Те, кто уходят - Патриция Хайсмит

Рэй бывал до этого в Венеции раз пять или шесть, впервые приехав сюда с родителями в четырнадцатилетнем возрасте. Его мать знала Европу гораздо лучше, чем отец, зато тот проявлял больше суровой требовательности по отношению к сыну, заставляя его серьезно изучать Европу и даже прослушивать самолично надиктованные лекции на итальянском и французском. Летом, когда ему исполнилось семнадцать, отец заставил его пройти ускоренный курс французского при школе Берлица в Сент-Луисе. Рэй любил Италию и знал ее города лучше, чем Париж с его старинными замками, которыми так восхищался его отец и которые в детстве казались Рэю ожившими картинками с календаря.

Часы показывали шесть сорок пять, и Рэю наконец удалось найти открытое кафе. Войдя, он направился к стойке. Пышущая здоровьем юная блондинка с огромными серо-голубыми глазами и щечками-персиками собственноручно приготовила ему капуччино. Мальчишка, ее помощник, раскладывал на стеклянные блюда булочки. На девушке было опрятное бледно-голубое платье. Поставив перед Рэем чашку, она заглянула ему в глаза. Этот взгляд, лишенный какого бы то ни было заигрывания или флирта, Рэй отмечал у всех итальянцев любого возраста и пола — он означал, что эти люди просто увидели тебя. «Интересно, — подумал Рэй, — с кем она живет: с родителями или с мужем?» Но девушка быстро удалилась, и он не успел рассмотреть, носит ли она обручальное кольцо, что в общем-то и не особенно его интересовало. Обхватив горячую чашку закоченевшими руками, он лишь ощущал ее присутствие неподалеку за стойкой и, даже не глядя в ее сторону, видел счастливое, полное здоровья личико. Заказав второй кофе и круассан, он заплатил за столик и прошел в уголок к двери, чтобы сесть. Купив газету, Рэй просидел почти час, наблюдая, как постепенно пробуждается город и улицы заполняются спешащими куда-то людьми. Проворный тощий мальчишка в черных брюках и белой курточке без конца сновал туда и обратно, унося куда-то по соседству подносы с кофе и тут же возвращаясь с уже пустыми, залихватски зажав их между пальцами. Хотя на вид ему было лет двенадцать и он, скорее всего, еще учился в школе, он, судя по всему, был страстно влюблен в белокурую хозяйку, а та в свою очередь относилась к нему как к младшему брату, всякий раз ласково трепля его по затылку.

Рэй задумался. Ему предстояло найти Коулмэна и компанию. Вряд ли они наткнутся друг на друга случайно где-нибудь в ресторане или на улице и Коулмэн удивленно воскликнет: «Рэй?! Вот так встреча! Не ожидал увидеть тебя здесь!» Но сейчас было всего восемь — слишком рано, чтобы пытаться разыскивать его по телефону в «Гритти» или где-нибудь еще. Рэй подумал было вернуться в пансион и немного поспать, но потом решил еще немного пройтись. Владельцы сувенирных магазинов и бутиков снимали замки и поднимали жалюзи на витринах, набитых товарами. Рэй засмотрелся на одну из них — взгляд его привлек яркий зелено-желто-черный шарф. Что-то словно кольнуло его, и ему даже показалось, что он заметил шарф, который напомнил ему о Пэгги именно после этого укола. Она наверняка пришла бы в восторг от него, хотя на самом деле Рэй не мог припомнить, чтобы у нее имелся точно такой. Пройдя вперед несколько шагов, он вернулся, решив купить шарф, но магазин еще не открылся. Чтобы скоротать время, Рэй заглянул в бар на той же улице, там выпил эспрессо и выкурил еще одну сигарету. Когда он вернулся, магазин был уже открыт, и он купил шарф за две тысячи лир. Продавщица заботливо упаковала его в симпатичную коробочку и завязала лентой — видимо, думала, что это подарок для девушки.

Рэй вернулся в «Пенсионе Сегузо». Теперь ему стало значительно легче. Повесив шарф на спинку стула и выбросив упаковку, он снова переоделся в пижаму, потом сел на постели и посмотрел на шарф. Его не покидало ощущение, что Пэгги сейчас здесь, вместе с ним в этой комнате, шарф напоминал ему о Пэгги, хотя не хранил ни запаха ее духов, ни примятостей, ни складок. Рэю стало интересно, почему он вообще вывесил его, а не убрал куда-нибудь, например в чемодан. Потом он решил, что думает о какой-то чепухе, лег в кровать и уснул.

Пробудился он в одиннадцать от колокольного звона, хотя все время, пока он спал, тот повторялся через каждые четверть часа. «Позвонить Коулмэну? — подумал Рэй. — Или они отправились на ленч и вернутся не раньше пяти?» В комнате телефона не было. Рэй накинул пальто и спустился вниз — в холле на стойке стоял телефонный аппарат.

Рэй попросил соединить его с отелем «Гритти». Ему ответили, что там никто по фамилии Коулмэн не проживает. Тогда он позвонил в «Даниэли», и снова ответ оказался отрицательным.

