ее, направляя в темноту. Уже не хочется идти по этой дорожке, поэтому я сворачиваю в ближайший двор, чтобы обогнуть здание с другой стороны.
На улице нет ни души — лишь я иду быстрым шагом по тихим безлюдным улицам, озираясь, полный уверенности, а может быть и надежды, что за углом или где-то в кустах скрывается нечто.
Я не встретил никого, даже шороха малейшего не услышал, но с гордой готовностью к любым неприятностям иду длинными шагами великана по пустым разрушенным кварталам.
***
Я зашел в небольшой глухой дворик. Над головой чистое звездное небо. Окинув взглядом темные окна, слегка успокоившись, я вешаю винтовку на плечо и решаю остаться здесь на ночь. Показания дозиметра в пределах нормы, да и идти отсюда остаётся часа полтора.
Подъездная дверь валялась рядом с черным дверным проемом. Включив
