Сокровища Анны Моредо - Александр Юрьевич Прокудин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Донья Анна, безусловно, сильнейшим образом испугалась, но показывать этого не собиралась.
– Я повторяю тебе: убирайся к черту, ненормальный сукин сын! – насколько могла твердо, ответила она мерзавцу. – Пока я не позвонила Эстебану Линаресу! Или еще кому-нибудь, кто не оставит от тебя мокрого места. Подонок, чью мать за версту обходят шлюхи, чтобы не подцепить дурных манер и неизлечимых болезней. В результате которых и появился на свет ты – уродливая помесь дерьма, рвоты и червивого сыра…
По всей видимости, она попала в больное место – незнакомец накрыл рот Анны ладонью и в бешенстве заскрипел зубами:
– Ни слова про мою мать! Ни слова! Иначе…
Он тяжело и глубоко задышал, по всей видимости, пытаясь успокоиться.
Наконец, незнакомец медленно отпустил запястья Анны и отнял ладонь от ее рта. Моредо поняла, что перегибать палку не стоит, иначе дело действительно может закончиться плохо. Она молчала и ждала, что будет дальше.
Он успокоился и продолжил:
– Я прочитал все твои интервью газетам, старуха. Какое наглое бесстыдство! Тебе достались чужие богатства, и ты самонадеянно строишь планы, как ими распорядиться? Ты под стать своему отцу.
– Кому? Отцу? Причем тут он? – Анна удивилась.
– Причем? – с усмешкой, в которую вернулись злость и горечь, переспросил голос. – На нем кровь, которую никогда не смыть. И на тебе она тоже, знай! И, я клянусь, она не останется неотомщенной. Придет время, и ты заплатишь мне за все.
– Я не понимаю, о чем вы говорите! Синьор? Что вы собираетесь делать? Причем тут мой отец? Объяснитесь? Эй! Ненормальный…
Но это было последним, что услышала старуха от гостя. Напрасно она прислушивалась к окружающим ее темноту звукам. Странный незнакомец пропал так же неожиданно, как появился.
Глава 3. Сильвио Саласар
Анна попробовала нашарить рукой мобильный телефон – после выхода из больницы ей подарили новый, самой последней модели, от всего города. «Надо позвонить Линаресу, – поразмыслила она. – Конечно, скорей всего это просто какой-то напившийся ненормальный, начитавшийся газетных статеек о кладе и об аварии. Но, кто знает, насколько сильно на этой жаре он двинулся рассудком…».
Телефон, к своему удивлению, Анна найти не смогла. Спустя минут двадцать на помощь к ней пришла соседка Луиза, как раз вернувшаяся с работы. Охая, она выслушала рассказ о странном недоброжелателе и сама позвонила в участок, чтобы Эстебан Линарес, как только сможет, приехал и узнал о том, что тут случилось, лично.
Ждать комиссара пришлось довольно долго, часа четыре, включившие в себя всю сиесту.
Прибывший, наконец, на место происшествия Линарес внимательно выслушал Анну и отнесся к ее истории весьма серьезно.
– Это прямые угрозы, – сделал он вывод. – Мы найдем этого мерзавца, кто бы он ни был. Подонок! Надеюсь, он ограничится украденным телефоном и гадостями, которые наговорил. Но то, что он ответит за это, донья Анна, я вам обещаю!
Эстебан Линарес возглавлял комиссариат национальной, дорожной и гражданской полиции региона уже более десятка лет и, по общему мнению, справлялся со своими обязанностями успешно. Хотя какие в городке, подобном Санта-Монике, могу быть проблемы? В основном, это заблудившиеся в горах туристы, мелкое пьяное хулиганство, да обеспечение порядка на дорогах. Для решения любого вопроса хватало сил единственного участка – шестерых полицейских под началом сержанта по имени Серхио Бунимара. Для случаев, выходящих из ряда вон, вызывались дополнительные силы из Севильи, но делать этого комиссар не любил, предпочитая во всем, что происходит в его родном городе, разбираться самостоятельно.
С чего начать поиск злодея комиссар пока не представлял. Туристов в Санта-Монике в данный момент находилось не менее сотни, и найти среди них именно того, кто угрожал Анне Моредо, было не так-то просто. К тому же снова проявил себя травивший собак душегуб. По какой-то причине теперь этот мерзавец переключился на птиц и рыб. Полтора десятка скворцов и соек отдали богу свои маленькие птичьи души на окраине города. А также в одном из окружающих город прудов подозрительным образом передохла вся форель. Мэр требовал немедленных действий – жители Санта-Моники обожали животных, и подобное преступление вызывало самое настоящее негодование.
Те, кто знал главу полиции хорошо, понимали, что он в затруднении. Хоть и нет ничего банальнее комиссара, пытающегося бросить курить, но в случае с Линаресом все обстояло именно так. Курил он с малолетства, будучи в свое время одним из наименее послушных шалопаев Санта-Моники. Затем закрепил эту дурную привычку в армии, где смолил каждый, да и последующая служба в полиции, с изматывающими ночными дежурствами, не способствовала избавлению от нее. Только возраст и накопленная вместе с ним мудрость, диктующая избавляться от всего, что не можешь контролировать, заставила комиссара отказаться от никотина. Это было нелегко. Трубку он продолжал носить с собой, и как раз по ней-то и можно было делать предположения о его душевном равновесии.
Если Линарес нервничал, рука его не покидала карман пиджака, стискивая там успокаивающую знакомыми контурами трубку. Если же он был близок к отчаянию (по работе почти никогда, другое дело дома – во время домашних скандалов, которые бывают у каждого) табачная трубка, пусть и не зажженная, занимала свое прошлое место – между прокуренными комиссарскими зубами.
Пока комиссар, тиская в кармане свой табачный амулет, думал, как подступиться к делу Моредо, судьба неожиданно облегчила выбор действий. Позвонил мэр Санта-Моники – Эмилио Мануэль Хорхе Ортега. Оба (и комиссар, и глава города) были знакомы друг с другом с самого детства. Как и многие в Санта-Монике они общались по-дружески, без церемоний.
– Эстебан… дружище… срочно……ое участие! – булькая некачественной связью, попросил мэр. – Мне… заниматься самому… время… с… инвесторами! Пожалуйста… приезжай!
– Конечно, – ответил Линарес, обрадованный тем, что звонок не связан с отравлениями. – А что случилось, Эмилио?
Слава богу, связь на время стала нормальной:
– Появился человек, заявляющий, что имеет права на клад в доме Моредо!
– Вот как! – комиссар даже присвистнул. – И что же он? Давно в городе?
– Говорит… – трубка снова захрюкала так, что не было возможности разобрать ни слова.
– Что с твоим телефоном? Ладно, не отвечай, – глаза Эстебана Линареса зажглись охотничьим блеском. – Не отпускай его никуда, ни в коем случае! Сейчас я буду.
Комиссар завершил звонок.
– И оставлю от него мокрое место, – добавил он, сжав в воздухе кулак. – Как от гусеницы раздавленной автомобильной шиной. Так он сказал, донья Анна? Ну,