Может, Коулмэн вообще наврал, что едет в Венецию? Да, похоже, он мог бы поступить так. Рэй посмеялся над собой при мысли о том, что Коулмэн может находиться сейчас где угодно — в Неаполе, в Париже или даже остаться в Риме.

Оставались еще «Бауэр-Грюнвальд» и «Монако». Рэй снова взялся за телефон. Долгое ожидание, потом новый голос в трубке. Рэй задал свой вопрос.

— Синьор Коулмэн?… Одну минуту, пожалуйста.

И снова ожидание.

— Алло? — послышался женский голос.

— Мадам… Инес? — Рэй не знал ее фамилии. — Это Рэй Гаррет. Простите, что беспокою вас, но я хотел бы поговорить с Эдом.

— А-а, Рэй! Где вы? Здесь, в Венеции?

— Да, я в Венеции. А где Эд? Он с вами? Если его нет, я мог бы…

— Нет, он здесь, — поспешила сообщить она. — Пожалуйста, Рэй, подождите одну минуту.

Долгое время никто не отвечал, и Рэю показалось, что Коулмэн пытается отказаться от разговора, но наконец он услышал его голос:

— Слушаю.

— Привет. Я подумал, мне следует сообщить вам, что я в Венеции.

— Вот как? Вот уж сюрприз так сюрприз! И надолго ты здесь?

— На день или что-нибудь около того. Я хотел бы повидаться с вами, если это возможно.

— Ну конечно. Заодно и познакомишься с Инес. С Инес Шнайдер. — Коулмэну явно было не по себе, но он все же собрался с духом и предложил: — Может, поужинаем сегодня вместе? Куда мы сегодня идем, Инес? В «Да Коломбо», что-нибудь в половине девятого.

— Может, лучше увидимся после ужина? — предложил Рэй. — Или днем. Мне бы хотелось поговорить с вами наедине.

В трубке что-то зашумело, оглушив Рэя, так что он не услышал ответа Коулмэна и проговорил:

— Извините, я не расслышал. Не могли бы вы повторить?

— Я сказал, что тебе давно пора познакомиться с Инес. — В голосе Коулмэна явственно прозвучала чисто американская скука. — Так что ждем тебя, Рэй, в половине девятого в «Да Коломбо». — И он повесил трубку.

Рэй разозлился. Может, позвонить и сказать, что он не придет ужинать и готов встретиться с ним в любое другое время? И все-таки он решил, что оставит все как есть и поедет в половине девятого ужинать.

Глава 3

Рэй намеренно приехал на пятнадцать минут, позже, но Коулмэн еще не появился. Рэй дважды обошел огромный ресторан в поисках Коулмэна, но, не найдя, вышел на улицу, завалился в первый попавшийся бар и заказал себе виски. Потом он увидел в окно, как мимо бара прошел Коулмэн с женщиной и молодым человеком. Коулмэн был весел и хохотал, сотрясаясь всем телом. «Как это можно, — подумал Рэй, — двух недель не прошло после того, как он похоронил родную дочь. Странный все-таки человек». Рэй допил свое виски.

Он выждал время, пока они разместятся, и только тогда вошел в ресторан. Он нашел их во втором зале. Ему пришлось подойти к столику почти вплотную, прежде чем Коулмэн соизволил поднять глаза и поздороваться:

— А, Рэй! Садись. Инес, позволь представить тебе Рэя Гаррета.

— Очень приятно, мистер Гаррет.

— Очень приятно, мадам, — ответил Рэй.

— А это Антонио Сантини, — проговорил Коулмэн, указывая на молодого темнокудрого итальянца, сидевшего с ними за столиком.

Антонио приподнялся, протягивая Рэю руку:

— Piacere[4].

— Piacere, — ответил Рэй, пожимая ему руку.

— Присаживайся, — сказал Коулмэн.

Рэй повесил пальто на крючок и сел. Он посмотрел на Инес и поймал на себе ее внимательный взгляд. Не слишком яркая блондинка лет сорока пяти, довольно хрупкая, украшения подобраны со вкусом. Красавицей ее назвать было нельзя, у нее был слабо выраженный, довольно заостренный подбородок, но во всем ее облике присутствовала мягкость и женственность, даже что-то материнское, что, очевидно, и привлекало. От нее пахло хорошими духами, в ушах — сережки с подвесками из зеленых камней, платье — в тон, зеленое с черным. И, снова взглянув на обрюзгшее лицо Коулмэна, на его неаппетитные выцветшие усы и лысину, покрывшуюся веснушками на Мальорке, представив себе его колыхавшийся при движении жирный живот, Рэй мысленно подивился, чем он все-таки привлекает женщин, в особенности таких утонченных и, судя по всему, разборчивых, как Инес. У Коулмэна уже была женщина, во многом похожая на Инес, когда позапрошлой весной он познакомился с ним и с Пэгги на выставке на Виа Маргутта. «Мой папа всегда первым говорит «прощай», — прозвучал в ушах Рэя голос Пэгги, да так явственно, что он даже нервно заерзал на стуле.